Потерянный - Диксон Гордон Руперт - Страница 13

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая

— А у нас этого времени как раз к нет.

Улыбка медленно сползла с губ Падмы.

— Да, у вас этого времени... действительно нет.

Я внимательно вгляделся в лицо Падмы.

— В таком случае, не пора ли вам самому подумать, что настало время покинуть Гебель-Нахар? Думаю, не ошибусь, если скажу: едва нахарцы ворвутся сюда, они будут убивать, не разбираясь, кто перед ними. Или ваша ценность для Мары настолько мала, что вы предпочтете покончить счеты с жизнью под ножами опьяненной кровью солдатни?

— Хотелось бы думать, что я действительно такая важная персона, — сказал Падма. — Но видишь ли, возникшие здесь проблемы, по нашему мнению, вышли за рамки местного, я бы сказал — планетарного — явления. Онтогенетики в своих разработках выявили ряд личностей, которые в определенных обстоятельствах потенциально могут оказать влияние на ход исторического развития. Конечно, тут возможны ошибки, причем весьма существенные, но мы считаем, что в любом случае ценность информации, полученной при непосредственном общении с такими людьми, достаточно велика, и это заставляет отбросить все прочие соображения.

— Влияющие на ход истории? Вы говорите о Уильяме? Кто может быть еще — ведь не Конде? Или кто-нибудь из лагеря революционеров?

Падма покачал головой.

— Если объявить, что вот такие-то индивидуумы способны влиять на ход исторических процессов, мы добьемся лишь того, что посеем предрассудки в окружающей их социальной среде и внесем полнейшую неразбериху в собственные выводы, так как наша наука далеко не бесспорна и зачастую приводит к ошибочным заключениям.

— Подождите, подождите, так просто я теперь от вас не отстану. То, что вы находитесь здесь, должно означать, что исследуемый вами индивидуум тоже находится в Гебель-Нахаре. Вряд ли это Ковде. Как бы ни сложились обстоятельства, дни его уже сочтены. Значит, остаемся мы. Если бы не странное желание поглубже зарыть свои способности, Мигель мог бы стать вполне достойной кандидатурой. Я — не из тех, кто переписывает историю заново. Значит, остается Аманда? Кейси? Ян?

Грустно смотрел на меня Падма.

— Все вы способны влиять на ход событий, но кто больше, а кто меньше — я не скажу, потому что и сам не знаю. Онтогенеткка — наука не точная. Ну а на вопрос — за кем наблюдаю, отвечу: за всеми.

Мягким, деликатным тоном произнесены были эти слова, но чувствовалась в них такая непреклонная твердость, что продолжать далее расспросы не имело смысла. Я выглянул в окно: Ян до сих пор не появился.

— Тогда, может быть, поясните, как Аманда или вы ищете решения? — спросил я.

— Мы уже говорили, что главное — добраться до первооснов вовлеченных и действующих в конфликте сил...

— Это ранчеры и Уильям?

Падма кивнул, соглашаясь.

— Но на первое место как основную, движущую силу я бы поставил Уильяма. Чтобы добиться желаемого результата, или он, или кто-то другой, управляя действиями отдельных индивидуумов, должны создать соответствующую их целям причинно-следственную структуру. В нашем случае, чтобы добиться обратного результата и взять под собственный контроль уже приведенные в действие силы, необходимо найти уязвимое звено этой структуры и путем воздействия на тех же индивидуумов приложить в эти точки силы противодействия.

— И Аманда пока не в состоянии найти эти точки?

— Уже нашла, причем не одну. — Падма нахмурился, но в глазах его запрыгали веселые искорки. — Я готов рассказать все добровольно, так что не стоит терзать меня как бы случайными вопросами.

— Извините, — смутился я.

— Ничего, ничего. Итак, я остановился на том, что Аманда нашла несколько уязвимых точек. Но если Гебель-Нахар будет атакован завтра, за оставшееся время воздействие ни на одну из них не даст желаемого результата.

У меня возникло странное ощущение: как будто перед самым носом медленно захлопнулись тяжелые ворота, навсегда лишив возможности проникнуть за них.

— Мне кажется, — заявил я, — что самое простое решение — оказать давление на Конде. Если бы он вступил в переговоры с мятежниками, ситуация могла бы развалиться, как карточный домик.

— Очевидные решения зачастую не бывают самыми простыми, — возразил Падма. — А ведь и ты считаешь, что Конде никогда не изменит своего решения... Ответь мне — почему, только не торопись, подумай.

— Он нахарец. Причем в нем очень сильны испанские корни. El honor — честь запрещает ему даже самую малость уступить тем, кто изменил присяге, тем, кто был лоялен по отношению к нему, а теперь готов уничтожить и его самого, и все, что он олицетворяет.

— А скажи мне, — внимательно глядя мне в глаза, спросил Падма, — даже если честь его будет удовлетворена, захочет ли он иметь дело с мятежниками?

— Нет, — твердо сказал я, потому что уже думал над этим и где-то подсознательно чувствовал верный ответ. И сейчас, в беседе с Падмой, все начало постепенно становиться на свои места, выходить из ночных сумерек неведения на ясный солнечный свет знания. — Это «звездный час» Конде. Единственная возможность избавиться от своего унизительного положения, сделать свой титул настоящим. Только так можно доказать себе и окружающим, что в твоих жилах течет голубая кровь испанского гранда. И ради этого старик готов отдать свою жизнь.

Некоторое время никто из нас не проронил ни слова.

— Значит, это ты понимаешь, — наконец произнес Падма. — Ну что же, продолжай дальше. Какие еще ты видишь пути к решению?

— Ян и Кейси могут расторгнуть контракт и выплатить неустойку. Но не хотят. Причем знают, что ни один из дорсайских военных, прекрасно понимающих безвыходность ситуации, не рискнет оскорбить их. Братья не оставят Конде, пока тот настаивает на продолжении борьбы. Если для Конде естественно играть в игры со своей el honor, то для Гримов даже мысль о нарушении данного слова кажется кощунственной. Правила их жизни противны нарушению законов чести.

— Есть ли еще пути?

— Не вижу других, — коротко ответил я. — Из меня никудышный аналитик, наверное, потому никто и никогда не предлагал мне заняться тем, чему посвятила свою жизнь Аманда.

— На мой взгляд, существует еще ряд возможных решений, — начал Падма — спокойно и рассудительно, словно школьный учитель в классе. — Можно оказать на Уильяма экономическое давление; ослабить политическую и экономическую власть ранчеров; подорвать авторитет и влияние революционных смутьянов... но, к сожалению, все это требует времени.

— Если я правильно понял, решений, на которые есть время, просто не существует? — наверное, излишне резко спросил я.

— Нет, это неверно. Полностью неверно. Если бы мы могли в эту самую секунду остановить бег времени и в продолжение нескольких гипотетических месяцев спокойно исследовать ситуацию, то, без сомнения, нашли бы не одно, а несколько решений и предотвратили бы штурм мятежных полков за те часы, что нам остались в реальности. Мы лишены не времени, за которое нужно ввести в действие наши контрмеры, хотя, конечно, и оно накладывает на них определенный отпечаток. У нас нет времени, чтобы найти правильное решение.

— Значит, всем нам и еще сорока музыкантам Мигеля осталось дожидаться штурма почти шести тысяч солдат регулярной армии — хотя это нахарская армия — и успокаиваться мыслью, что где-то там существует замечательное, правильное решение, и если бы у нас хватило интуиции его найти, то никакой атаки никогда бы не случилось?

— Интуиция и время, — произнес Падма. — Да, пожалуй, ты прав. Это грустная проза жизни — реальность, с которой мы все время сталкиваемся в истории с тех пор, как история начала свой отсчет времени.

— Реальность... но, по правде говоря, не хочу я смиряться с такой реальностью.

— Да. — Спокойный, безучастный взгляд Падмы скользнул по моему лицу. — И Аманда не хочет. И Кейси с Яном. Подозреваю, что и Мигель не хочет. На то вы и дорсайцы.

Я промолчал. Немного теряешься, когда твои аргументы бьют твоим же козырным тузом.

— В любом случае, — продолжил Падма, — никто не призывает вас к смирению. Аманда все еще работает. И Ян, и все вы не оставили надежду. Прости, я не собирался насмехаться над вашими чувствами. Я завидую вам — целые миры завидуют вам. Завидуют вашему мужеству и способности не сдаваться в самой безнадежной ситуации. Мы знаем о существовании решения, но это ничего не изменит. Вы ведь все равно будете делать то, что считаете нужным. Ведь правда?

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая