(не) Мой Боно (СИ) - Ельская Ингрид - Страница 19

Мужчина смотрит за меня, на того, кого чуть не убил.

— Не трогал я эту шкуру, — слышу я позади себя, — это всё майор, завалил ее и на тебя повесил. Я тут ни при чем. Под тебя тот тип копает, Боно, он хорошо за тебя взялся. Ты не к тому пришел.

Лицо Боно снова приобретает жестокое выражение, заставляя меня сжаться в испуге.

— Умей отвечать за свои поступки, Серега, и не вешай их на других, — цедит Рома.

Боясь, что он снова набросится на свою жертву, я кидаюсь к нему на шею, обнимая и шепча, чтобы увез меня срочно отсюда, лепечу, что мне не нравится здесь, и прочий бред, который приходит в голову. Плевать, как выгляжу. Главное, чтобы это помогло отсюда уехать и избежать еще одного убийства.

Действует. Он начинает вставать, одной рукой удерживая меня. Мой вес в 44 килограмма для него незаметен. Боно перетаскивает меня к «Мазде» и ставит на землю, после чего снова косится на того парня. Мне кажется, что он снова бросится на него, поэтому прижимаюсь всем телом в панике, ища защиты, но сама выступаю в качестве заземления.

Обнимаю его лицо ладонями, царапаясь о щетину и шепча, что всё хорошо, одариваю губы рваными поцелуями. Пытаюсь успокоить, хоть самой до жути страшно. Я вижу, как он напряжен, и не знаю, на что способен в таком состоянии, но думаю, что сумею сгладить гнев. Слышу, как он шумно вбирает в себя воздух сквозь ноздри, до боли сжимая мою талию.

— Тише, всё хорошо, — продолжаю успокаивать его, — он того не стоит, не нужно больше крови. Ты же не такой, как он, я знаю, — стискиваю челюсть от неприятных ощущений, но стойко терплю.

— Я хуже его, — цедит сквозь зубы, фокусируясь на мне. В этот момент мне кажется, что его глаза почернели от злобы, — ты сама себя обманываешь.

— Нет, — снова впиваюсь в его губы, шепча сквозь поцелуй, — я чувствую, что ты не такой. И ты знаешь.

— Прекрати, — губы искривляются в широкой ухмылке, — уверен, ты читала новости и знаешь, что я не ангел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я знаю только одно: ты как непрочитанная книга, которую никто не читал, но все пытаются пересказать своими словами. А книга ждет своего читателя.

— Философ, — выносит вердикт и хмурится, расслабляя руки. Они уже не впиваются до боли в мое тело, а наоборот, поглаживают.

Боно снова смотрит мне за спину. Туда, где еще недавно лежал тот мужчина, захлебываясь своей кровью. Убедившись, что мы остались одни, притягивает к себе за шею, набрасываясь с жадным поцелуем. Как голодный зверь, впивается в мои губы, врезаясь в зубы, проникая в рот. Дерзко затевает игру с языком, не давая сделать вдох. И я отвечаю ему, потому что чувствую: ему нужно сбросить эмоции. Выместить всё то, что он держит внутри, но никогда не расскажет вслух.

Под накалом страсти ощущается привкус крови от прокушенных губ, и я вскрикиваю, когда Рома прижимает меня к корпусу автомобиля. В запале мужчина не рассчитывает силы и больно бьет меня о какую-то деталь.

Только услышав мой крик боли, он сбавляет обороты. Отстраняется, словно пес по команде, прижимаясь своим лбом к моему. Я пытаюсь восстановить сбившееся дыхание и закрываю глаза. Адреналин всё еще гоняет кровь по организму, заставляя дрожать от нервного возбуждения. Я боюсь. Только не Боно, а последствий.

— Извини, — тихо шепчет Рома, аккуратно проводя пальцами по шее, — виноват.

— Тебе нужно обработать руки. У тебя кровь, — не смотря на него, беру за руку, осматривая разбитые костяшки, — можно?

Не дожидаясь ответа, открываю авто и достаю с задней полки аптечку: кроме бинтов, там ничего нет.

— В багажнике, — слышу сбоку голос Ромы и щелчок открытия пятой двери. Покосившись на мужчину, который с наслаждением затягивается сигаретой, направляюсь к багажному отсеку. Аптечка у него на все случаи жизни. Тут даже хирургические нитки есть. К счастью, они сейчас не нужны.

Достаю перекись с салфетками и возвращаюсь к Боно, который с ухмылкой протягивает мне руку, не выпуская изо рта сигарету. С хитрым прищуром он наблюдает за моими действиями, но не комментирует.

— Что ты так смотришь? — неловко, когда твои действия пристально разглядывают. Сразу кажется, что делаешь что-то не так.

— Я просто поражаюсь тому, как ты мной манипулируешь, Люцик.

— Я же твоя госпожа, забыл? — улыбаюсь, вспоминая Мефистофеля.

— Уже вспомнил. Только вместо красного плаща у меня красная «Мазда». Завязывай, заживет само, нечего тут мобильный госпиталь устраивать. Поехали домой.

Выбрасывая недокуренную сигарету, он забирает перекись с салфетками и небрежно бросает их в аптечку. Кивнув мне на машину, занимает водительское место. Он снова закрывается от меня, прячет эмоции. Но то, что удалось его остановить от очередного кровопролития, радует. Хотя бы на одного убитого меньше. По крайней мере, сегодня.

Айнагуль говорила, что Рома никого не приглашает к себе на квартиру, но меня привез. В том, что Боно тут живет, я уверена: личные вещи сразу бросаются в глаза. Не стал бы он привозить в посутку обувь, ноутбук и свой любимый парфюм. Наметанным взглядом я сразу отмечаю, что следов пребывания других женщин тут нет. Значит, я первая. Приятно. Валерий Дмитриевич всё правильно рассчитал, когда выбрал для этого задания меня. Я его выполнила. Теперь мы знаем, где обитает Боно.

В квартире-студии нет ничего лишнего: кухонная зона, барная стойка, стенка с телевизором, небольшой стол с какими-то бумагами и диван. Со времен нашего романа в Ростове я помню о его склонности к перфекционизму. Ни разу не замечала у него беспорядка или грязной посуды. Даже бумаги на столе сейчас аккуратно лежат стопкой, а не хаотично валяются.

— А ты всё такой же зануда? — поворачиваюсь к Боно. Он все это время стоит в проходе, прислонившись плечом к дверному косяку, и наблюдает за мной.

— Почему?

— Все по полочкам, стерильная чистота… — морщусь, почесав кончик носа.

— Порядок в доме, порядок в голове, — отвечает, снимая кобуру, двигаясь в мою сторону. Он напоминает хищника, который приближается к своей жертве: прищуренный взгляд усиливает это сходство.

— У тебя это не работает, Боно, — начинаю от него пятиться, но чувствую спиной стол. Боно не дает мне времени для маневра, опираясь руками по бокам о деревянную поверхность.

Хитрая ухмылка касается моих губ, когда я вижу его надменную рожу. Картинно смахиваю бумаги на пол. Листки беспорядочно разлетаются по комнате.

— Вот так более гармонично. Бардак в голове, бардак на столе, — не могу сдержать довольной улыбки и, чтобы хоть как-то урезонить внутреннюю вредину, закусываю нижнюю губу.

Боно даже не смотрит в сторону хаоса. Всё его внимание уделено моим губам. Как завороженный, пялится на них, не замечая ничего вокруг. Я же начинаю чувствовать откровенное беспокойство, потому что дистанция между нами стирается. Хотя она еще там, на пляже, была уничтожена после поцелуя. Я предательски подчиняюсь уловкам этого подонка, и мне это нравится.

— Полегчало? — еле слышно говорит он. Привычный баритон сменяется хрипом, и это возбуждает. Я вижу, что Боно с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на меня, меня эта пауза заводит. Позволяет предвкушать его ненасытные ласки, откровенные поцелуи, от которых я окончательно капитулирую.

— Не совсем, — пожимаю плечами и сажусь на стол, обнимая Рому за торс ногами, — вот так легчает.

Нам обоим не терпится наброситься друг на друга, но каждый топчется в неловкой паузе. Не думала, что буду так хотеть и бояться обладать этой ночью самым лучшим мужчиной в своей жизни. Лучшим, да. Несмотря на всю боль, которую принес, Боно оставался лучшим. Где-то в глубине души я всё так же его до беспамятства люблю.

Тону в его темно-серых глазах, в которых читается желание. Ему тоже сложно. Руки нежно проводят по ногам вверх, останавливаясь на бедрах, и слегка их сжимают.