Скиф-Эллин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 30

— Едут, — доложил Битюс.

Так уж повелось в отряде, что бойцы докладывают мне только через Битюса, словно думают, что не пойму их. Это при том, что я довольно сносно говорю на бесском диалекте фракийского.

— Много? — поинтересовался я.

— Арбы и мулы, — ответил он, что должно было обозначать больше десяти.

Считают бессы только по пальцам, и то не все. Мне, выросшему в стране обязательного среднего образование, это до сих пор кажется удивительным. Впрочем, даже в девятнадцатом веке не умеющих считать, читать и писать было великое множество, причем не только в Америке, но и в Англии.

Тринадцать арб, запряженных волами, и полтора десятка мулов везли имущество горожан, не вовремя решивших покинуть опасное место. Охраняло их восемь всадников. Не военные. Наверное, из охраны караванов. От города уже удалились на пару километров и решили, что опасность позади, поэтому расслабились, заулыбались. Даже как-то неловко было грабить таких счастливых людей.

— Понапрасну не убивать, только тех, кто сопротивляется, — предупредил я бессов.

Я первым выехал из зарослей на дорогу. Спокойно, будто увидел старых знакомых. Остановил коня левым боком к обозу. Так мне удобнее будет стрелять из лука, если не оценят мое предложение. Бессы тоже выехали на дорогу без криков и угроз и рассредоточились, чтобы никто не удрал. Быстро оценить ситуацию, развернуть коня и дать деру успел только один охранник, ехавший замыкающим. При выезде из города это было самое стремное место, а здесь оказалось самым удачным. Скакал охранник, сильно наклонившись, почти лежа на спине лошади. Боялся, наверное, получить стрелу в спину. Ехавший передним, как догадываюсь, старший охранник — плотный пожилой тип с густой длинной бородой, черной с сединой, которая, когда наклонял голову вперед, топорщилась, упираясь в кожаный доспех, старый, потертый во многих местах — схватился было за копье, но вовремя передумал. Он смотрел на меня темно-карими глазами, наполненными до краев фатализмом.

— Слезай с коня, снимай доспехи и проходи вперед. Подожди там в тенёчке попутчиков, чтобы не скучно было идти в Минд, — приказал я.

Начиная с Милета, Александр Македонский стал забирать себе почти всю добычу. Рабов-мужчин — в обязательном порядке. Отправляет их на осадные работы. Так что смысла вести пленных в лагерь, чтобы отдать бесплатно, не было. Как и арбы и мулов, которых сразу конфискуют на нужды армии. Бессы обыскивают людей и поклажу, забирают деньги, драгоценности, оружие, доспехи и продукты.

— Почему поехали по суше? — спросил я носатого пучеглазого толстяка, отца пятерых девочек, что сейчас считается насмешкой богов. — По морю безопасней было бы.

— Финикийцы заломили неподъемную цену за перевозку! У меня большая семья — откуда я возьму столько?! Пусть Посейдон покарает этих проклятых грабителей! — проголосил толстяк, размахивая руками.

Мне трудно не согласиться с тем, что финикийцы — проклятые грабители, что лучше отдать деньга нам, чем им.

Всех детей и несколько мужчин — семерых охранников и девятерых отцов семейств — отпустили сразу. Остальных пленников и обоз ведем дальше по дороге к деревне, из которой жители ушли в горы или в город. Там мы будем ждать до вечера выкуп за пленников и транспорт с не заинтересовавшим нас барахлом.

— За всё двести пятьдесят пять мин серебром или эквивалент золотом, — напутствовал я отпущенных.

На каждого воина выйдет по сто драхм, Битюсу — три сотни и мне — чуть больше десятой части выкупа.

— Если увидим, что ведете воинов, перебьем заложников и скот, — предупредил я.

Охранники бы, конечно, рискнули, потому что жаль потерять коня, доспехи и оружие, им пофиг судьба заложников и каравана, но отцы семейств вряд ли поступят необдуманно.

Я отрядил десять бессов отконвоировать освобожденных почти до Минда, а потом сопроводить тех, кто повезет выкуп. Времена сейчас лихие. Грабитель у грабителя запросто дубину отберет.

Мы прождали почти до вечерних сумерек. Выкуп привез пучеглазый толстяк в сопровождении пяти воинов из Минда. Серебряные монеты сложили в старый кожаный бурдюк. Были они из разных городов. Нумизмат из двадцать первого века умер бы от счастья, завладев таким кладом. Золотые монеты привезли в кошеле. Это были персидские дарики. Говорят, что название монета получила в честь царя Дария, который изображен на аверсе в виде коленопреклонённого лучника. Из-за этого монету еще называют лучником. Надписей нет. На реверсе выбит прямоугольник — видимо, след от удара при чеканке. Весили дарики столько же, как и македонские статеры, но примесей в них было меньше, поэтому ценились дороже. В персидском таланте было три тысячи дариков.

Пересчитав деньги, получив после короткого спора недостающие два золотых дарика и почти полторы сотни серебряных драхм, я вместе с бессами поскакал к своему лагерю. Со стороны Галикарнаса весь день доносились звуки боя.

По приезду выяснили, что два пьяных фракийца долго оскорбляли галикарнасцев, пока те не организовали вылазку через главные ворота и не вломили грубиянам. И тем, и другим подошла подмога — и маленький инцидент перерос в большой бой. Фракийцы чуть не вломились в город вслед за отступающими галикарнасцами. Перепугавшись, горожане закрыли ворота слишком рано — и погибли почти все, участвовавшие в вылазке, а это были греки-наемники. Типичное благодарное отношение к наемникам. К месту боя подтянулись сиракузские саперы и начали рушить стену рядом. Им никто не мешал, потому что все были увлечены боем у ворот. В итоге было убито сотни по три с каждой стороны и сильно пострадали две башни, потому что рухнула часть куртины между ними. Всю ночь горожане при свете костров и факелов возводили из обломков и кирпичей новую стену вместо разрушенной. Если бы македонцы пошли на штурм, к утру Галикарнас был бы захвачен, но приказа не последовало. Видимо, на примере Милета царь Александр сделал какие-то выводы. Скорее всего, не хочет обострять отношения с греками, проливать много греческой крови, ждет, когда город сдастся.

Я спускаюсь вниз по канату с мусингами, упираясь ногами в неровную глиняную стенку рва. Сухая земля осыпается, тихо шуршит. У ночных звуков есть еле уловимая магия, которая заставляет воспринимать их иными, причем по-разному. На дне рва мои ноги попадают в толстый слой пыли, поглотившей все звуки. С восточной стороны ров основательно углубили и подровняли, а с западной начали было, но узнали, что Минд не захвачен, и прекратили работы. Мне кажется, галикарнассцам глубоко плевать и на царя царей, и на македонского царя, готовы подчиняться любому, тем более, что налоги одинаковы, и им очень не нравится положение между двух жерновов. Судя по ходу осады города, галикарнассцы втихаря договорились с Александром, но выступать за него в открытую боятся. Я перехожу к внутренней стенке рва. Здесь меня ждет лестница, хлипкая, прогибающаяся. Утешает, что падать буду не больше семи метров. Тонкие ступеньки кажутся предельно ненадежными. Вопреки опасениям, все-таки забираюсь наверх целым и невредимым. Пересекаю узкую полосу земли и припадаю к теплой, нагретой за день и еще не остывшей крепостной стене. От камней идет сухой спокойный запах, разбавленный полынной горчинкой.

Нынешнее название этой травы у греков можно перевести, как «здоровье», потому что входит во многие медицинские рецепты. Еще полынь добавляют в вино, чтобы стало забористее. Обычно в такое, которое делается из подвяленных ягод, очень сладкое и крепкое. В него добавляют мед или виноградный сироп, чтобы стало еще крепче, градусов шестнадцать, и сок полыни, чтобы надежней вставляло. Получается древнегреческий вариант абсента. Не знаю, из-за полыни или просто из-за высокой крепости, от такого вина башню сносит запросто. Если его пьют компанией, драка между собутыльниками (или правильнее сокувшинниками?!) обеспечена, причем не одна. Я подсказал грекам рецепт употребления абсента, который узнал от старшего механика-американца. Чувак был нетипичным пиндосом, молчаливым и замкнутым, с выражением абсолютного пофигизма на лице. К тому же, от него постоянно несло вискарём. Поскольку это никак не отражалось на исполнении служебных обязанностей, я не цеплялся к стармеху, только раз спросил, какой сорт виски он предпочитает?