Затмение (СИ) - Субботина Айя - Страница 23

— Вижу, продажная любовь в наше время очень выгодное капиталовложение, — язвлю я.

— Суровая правда жизни, — не отпирается он и протягивает руки, чтобы подсадить меня к стременам, но я встречаю его помощь брезгливым взглядом. Судя по тому, что Блайт перестает ухмыляться, мое притворство безупречно. — У кого-то дурное настроение? Нервишки шалят перед игрой? Или тревожит женский недуг?

На самом деле мне хочется, чтобы он ко мне прикоснулся. Обнял так же крепко, как тогда, в лесу. Но теперь это не имеет значения, потому что я видела, каким очаровательным и милым он может быть, когда заинтересован в чем-то большем, чем вороватый поцелуй. Я для него — просто забава, мышка, с которой играет пресытившийся жизнью кот.

— Просто, чтобы внести ясность — меня не интересуют такие, как ты.

— Такие, как я? — Он явно ждет пояснений.

— Я предпочитаю мужчин, которые держат в руках настоящую власть.

— Например, великий герцог Росс?

Его лицо абсолютно ничего не выражает. Это почти обидно, потому что я все еще надеялась получить в ответ хотя бы проблеск ревности. Больше не хочу.

— Это не твое дело, Блайт.

— Хочешь стать его подстилкой, Дэш?

— Хочу, чтобы ты перестал совать нос в мою жизнь.

— Ты сестра девушки, на которой я собираюсь жениться, поэтому, сладенькая, я буду совать свой нос всюду, в особенности в твою постель, раз уж ты собралась разделить ее с великим герцогом. Не хочу, чтобы в пылу страсти ты наболтала на виселицу для малышки Райль.

— С каких пор божествам нужна смертная жена? — Неприятно, что каждое его слово ранит, но я принимаю эту боль. Я просто немного увлеклась. Пройдет.

— Сердцу не прикажешь, — скалится он. — Если ты можешь любить ядовитую змею, то я тем более могу любить прекраснейший цветок.

Я запрыгиваю в седло и пришпориваю жеребца.

Мы даже не разговариваем по дороге. Я еду впереди, Блайт — позади, и хоть между нами приличная брешь, у меня нет сомнений, пока я в поле его зрения — моей жизни ничего не угрожает.

Риваль будет играть в «Фиалковой клумбе». Идиотское название для подпольного игорного дома, но, возможно, в этом есть смысл: скорее уж подумают на бордель, чем на заведение, где зависимые детки богатеев спускают наследство. Может показаться странным, но в Абере существует смертная казнь за игры на деньги, а вот за проституцию только клеймят. Потому что, как говорил мой бедный покойный герцог: «Всем рано или поздно нужна на все согласная девка». Можно сказать, Блайт пасет самую дойную корову.

Как рассказал Прошмыга, входов здесь два: один для отвода глаз — в замызганный кабачок, а другой, скрытый, только для допущенных к игре. И по идее он должен быть известен только избранным и доверенным, но разве можно утаить что-то от босоногой незаметной детворы?

Прошмыга снабдил меня всей необходимой информацией, поэтому я даже не придерживаю коня, проезжая мимо центрального входа, а смело увожу лошадь в подворотню. Там, замаскированный за ящиками, потайной ход в скрытую часть здания. Спешиваюсь и иду прямиком к двери, но Блайт догоняет меня и перехватывает за локоть. Пытаюсь стряхнуть его руку, но ничего не получается — наши силы и близко не равны.

— Я не против, если тебе хочется сунуть голову в капкан, сладенькая, но давай в другой раз, а? Не когда я за тобой присматриваю. А то даже у мерзких владык мертвого мира есть совесть, и она меня загрызет.

— Разве что покусает, — огрызаюсь в ответ.

Поехать вместе — плохая идея. Ужасная. Одним словом, катастрофа. Я не хочу его видеть, но что-то подсказывает, что в этом мире еще не выдумали слов, которые заставят наглеца уйти. И все-таки, хоть его общество доводит меня до белого каления, он — моя единственная гарантия выйти отсюда живой.

— Угомонилась, — хихикает он. Задорно, как мальчишка. — Какая покладистая кобылка.

И пока моя ладонь летит, чтобы врезать ему по физиономии, Блайт уже оказывается у двери и стучит. Точно так, как рассказал Прошмыга: два удара, пауза, еще один, пауза и еще два. Вот только сказал он об этом мне. Хотя, чему я удивляюсь: Блайт, похоже, знает обо всем на свете. Как-то же узнал о Райль еще до того, как она приехала.

В двери открывается маленькое окошечко, сквозь которое на нас смотрит глаз в сморщенном, словно старая слива, веке. Я прочищаю горло кашлем, чтобы назвать пароль, но дверь распахивается, и старикашка услужливо кланяется чуть не в пояс. Блайт уступает мне дорогу, жестом предлагая заходить первой.

— Проститутки и азартные игры, — констатирую я, проходя мимо. — Похоже, тебе нравится наживаться на помойке человеческих слабостей.

— Ждешь, что я раскаюсь? — посмеивается он, следуя за мной шаг в шаг.

— Я совершенно ничего от тебя не жду.

«Так проще не разочаровываться», — добавляю про себя, но смешок Блайта за спиной неприятно щекочет нервы. Он что, мысли мои читает? Если так, то это полная катастрофа.

В зале, куда нас приводят, богатая обстановка. Столы из породы белого дуба, кресла в бархатной обивке, дорогая отделка стен. Все для того, чтобы богатые чувствовали себя в родной стихии. А мы же помним, что это заставляет расслабиться и потерять бдительность? Со мной Блайт хотел проделать тот же фокус, когда «пригласил» в гости в свой бордель.

Веду плечами, пытаясь скрыть дрожь от неприятных воспоминаний. И рука Блайта непринужденно ложится мне на талию.

— Не нужно быть такой напряженной, сладенькая, иначе все эти люди подумают, что ты пришла бессовестно забрать их деньги. Я-то твой секрет не выдам, но с личиком нужно что-то сделать. Например, — он приподнимает мое лицо за подбородок, заставляет посмотреть ему в глаза, — перестать выглядеть невинной девой в постели с похотливым демоном.

Мне вообще не нравится тембр его голоса. И мурашки по коже — это от возмущения. Только так.

Я только думаю о том, что нужно избавиться от его навязчивого внимания, а Блайт уже делает следующий шаг: привлекает внимание нарочитым покашливанием, дожидается, пока все взгляды в комнате устремятся в нашу сторону и говорит:

— Доброй ночи, почтенные. Рад представить новую гостью за игорным столом: герцогиню Аберкорн.

Несколько минут висит гробовая тишина, которую нарушает знакомый и излишне удивленный возглас:

— Дэш?! Что ты здесь делаешь, ради Триединых?

Риваль делает шаг вперед, но так и замирает с протянутой рукой, когда натыкается взглядом на ладонь Блайта у меня на талии. Проклятый головорез путает мне все карты!

— Привет, Рив, — натянуто улыбаюсь я и прохожу мимо, потому что Блайт подталкивает меня к игорному столу. Усаживает в кресло, покрытое сшитым из лисьих шкурок покрывалом, мягко пробегает пальцами по ключицам. И никто из присутствующих даже не пытается сделать вид, что отводит взгляд — они таращатся прямо на нас. — Что ты творишь?! — шиплю я.

— Заявляю права на свою сладенькую герцогиню, — отвечает он без тени смущения.

— Ты же собираешься жениться на Райль? — огрызаюсь я. Опустим тот факт, что он сможет подобраться к сестре только через мой труп — меня бесит сам факт такой наглой самонадеянности.

— Тебе не приходило в голову, что моя порочная божественная сущность может хотеть полный комплект сестричек? — усмехается он.

Пока пытаюсь справиться с возмущением, игроки садятся за стол, а Блайт занимает роль Зеро[1], сдает карты и объявляет Первый круг. Я пыталась убедить себя больше ничему не удивляться, но то, что белобрысый головорез будет лично руководить игрой выбивает почву у меня из-под ног… Ну и чего мне теперь ждать? Подвоха или помощи? Или он просто будет молча наблюдать за моим фиаско?

Игра в «Знамена» не из простых. Это вам не мелкая колода с одинаковым набором карт двух цветов. Это — триста карт генералов, королей, советников, башен, конниц, пехоты, провианта, крестьян и тому подобного. Нужно выстроить оборону, укрепить тылы и приготовиться к войне. И на все про все — шесть Кругов. А потом начинается Война.