Все зло в шоколаде! - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 7

Так, рассуждая о перспективах, преимуществах, недостатках и планируя завтрашнее путешествие, Ивка уплыла в сон. Нападения хищников она больше не боялась совершенно. Почему-то теперь в душе поселилась спокойная уверенность – она в здешних краях самая страшная и вовсе не из-за наличия невзведенного арбалета и большущего ножика. Пусть теперь ее боятся, а не она всяких хвостоколов, микриков, шиполапов и верзехрюков. Нет, верзехрюки, кажется, были из совсем другой истории. Впрочем, не важно, пусть все равно боятся! Будет нелишним.

Ночью Иришке приснилось, будто она снова в деревне у тетки, спит на диване, а на ней вытягивается, придавливая тяжелым пушистым тельцем, Маруська – вечно беременная толстая кошатина повышенной длины и мягкости. Сквозь сон Иринка погладила кошку по мягкой длинной шерстке, почесала под подбородком и под довольное мурлыканье любимицы заснула еще крепче.

Утро ввинтилось в уши попаданки звонким птичьим щебетом. Пернатые громогласно извещали всех в лесу, что солнышко высоко, а до заката далеко и первый червяк засоне не светит. Иришка, в жизни не кушавшая червей, на птичьи доводы плевать хотела. Она сладко потянулась, невольно отметив, что пушистая длинная тяжесть, казавшаяся ночью частью сна, никуда не делась. Пальцы машинально почесали ткнувшуюся в руку мордочку под подбородком, а потом глаза распахнулись пошире. И еще шире, и еще, оставив далеко позади классических представителей анимэ. Сердце же просто замерло в груди, потому что на животе у девушки разлеглась пушистая, жемчужно-белая, под цвет волос Ивки, змеюка.

Дремлющая паразитка приоткрыла один жемчужно-серый глаз и довольно зевнула, являя пасть не в два, а скорее в двадцать два острых клыка.

Маскарадница – самая ядовитая змееподобная тварюшка в здешних лесах, способная менять цвет шкуры, как хамелеон, грелась на Иришке и кусаться не спешила. В бестиарии, в разделе легенд, Ивка читала сказки о том, что порой маскарадница выбирает себе в качестве постоянного спутника разумное создание, чаще всего эльфа. И тогда цвет ее глаз меняется, уподобляясь цвету радужки спутника, шерсть соответствует цвету волос избранной жер… короче, счастливчика.

Возможно, мелькнула в голове саркастичная мысль, пресмыкающиеся пытались выбрать себе в спутники создания и иных рас, а не только эльфов. Но стоило кандидату поутру проснуться со змейкой на груди, как либо одним кандидатом, либо одной маскарадницей становилось в мире меньше. А эльфы – они странные, потому и шансы на личную выживаемость при утреннем свидании с ядовитой тварью имели повыше прочих.

– Ага, значит, теперь у меня есть кто-то вроде фамильяра, – рассудила вслух Иришка и на пробу погладила ядовитую зверушку еще раз. Змея замурлыкала совершенно по-кошачьи, чем окончательно растопила сердце девушки, и она постановила: – А что? Раз кошек тут не водится, будешь вместо них, Маруся! Только, чур, меня не кусать, не то помру невзначай.

Вместо ответа пасть змеюки метнулась, клычки прихватили Иришку, куснули, но ничего – ни боли, ни жжения от разливающегося яда та не ощутила.

– Это ты хочешь сказать, что мне теперь твой яд не страшен? – догадалась девушка через десяток секунд, так и не дождавшись личных предсмертных корчей. – Ну и отлично! Тогда и позавтракать можно.

Хлеб, сыр, окорок (им пришлось делиться с Марусей), вода из озера – вот и весь завтрак попаданки, занявший не более четверти часа. Перекусив, Иринка занялась сбором вещей. Бросать что-либо из имущества охотника не позволила жадность, самолюбиво именуемая практичностью. Все вещи у злодея были добротными и качественными. Единственное, что сделала наследница, так это распустила завязки своего убогого мешка и засунула туда чужую сумку-рюкзак. Все равно внутри пустого места было более чем достаточно. Еду съела еще прежняя Ивка, одежда, в которой она по лесу носилась от хвостокола. теперь только на тряпки годилась, а больше у недотепы, кроме тощего кошеля и пары безделиц, ничего и не было.

Топорик и арбалет как раз идеально замаскировались, будучи завернутыми в остатки юбки и притороченными к мешку. Иринка думала, что тяжеловато получится, но нет, когда за плечи забросила, особого веса не ощутила. Может, рукоять топора и ложе арбалета из какой-нибудь легкой, особой древесины делали? Или она сильнее себя прежней и прежней Ивки стала?

Уложив вещи и попрыгав с ними, чтобы проверить, ничего ли не ерзает в сумке, не бренчит и не съезжает так, чтобы тыкать в спину острым углом при ходьбе, Иришка собралась в путь. Огляделась, не забыла ли чего, и уперлась взглядом в терпеливо ожидающую ее на подстилке Марусю. Красивую змею с перламутровой шерсткой, длинную и, прямо скажем, увесистую. Пусть пяток кило, но пяток кило на своем горбу в дополнение к общему весу поклажи это не пятьдесят граммов газового шарфика. Маскарадница совершенно очевидно собиралась отправиться в путь вместе с Иришкой и, как подозревала девушка, на Иришке. Куда положить змею – вот вопрос, дополненный другим – куда эта самая змея захочет уложиться?

Чтобы не гадать зря, Иринка спросила:

– Идешь со мной, Марусь?

Та вместо ответа сжалась в пружину, взвилась и практически в один миг оказалась на груди, обвилась вокруг шеи Иришки, и впрямь повиснув на ней симпатичным шарфом под цвет волос. Что еще более удивительно, змея не ощущалась неприятной и чуждой тяжестью. Она словно слилась с девушкой, став частью ее личного веса.

Проверять и ставить эксперименты снять-надеть-попрыгать с Марусей и без Маруси попаданка не стала. «Работает – не трогай!» – постулат, действенный не только в среде программистов. Так и двинулись они, девушка и змея, через чащу леса к ухоронке охотника. Обильной росы не выпало, потому движение по тропинке к озерцу, проложенной травоядными вильяхами, породой местных безобидных олешек, было почти удовольствием. Почти, потому что даже вампиры, как оказалось, не застрахованы от атак комаров. Почему-то на стоянке у озера их не было. Может, дым костра или какие травки, сорванные еще охотником, отпугивали? А тут комары явились и стали доставать противным писком, норовя зайти на посадку в районе лица. Пару конкурентов в пищевой нише Иринка прихлопнула прямо на подлете и ускорила шаг.

– Р-р-р? – неуверенно спросили кусты с северо-западного края большой поляны, которую пересекала девушка.

Дремлющая на груди Маруся лениво приоткрыла один глаз и издала шипение:

– Чш-ш-ш…

«Р-р-р» мгновенно, со звуком схлопнувшихся челюстей смолкло и послышался удаляющийся треск какого-то крупного тела. Маруся и Иринка довольно переглянулись.

– Если вы в лесу никого не боитесь, значит, вы – самый страшный, – умиротворенно констатировала девушка, уже привычно почесала пушистую змеюку под подбородком и возобновила движение к цели.

Больше на безобидных дам (кто обидит – десяти секунд не проживет) никто пасти не разевал и клыков не скалил. То ли везло, то ли звери в чаще имели свой внутренний телеграф и отстукали общее оповещение о несъедобности путешественницы, шагающей с маскарадницей наперевес. Или о маскараднице, едущей на путешественнице. Не суть важно, главное – суть.

Как бы то ни было, но часа через три Иринка уже приблизилась к цели. Удивительное дело, мышцы тела не ныли, а лишь отзывались приятным звоном, давая понять, что им нравится такая нагрузка. В памяти-сборнике навыков и умений охотника, ставших частью Иришки, ничего на этот счет не значилось. Ивка, как помнила Иринка, всегда утомлялась быстро, даже быстрее многих иных, более тренированных женщин не только вампирской, но и человеческой крови. Не то чтобы избалованная, просто тепличная девочка, ни к какой длительной нагрузке, будь то ходьба, бег или переноска груза, привычна не была. А тут и мышцы враз в тонус пришли, и сила откуда-то появилась. Неужто все метаморфозы от одной шоколадной закуски на привале? И если так, то как бы узнать, бонус этот постоянный или временный, пока у мышки не кончился завод? Если так, придется спешно искать какого-нибудь «шоколадного» злодея на закуску не только для того, чтобы не вернулось дикое чувство неустанного голода, а еще чтобы ловкость и сила, так радующие попаданку, не пропали. Обидно, досадно, но ладно, по ходу дела разберемся!