Рыцарь-Дракон - Диксон Гордон Руперт - Страница 53

• Предыдущая
• 53/119
• Следующая

Немедленно от концов его пальцев к поверхности воды устремились пузырьки воздуха. Он торопливо отменил команду и перевернул формулу. Поток пузырьков тотчас остановился.

Джим тихо с облегчением вздохнул. Одна проблема решена.

Теперь ему нужно решить второй вопрос: как покинуть озеро тайком от Мелюзины.

Джим вдруг понял, что проблемы насущнее, чем эта, нет. Ему следует думать только о том, как бы отвертеться от того, чем собирается заняться с ним Мелюзина, как только они вернутся в комнату, посреди которой стоит большая кровать. Кстати, дворец уже недалеко. Уловка с головной болью больше не поможет. Даже если Мелюзина поймается на эту удочку во второй раз, она начнет его подозревать. Как жаль, что Джим не может погрузить ее в глубокий сон или, по крайней мере, сделать так, чтобы ее разморило до такой степени, чтобы она на время забыла о том, как занимаются любовью. Джим заметался в поисках решения.

В голову ему пришло лишь то, что он освоил фокус Каролинуса: тот страдал язвой желудка и лечился от нее молоком: молоко же он добывал, превращая в него вино. Некогда, вернувшись от Каролинуса, который объяснил ему, как превратиться из дракона в человека, Джим первым делом попытался самостоятельно превратить вино в молоко, и это стало его первым магическим деянием.

Джим любил молоко настолько же, насколько не любил виноград. Но меню замка Маленконтри никогда не включало в себя молоко. Никто, включая слуг, насколько знал Джим, его не пил. Хотя в лачугах победнее люди, принадлежащие ему, наверное, жевали и глотали все, что можно было назвать едой, чтобы только не помереть с голоду.

Однако Джиму никогда не хватало смелости потребовать в Маленконтри молока. Вместо этого он попытался освоить прием Каролинуса и превратить вино в молоко.

Это удалось.

Дело оказалось довольно простым. Теперь Джим лучше понимал, как это происходит. Он же знал, каково молоко на вкус, и мог представить, как он его пьет. Вкус вина он тоже знал. Оставалось лишь написать в голове уравнение:

ВИНО – > МОЛОКО

И вот содержимое посудины у тебя в руке превращается во что-то белое, на поверку оказывающееся молоком.

До него только сейчас понемногу доходило, почему ему удавалось так легко проделать эту процедуру: дело в том, что и вино, и молоко он представлял себе ясно и отчетливо. Лишь бы только Мелюзина пила молоко! Он бы превратил его в вино прямо в ее желудке, и тогда бы она опьянела настолько, что потеряла бы всякий интерес к Джиму как мужчине. Но с другой стороны: вдруг она похожа на остальных средневековых людей? Тогда, чтобы вывести ее из строя, пришлось бы поить ее вином, пока из ушей не потечет.

Да и молока она не пьет, это точно, подумал Джим. Трудно было найти менее подходящее место для коров или других молочных животных, чем дно озера. Киты, правда, тоже дают молоко, но откуда в пресноводном озере взяться китам?

Пока Джим ломал голову, они с Мелюзиной уже доплыли не только до замка, но даже до кровати и опустились на нее.

– Любовь моя, – Мелюзина влюбленно смотрела на Джима, – ты абсолютно прав. Я люблю тебя еще больше за то, что ты интересуешься моим озером.

– Хорошо. То есть я счастлив, потому что чувствую то же самое.

– Правда? – Ее магическая привлекательность ударила его с мощностью в добрых тысячу ватт.

Джим в отчаянии пытался найти выход. Прогулка по озеру еще больше уверила его в том, что пришло ему в голову само по себе: если он уступит Мелюзине один раз, то никогда уже не наберется смелости сорваться с крючка и убежать. Он отчаянно зашевелил извилинами: обычно в безвыходных ситуациях ум работает просто превосходно; так случилось и на этот раз – Джима озарило.

– Почему бы нам для начала не выпить вместе немного вина? – предложил он. – Мы можем попробовать друг друга сегодня, любуясь озером. Думаю, это прекрасная идея. Как ты считаешь?

– Ну… можно, – Мелюзина опустилась рядом с ним на колени. – Ты очень необычный, Джеймс. Тебе в голову приходят такие удачные идеи.

Она повернулась к маленькой стайке рыбок, вечно в замке не отплывающих от нее ни на плавник.

– Вина! – приказала она. – И два хрустальных бокала. Самые лучшие мои бокалы.

Она просто сияла.

Принесли вино. Бутылку тащила стайка маленьких рыбок. Они поставили ее на кровать рядом с Мелюзиной вместе с резными изогнутыми бокалами, которые Джиму если и доводилось где-то видеть, то только не в этом мире.

– Думаю, две бутылки будет в самый раз. А ты как на это смотришь? – предложил Джим.

– Почему бы и нет. – Мелюзина хихикнула. Она хлопнула в ладоши и взглянула на своих рыбок: – Еще бутылку.

– И чем открыть, – подсказал Джим.

– Ха, – Мелюзина взмахнула ручкой, – если я прикажу бутылке открыться, она откроется.

Один из бокалов она протянула Джиму, потом взяла в левую руку другой бокал, а в правую – бутылку.

– Ну-ка, пробка, – Мелюзина нахмурилась, – вылезай!

Пробка послушно вылетела из горлышка. Мелюзина наполнила свой бокал, потом бокал Джима. Джим отметил, что она любила, несомненно, игристые белые вина. Мелюзина поставила бутылку на кровать.

– Стой прямо, – предупредила ее девушка.

Она отвернулась от бутылки и подняла бокал, чтобы чокнуться с Джимом.

– За нас, возлюбленный.

Выпила. Джим тоже. Как он и подозревал, вино оказалось шампанским, даже сладким шампанским, но очень необычным на вкус. Даже ему, в его человечьем обличье, оно очень понравилось.

Они смотрели друг на друга с полупустыми стаканами в руках.

– О, я так счастлива! – Глаза Мелюзины заблестели. – У меня есть мое любимое озеро и ты, мой любимый, и все будет прекрасно целую вечность.

Тут Джим почувствовал себя как-то неуютно. С одной стороны, он своими ушами слышал ее веселые рассказы о том, как она заманивала и топила драконов, а потом проверяла, целиком ли их кости погрузились в зыбучий ил. С другой – она казалась действительно счастливой и по уши влюбленной в свое озеро и в него, Джима. Вот он и почувствовал себя последней сволочью, потому что думал, как бы сбежать от нее.

Он отмахнулся от некстати пробудившейся совести. Если он хочет выбраться отсюда, то ему следует поменьше размышлять о подобных вещах.

Джим потянулся за вином, снова наполнил бокалы и поставил бутылку. На сей раз она стояла прямо даже без дополнительного приказа.

– За твое чарующее озеро и все потрясающие растения и животных, обитающих в нем.

Они снова выпили. Раза в два меньше, чем в первый раз, но все же не мало. Рыбы принесли вторую бутылку и поставили ее рядом с открытой. В умении стоять прямо она дала бы сто очков вперед первой. Рыбы немного поднялись и кружились прямо у них над головой.

– Просто здорово! – воскликнула Мелюзина, когда они прикончили первую бутылку. Джим угадал. Она пила наравне с остальными людьми этой странной эпохи, встречавшимися ему. – Самый чудесный день в моей жизни. Давай выпьем еще вина.

Она долила на три четверти полный бокал Джима до краев и снова наполнила свой пустой стакан.

– И он не такой, как другие. – Мелюзина наклонилась к Джиму. Вино пролилось было из ее бокала, но потом зависло в воздухе и вернулось на место. – Никто раньше никогда не понимал, каково это, быть Мелюзиной. Никто меня не понимал. Ничуть. Бедная Мелюзина!

– Да, – ответил Джим слегка рассеянно, – должно быть, это трудно. Тебе, должно быть, очень тяжело.

Его голова была занята попыткой продумать до конца прилетевшую к нему на крыльях памяти идею о превращении вина в молоко. Это было не так-то просто. И не удивительно, ведь он уже выпил примерно полтора бокала вина, а они только казались небольшими. Емкость бокала была ничуть не меньше пинты.

Джим напряг свои мысли. Ему было необходимо всего-навсего превратить нечто, не вызывающее опьянение, в нечто, опьянение вызывающее.

Или – догадка вспыхнула внезапно, молнией озарив сознание, – менее опьяняющую субстанцию обратить в более опьяняющую!

– Тысячи, тысячи, тысячи лет, – говорила Мелюзина, уставившись на покрывало, – и это, действительно, совсем не моя вина. В конце концов, тем, в ком, как и во мне, течет королевская кровь… Ты знаешь, что во мне течет королевская кровь?

• Предыдущая
• 53/119
• Следующая