Диапазон скорби 1942 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич - Страница 51

Масла в огонь, по сравнению с иной реальностью усиленно и совершенно искренне подливал путешественник во времени, своими рассказами, которые позже внимательно обсуждались Президентской четой:

— Меня беспокоит то, что он говорит об ужасах режима Гитлера. Об их концентрационных лагерях, о «холокосте» в Германии, об отношении к евреям, советским военнопленным и неоднократно подчёркивает, что сейчас многие не понимают всего ужаса того, что творят немцы на оккупированных территориях. Что мы просто не можем понять того, до чего докатились немцы в его прошлом и у нас, сейчас..

— Сталин говорил мне об этом… но пока советские и наши войска не войдут в Германию и другие ныне оккупированные немцами страны и мы будем иметь твёрдые доказательства, мы не сможем ничего выносить на общественный суд. Не верить господину Рожкову у нас нет оснований, остаётся надеяться только на то, что здесь общая Победа будет достигнута раньше. И жертв гитлеровского режима, вне зависимости от их национальной принадлежности, будет меньше. Да… во время моего визита в Москву, Сталин мне показывал официальный отрицательный германский ответ на попытку СССР облегчить через «Красный крест» положение советских военнопленных. Видимо, немцам есть что скрывать насчёт своих мест содержания захваченных граждан СССР..

— А с этим ужасным местом около Харбина, о котором говорил Рожков? -

— Полагаю, я могу задать дополнительные вопросы Сталину о его планах насчёт японского «отряда 731». Ты же слышала — что сказал пришелец — информация о нём точно есть в одной из тех книг, что Сталин приказал удалить с… компьютера господина Рожкова. И, как и в случае с Германией, мы сможем что-либо сделать только тогда, когда будет освобождена Маньчжурия. Или мы или русские… кто первый окажется там.

— Фрэнки, ты должен уговорить Сталина поделиться этими сведениями и книгами с тобой! Пусть и не сразу.

— Не думаю, что книгу по советскому атомному проекту он нам даст. Но что-то, со временем, возможно и удастся получить, как и предполагает господин Рожков — когда Сталин сделает всё, что нужно ему и что он решил получить в одиночку. Он явно не забудет, что «тогда» японского руководителя отряда мы забрали, как говорит молодой человек, к себе. Подобных примеров, подозреваю, у него будет полно. И вообще, над ним, ещё больше, чем над нами, висит груз знаний иного будущего. Я даже несколько раз думал — что знать что-то ему — хуже, чем нам оставаться в неведении. Это опасные, очень опасные знания. Которые сейчас могут и обмануть, раз события расходятся всё дальше от прошлого мира Рожкова. Меня лично больше, после сегодняшнего общения, больше беспокоит то, о чём сам пришелец преподнёс нам во время сегодняшнего общения как «теорию заговора про США» из будущего.

— Ты это про то, что, по словам молодого человека, сказал в будущем ставший Президентом после Трумэна генерал..

— Эйзенхауэр. Но нет, поведение промышленников… того направления, что назвали в будущем «военно-промышленном комплексом» меня не удивляет. Эти господа, как и любые другие, просто хотели больше денег, больше власти. Это не ново. Я о другом, то что пришелец с иронией описывает как «deep state», и полагает, что, несмотря на отдельные имеющиеся факты, всё же преувеличение.

— Полагаешь, он недооценивает эту теорию?

— Не знаю. Он, житель будущего, тут говорит лишь в форме предположений… но меня такое почему-то беспокоит. А что, если подобные предположения, имеют под собой, пусть и частичную, основу? Её корни могут идти из наших времён… или каких-то послевоенных процессов, которые негативно скажутся на нашей демократии. Ибо многое, из того, что мы с тобой узнали об США будущих 78 лет, не только наполняет гордостью, но и печалит..

Несколькими днями ранее. Рожков Н.Е.

За столиком сидел рояль. Самый настоящий попаданческий рояль. С типично эмигрантской судьбой. Рояль, с которым я тупо не знал, как быть. Он сам «шёл в руки», но как поступать — сразу придумать не смог.

Все великие люди-«рояли» ранее подводились ко мне, прямо скажем «централизованно» и исходя из соображений известно кого. Мои слова, возможно, и играли некоторую роль, но не более того… Здесь же сыграл именно что «его Величество Случай». И как помнил из того немного, что зашло «у Звягинцева» — случай был именно что ненадёжен, но щедр.

Именно так! Вот не скажешь же человеку прямо так в лоб — мол, Вы гражданин хороший, через несколько лет сделаете то-то и то-то, что прославит Вас в деле шоу-бизнеса (и не только!), и мне может быть очень полезно для реализации «местной мечты моей жизни»:-)

Накопители на магнитной ленте (ага, позже — и для тех самых бытовых персоналок), просто бытовые магнитофоны и даже «видаки». Термин я хорошо помнил из пояснений родителей и даже в детстве несколько раз успел самолично в возрасте 5 лет заюзать старые видеокассеты с сериями бесконечных «томов джерей»:-) про расколбас кота и мыша:-)

Чтобы в каждой советской семье (ну хотя бы по классу-другому в каждой школе… для начала) были персоналки с 8-разрядным процессором и магнитофоном как дешёвым устройством для записи и чтения программ.

Этот эмигрант был очень нужен. Мне. СССР. И даже целому миру. Желательно ранее, чем так, как случилось в моём прошлом. Время — деньги!

Не, ну по приколу сказал бы такое. И? Он даже без 100500 пояснений сразу бы не понял, о чём я:-)

Человек, которого я пригласил «сообразить на троих» без алкоголя, просто к нашему столику — тот, пару статей про которого я читал до того, как влетел в… что-то, что перекинуло меня в август 1940-го.

Пришлось играть в игру «молодой совейский организм, с широкими взглядами, общается с эмигрантом из числа тех, кого быдло большевистское за бугор выгнало, Родины лишив..»

Разумеется, эта фраза — преувеличение и стёб. И ничего подобного я себе не позволял. Во-первых, потому, что так не думаю. Во-вторых, потому что фраза большевиков про «царскую Россию — тюрьму народов» таки имела под собой некоторый фундамент.

Мирить оба мира, как бы я не грезил о более раннем смягчении противостояния «красные vs белые», было под силу только им самим (и разве что только в свете возможного более объёмного милосердия предводителей победителей в гражданской, узнавших кое-какие «уроки будущего»), а уж никак не мне лично..

Посему — просто поблагодарил за совет с пельмешками, широко улыбнулся и пригласил «эмигрантскую душонку»:-) «сообразить на троих».

Встреча с этим человеком, наверное, стала решающим доводом в пользу попытки реализации тех мыслей, которые неоднократно посещали меня в СССР о прогрессорстве в области ИТ. Но если в СССР сей процесс был, скажем так, формализован, со всеми плюсами (вычленение «главного», госресурсы, умные и нужные процессу люди и т. п.) и минусами (бюрократия и забивание на «ненужное советским людям»), то здесь всё зависело от меня.

Встреча с эмигрантом была воспринята мной как удача — тот самый рояль. «Случайности не случайны!» (ц) и «пельмешку — хочешь?» (ц) пророческие фразы из уст героя забавного и смешного мультика бились в моей голове. И я начал исподволь налаживать контакт с эмигрантом, которого звали — Александр Матвеевич Понятов.

Разумеется, не обошлось и без острых углов. Ограничившись при первоначальном знакомстве своим ФИО — как равного ответа на подобное представление своего визави, я не стал сразу спрашивать с собеседника подробных деталей, предполагая, что какие-то там правила дореволюционного приличия предполагают о таком узнавать в процессе общения. Всё позже само в беседе по душам выплыло.

Я на 99 % был уверен, кто перед мной. Слишком хорошо в процессе увлечения эмуляцией персоналок 80-х я погрузился в эпоху 8-биток, и многое другое, связанное с ней и тем, что было до него. Среди прочего моя память сохранила и сведения из статьи о том, кто вскоре после войны, изучив тот самый трофейный немецкий магнитофон той марки, что демонстрировали ему другие энтузиасты магнитной записи и фанаты-аудиофилы, заметили перспективы этого направления.