Странствие за Фарадоунами (ЛП) - Форд Рик - Страница 5

Два подростка изумились и секунду постояли молча, а потом побежали за прадедушкой, топоча и на ходу задирая друг друга. Теперь они всегда ходили за добычей с Бруином; у него было больше времени и терпения, чем у отца, чтобы научить их лесной жизни: какая пища пойдет на пользу, а какая ядовита, где искать ягоды и восхитительные сочные корни. Кроме того, когда они возвращались в логово, порой выпадал случай послушать историю о До-Людских временах, когда земля была одним огромным лесом и полнилась странными созданиями с магическими силами; созданиями, которые летали высоко, вровень с солнцем, и бегали так быстро, что глаз не успевал их различить. Еще Бруин мог рассказывать снова и снова — ибо они никогда не уставали их слушать — былины о том времени, когда Великий Враг впервые появился в мире.

Теперь в логове снова стало тихо, и у Брока нашлось время поразмыслить, отчего это Бруин так легко воспринял младенца-уркку. Ему стало спокойнее, но вместе с тем он был озадачен: деду нравились любые детеныши, а они в ответ любили его, но за тем, как он принял этого младенца, стояло нечто большее; казалось, дед чуть ли не ожидал появления ребенка. Уорригал говорил, что Бруин может знать легенду о Спасителе-уркку, и странное указание старого барсука «приглядеть за ним» могло означать только то, что он, как и Уорригал, верил, будто маленькое создание и есть тот самый уркку. Брок гадал, как много Бруину известно о продолжении легенды.

Он подошел к Таре и ребенку; тот снова с блаженным видом безмятежно уснул, зарывшись в мягкую шерсть Тары. Она не спала.

— Все это для меня чересчур, — сказала она. — Почему дедушка был так странно мил с ним? Я думала, он будет вне себя от ярости.

Брок пересказал ей свою беседу с Уорригалом, и при упоминании о Лорде-эльфе она недоверчиво покачала головой. Когда он закончил, барсучиха умильно посмотрела на Брока — как всегда, когда он делился с ней грандиозными планами, и сладким голосом завела:

— Ну, ты присмотришь за этой стороной дела, а я стану кормить и умывать его, и согревать его, и научу его, когда безопасно выходить наружу, и…

— Ехидничай сколько хочешь, — перебил Брок, — но увидим, кто прав, когда придет время. На этот раз у меня такое чувство — и не у одного меня — что намечается что-то действительно важное, и я не собираюсь этим важным пренебрегать только потому, что ты слишком упряма, чтобы это заметить. — Он повернул в сторону прохода. — У тебя нет воображения, — едко добавил он. — Я на Совет.

Когда он ушел, Тара поглядела на маленькое розовое создание, лежащее на ее черном меху.

— Ну, — тихо сказала ему она, — верно они о тебе судят или нет, но одно совершенно точно: ты ничем не отличаешься от любого другого щенка; все, что тебя заботит, — это есть, спать и играть.

Однако, несмотря на эти слова, она не могла отделаться от чувства, что, возможно, на этот раз Брок прав и со всеми с ними происходит нечто, достойное войти в легенды.

Когда Брок выскользнул в холодную ночь, луна сияла вверху между огромными зарослями рододендронов слева от него и стволом Старого Бука; оставалось достаточно времени, чтобы дойти до Совета раньше Луны-Высоко, когда откроется собрание. Он коротко тявкнул, чтобы дать Уорригалу знать, что он уже в пути. Филин ответил «ку-гуу» и взлетел меж деревьев. Брок пробирался вдоль переднего края леса к старому деревянному перелазу в углу, где повернул вправо и последовал за небольшим потоком обратно к лесу, пока не оказался задом к полям. Этой ночью он решил не срезать поверх ручья; непереносимо было даже подумать, что он мог бы в него свалиться и заявиться на собрание Совета — именно на это изо всех собраний! — мокрым, словно большая, не до конца утонувшая крыса. Кроме того, спешки не было, и ему хотелось улучить время для размышлений по пути.

Маленький ручей, на деле бывший дренажной канавой, выкопанной уркку, образовывал большую букву «Т», и таким образом грубо делил Серебряный Лес на три части, все сильно разнящиеся по растительности. Над горизонтальной чертой «Т» лес наполняли сравнительно молодые березы, стоящие очень близко друг к другу и выросшие поэтому высокими, тонкими и прямыми, поскольку соревновались за свет. Лес здесь был темным оттого, что даже зимой, когда не было листьев, свет с трудом проникал сквозь густую чащу стволов и веток. Осенью подстилка этой части леса была полна всевозможных грибов, но в любое прочее время года их росло очень мало.

Передняя часть леса, влево от перпендикулярной черты «Т», — там жил Брок. Эта часть в свою очередь тоже состояла из двух различных долей, и Старый Бук был посредине раздела. Справа от него росли немногочисленные деревья, в основном дубы, вязы и ясени, а землю здесь покрывали большие травяные кочки с разрозненными кустами вереска. Слева от бука стояли густые заросли рододендронов, уходившие вправо к ручью, и там, где они заканчивались на кромке леса, росло несколько огромных буков и великолепных вязов. В целом эта передняя часть леса выходила на ровное квадратное поле, за которым тянулось еще одно поле, резко поднимавшееся к насыпи. Левее всего этого был пруд, окруженный боярышником, орешником и бузиной.

В задней части леса росло множество высоких серебристых берез, они-то и дали лесу имя. Многие из них гибли, и их стволы валялись, медленно перегнивая год за годом. Они поросли грибком, там поселились муравьи, жуки и мокрицы. Земля в этой части леса почти сплошь поросла папоротниками, которые летом образовывали пышные зеленые джунгли, а в морозные зимние дни — трескучую коричневую подстилку, хрустящую при каждом шаге. Эта область в конце концов уступала место еще одной группе гигантских вязов и ясеней там, где земля была торфянистее и росли травы, мхи и по весне ковер из колокольчиков, наполнявших своим ароматом всю тыльную сторону леса. Поля на задах формировали крутую насыпь, которая снова вела в песчаную ложбину, и затем, в отдалении, к маленькой речке, куда Тара летом ходила собирать лабазник и тростник для логова. И за всем этим стоял Высокий Лес, где никто из животных не бывал и где, как говорили, жил Повелитель эльфов с прочим волшебным народом.

Заседания Совета всегда собирались в дальней части леса на довольно большом открытом пространстве, ограниченном с одной стороны ручьем с рододендронами на дальнем берегу, а с трех других — полукруглым заслоном из рододендронов поменьше, старых древесных пней и молодой поросли берез и ясеней. Двигаясь вдоль берега в глубине леса, Брок слышал сотни тихих шелестов и похрустываний: это обитатели леса пробирались по замерзшему снегу. Внезапно он услышал позади себя громкий всплеск и, обернувшись, увидел Сэма — пса из деревни, решительно и шумно плывущего поперек потока.

Тот приметил барсука на дальнем берегу и рванулся вперед, чтобы поприветствовать его. «Но каков зверь!» — пробормотал себе под нос Брок, когда пес остановился, чтобы встряхнуться, и рассыпал вокруг ливень водяных брызг, которые чуть не попали на барсука. Потом Брок весело наблюдал, как большой пес начал кататься на спине, мотая лапами из стороны в сторону, стараясь как следует высохнуть. Снова встав, он еще раз встряхнулся; при этом дрожь началась с кончика хвоста и медленно продвигалась вдоль тела, пока не завертелась вся его голова и не закружился черный кончик носа. Он еще секунду постоял смирно, а потом громким голосом заявил: «Привет, Брок, как поживаешь?», так что Броку пришлось подвинуться к приятелю ближе и сказать, чтобы тот понизил голос.

Собакам, как правило, не приходилось страшиться Великого Врага, если их содержали в приличном доме, и они утеряли естественный инстинкт всех диких животных, развившееся за века господства человека на земле — при любых обстоятельствах держаться возможно тише, оставаться незамеченными. Собаки занимали необычное место в отношениях между человеком и животными в том смысле, что были фактически союзниками человека; они даже помогали ему, когда человек выходил убивать со смертельными палками: подбирали мертвое или раненое животное и приносили его к своему человеку, чтобы избавить того от труда идти и подбирать добычу самому. Иногда целые своры собак использовались, чтобы загнать и убить лису или зайца, в то время как Великий Враг скакал сзади на другом животном-союзнике, на лошади; или, когда гнали зайца, человек бежал сзади с воплями и завыванием. По этим причинам все дикие животные в основном боялись, ненавидели и презирали собак, и сначала, когда Брок попытался представить Сэма Совету, он столкнулся с сильнейшим сопротивлением. Однако, поскольку со временем Брок доставлял Совету все больше и больше крайне важной информации о подробностях грядущих Боен, Совет наконец смягчился и разрешил Сэму, источнику этой самой информации, посещать заседания. Уорригал должен был пролетать над домом, где жил Сэм, и передавать ему вызов, а пес должен был лаять в ответ, подавая филину знак, что получил послание. Кое-кто из животных все еще не доверял Сэму полностью, но у большинства он пользовался сдержанным уважением, и кое-кто начинал считать его за друга. Конечно, когда происходила Бойня, Сэм сопровождал своего человека, но животные это теперь приняли, понимая, что таков единственный способ для пса продолжить снабжать их столь полезной информацией.