Народы моря (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 51

— Нас никто не присылал! — еще искренне и обиженно-возмущеннее воскликнул Тушратт.

— Да мне, в общем-то, плевать, присылал вас кто-либо или нет, — сказал я и подкинул афоризм в Библию, которую пока что не написали: — Рассказывайте всем, кого встретите на обратном пути, что, кто придет в Милаванду с мечом, тот от меча и погибнет.

Вроде бы переместились по одной широте, но климат у острова Кипр резко отличается от критского и вообще всего побережья Эгейского моря, на котором, к тому же, часто дуют холодные ветры с гор. Восточнее Родоса и на материке, и на островах тоже есть горы, но почему-то ветры там теплые и наполненные влагой, из-за которой жара переносится тяжелее. Я сижу на шканцах под тентом в шезлонге, изготовленном по моему заказу, одетый в короткую набедренную повязку из тонкой ткани. Она удобнее шорт, потому что позволяет ветру вентилировать мое хозяйство, порядком подопревшее. Впрочем, ветер еле заметен. На фок-мачте поднят парус-балун, широкий и брюхатый, но и он в складках. «Альбатрос» делает не больше одного узла, точно не знаю. У меня есть лаг, но выбираться из тени, чтобы измерять скорость, нет ни желания, ни сил. Да и результат будет, скорее всего, в пределах ошибки.

— Вижу суда! — кричит впередсмотрящий из «вороньего гнезда, расположенного на грот-мачте.

— Где? — спрашиваю я.

— Там, — показывает он вперед и немного правее нашего курса.

Я приказываю рулевому взять полрумба правее, после чего кричу рабу Нецеру, чтобы принес на шканцы мои доспехи и оружие. Как представлю, что в такую жарищу придется напяливать на себя бригандину и шлем, так хочется раз и навсегда завязать с пиратской жизнью и осесть на берегу.

Это был караван из пяти «круглых» судов при двух военных галерах. Судя по двухцветным, красно-черным, парусам на галерах, это сидонцы. У купеческих судов паруса самых разных цветов, на вкус судовладельца, хотя стараются иметь такие же, как у военных. Возвращаются с Кипра с грузом меди. Благодаря мне, получили возможность торговать с островом — благодаря мне, и потеряют ее. Если сейчас все получится у нас, то сидонцы надолго зарекутся появляться в этих водах.

Я в рупор, изготовленный из тонкого листа нержавеющего железа, кричу Эйрасу на второе мое судно, чтобы сперва разделался с одной из галер и только потом начинал охоту за призами.

— Постараемся захватить все! — кричу я напоследок.

Немногословный ахеец кивает. Рупора у него нет, а кричать не приучен, даже сражается, стиснув зубы, хотя многие его земляки орут во время боя так, что больше ничего не слышат.

Экипаж уже облачился в доспехи и вооружился. Стоят на главной палубе, всматриваясь вдаль прямо по курсу. Кто-то увидел караван, показывает направление остальным. Теперь экипажи у меня большие, чтобы хватило на захват и доставку в Милаванду сразу нескольких призов. От добровольцев отбоя не было. Казалось бы, получили в захваченном городе дом, рабов и много всякого барахла, а кое-кто еще и участок земли в пригороде, так что живи и радуйся, но нет, все хотят иметь еще больше или, что чаще, жить и радоваться ярче, острее.

— Занять места по боевой тревоге! — командую я.

Матросы расходятся: кто-то садится на банку и берет весло, кто-то цепляет «дельфина» к тросу, заведенному через шкив грузовой стрелы, кто-то раскрепляет «ворона». Все слышали, что попытаемся захватить весь караван, значит, сражение будет долгим и жестоким.

Обе галеры выдвинулись нам навстречу, собираясь дать бой. Я уж было подумал, что до сидонцев не дошли рассказы о том, как легко и быстро мы разделываемся с галерами, или что экипажи набраны из смертников. Нет, оказалось, что на них вполне вменяемые и достаточно информированные люди. Подойдя ближе и убедившись, что имеют дело именно с моими судами, обе развернулись и стремительно понеслись к купеческим парусникам. Я сперва подумал, что подплывают к каждому и докладывают печальную новость, а потом понял, что снимают хозяев и их холуев, потому что экипажи пяти парусников не поместятся на двух галерах. После чего обе, основательно перегруженные, рванули на восток, кратчайшим курсом к берегу.

На каждом паруснике осталось по десятку-полтора матросов. Погибать они не собирались, дав понять это жестами и словами. Бедняки, нанятые за гроши и брошенные на произвол судьбы. Судовладельцы во все века сэкономят на зарплате. Для меня они были коллегами, поэтому я приказал доставить на борт «Альбатроса» по одному представителю с каждого парусника и расспросил их о грузе: чего и сколько везут? Оказалось, что медь в слитках и немного выделанных кож. Несмотря на то, что железо агрессивно теснит бронзу, потребность в последней на берегах Эгейского моря и не только все еще высока. Так что, с учетом общего количества захваченного, груз был очень ценный.

— Доведете парусники до Милаванды в целости и сохранности, отпущу всех на свободу, — пообещал я матросам с призовых судов.

Судя по обреченным взглядам, мне не шибко поверили, но деваться им было некуда, тем более, что на каждый захваченный парусник я выделил призовую команду из десятка воинов. С заходом солнца задул береговой бриз, погнал нас на запад, в открытое море. Там у сидонских матросов и вовсе пропало желание отделиться от каравана и отправиться в самостоятельное плавание. Находится долго вдали от берега им было страшновато. Мы проболтались в открытом море шесть дней, пока не заметили на северо-западе гористый остров Родос. К утру следующего дня поджались к его южному берегу, пополнили запасы свежей воды, после чего уже плыли только днем, маневрируя между многочисленными островами. Все-таки база на Родосе была бы для пиратства предпочтительнее, но придется исходить из того, что имеем.

Я думал, что на парусники покупателей не найдем. Эгейское море не располагает к плаванию только под парусами. На гребных судах удобнее, тем более, что всегда есть рядом берег, на который можно вытащить галеру на ночь или в случае штормового ветра. Высоких волн здесь тоже не бывает, а ливни большая редкость, так что особой нужны в сплошной палубе нет. Оказалось, что на любую ценную вещь всегда найдется покупатель, если цена будет привлекательная.

Купец Тушратт перехватил меня возле строящейся, угловой, юго-восточной башни. Она на, так сказать, «сухопутной» стороне обороны, поэтому на эту башню и юго-западную брошены основные силы, чтобы построить в первую очередь. Обе полукруглые с радиусом метров семь и высотой двенадцать. На башнях ведутся внутренние работы. Нижний ярус, метра три, забутован камнями. Дальше идут еще три яруса с бойницами для лучников. На верхней площадке расположим котел и приспособление для безопасного для защитников перелива его закипевшего содержимого на головы атакующих. Думаю, через пару недель обе башни будут готовы. О чем я и сказал купцу, решив, что он пришел пошпионить.

— Никогда таких не видел! — то ли искренне, то ли льстиво воскликнул он, похвалил их потенциальную полезность для защиты города, после чего, как бы между прочим, произнес: — Я слышал, что ты никак не можешь продать захваченные суда. Могу помочь.

Поняв, что начался торг, я сказал:

— Это здесь они не нужны, а в Губле или Тире за них хорошо заплатят. Вот закончим с башнями и перегоним парусника туда.

— Пока достроите, пока перегоните, а я готов прямо сейчас заплатить за них, — предложил Тушратт.

Он выкупил свой бывший склад и еще один по соседству и наладил довольно интенсивную транзитную торговлю в Милаванде. К нам приплывали купцы со всего Эгейского моря и даже с Адриатического и Черного, покупали привезенное с глубины материка, причем не только и не столько железо и оружие и доспехи из него, но и ткани, льняные и шерстяные, готовую одежду и обувь, бронзовую, расписную керамическую, стеклянную посуду, мебель, парфюмерию, украшения из золота, серебра и бронзы с драгоценными камнями и без… Многое не уступало по качеству финикийскому и египетскому. Как мне сказал купец, после нападения ахейцев на Крит, некоторые ремесленники перебрались в города-государства на территории Малой Азии и передали своим потомкам профессиональные навыки.