Затмение (СИ) - Субботина Айя - Страница 8

Но он должен быть моим.

Естественно, в качестве осведомителя, шпиона и мастера улаживать щекотливые делишки, а вовсе не за тем, о чем вы подумали.

[1] «Стослов» — книга, содержащая все описание жизни Триединых и из наставления (в некотором смысле аналог нашей Библии)

[2] Мать — одна из трех ипостасей Триединых (Отец, Мать и Кудесник)

В лавке алхимика пахнет травами, эликсирами и гремучими смесями, поэтому пожилой мастер зелий и тайнописи сразу протягивает нам с Гримом две тряпичные маски.

— С фильтрами из очищенного белого угля, — хвастается толстяк, жестами предлагая нам оценить содержимое его многочисленных витрин. — Настойки радости, зелья счастья, мази против бородавок и желтой сыпи.

Я поднимаю бровь, давая понять, что вряд ли меня стоит принимать за девушку, которой нужна мазь от бородавок или любовный эликсир. Алхимик сразу разводит руками, мол, извините, старая привычка.

— Чем могу быть полезен юной красавице? — спрашивает он уже человеческим голосом, без раздражающих визгливых ноток.

— В моем доме случайно оказалось два Мастера. — Я коротко описываю суть проблемы, не вдаваясь в детали и подробности. — Я не заинтересована в одном из них, и мне бы хотелось избавиться от него. По возможности безболезненно для нас обоих. Понимаю, что это невозможно, но слышала, вашими услугами пользуются высшие лица государства, а раз так — ваши таланты наверняка выходят за рамки привычных.

Капелька лести всегда делает свое грязное дело, и вот уже толстяк тщеславно приподнимает подбородок — точнее, целую гармошку подбородков, и с видом «я тот, кто вам нужен» манит меня рукой в закрытую часть магазина.

Грим как всегда заходит первым и почти сразу заливается лающим кашлем. Мой нос даже сквозь маску щиплет от едкого запаха, глаза болят, словно в них дунули перцем.

— Прошу прощения, тали’са, — торопливо извиняется толстяк, руками разгоняя сизую дымку. Вряд ли это хоть сколько-то помогает. — Иногда эликсиры требуют очень… гмм… специфических компонентов.

— Скорее, отравы, — ворчу себе под нос.

Пока алхимик носится по лаборатории с неким подобием веера в руках, я обращаю внимание на лежащую на подставке толстую книгу. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — сюда алхимик делает записи обо всех заказах. И сразу же цепляюсь взглядом за предпоследнее имя в списке: Р. И. Аль. Пффф. Сколько лет прошло, а Риваль пользуется все тем же вымышленным именем. Мудрая Мать, неужели до сих пор верит, что это хоть для кого-нибудь секрет?

Но куда интереснее не фальшивое имя принца, а то, что значится напротив него.

Эликсир удачи. Какая… неожиданность.

Алхимик пресекает мое любопытство, захлопывая книгу перед самым носом. Мнется, переступает с ноги на ногу, озадаченный тем, что допустил такую промашку. Наверняка прикидывает, как много я успела увидеть. Приходится подбодрить его бестолковой улыбкой и сделать вид, что меня куда больше интересовали резные края подставки, чем книга и, тем более, ее содержимое.

— И так, насчет помощи в вашей деликатной проблеме… — бормочет толстяк, неловко подталкивая ко мне стул.

Недолго думая, Грим сдергивает с плеч плащ и застилает стул прежде, чем я опускаюсь. Молча жду, надеясь, что мой нетерпеливый вид будет достаточным намеком на то, что к затяжной прелюдии я не готова.

— Науке и тайнописи известны случаи, похожие на ваш, — говорит алхимик, все еще поглядывая в сторону своей драгоценной книги. Но быстро откашливается и все-таки сосредотачивает внимание на мне. — Это редкость, но подобные неприятности уже описаны на страницах книг.

— Прекрасно. — Я похлопываю перчатками о ладонь. — Значит, вы тот, кто мне нужен.

— Я не сказал, что знаю способы извести неугодного Мастера. Точнее, известные мне способы не соответствуют вашим требованиям.

Понимаю, куда он клонит, и мне такая идея не по душе. Я не живодер, и даже если Мастер формально неодушевленная сущность, мне противна сама мысль о причинении ему вреда.

— Хотите сказать, что я в вас ошиблась? — уточняю, вкладывая в слова все сожаление мироздания. Этого должно быть достаточно, чтобы разбудить в алхимике тщеславие и заставить хотя бы попытаться прыгнуть выше своей головы. Хотя уверена — он уже знает способ, и все хождения вокруг да около, не более чем способ набить себе цену. — Я не из тех, кто скупится хорошо заплатить за качественную, выполненную в срок работу.

Алхимик вскидывает палец, словно только что вспомнил что-то очень важное. Хватает книгу под подмышку и скрывается в глубине лаборатории.

— Не нравится он мне, — шепчет, склонившись к моему уху, Грим. — Скользкий и вонючий.

— Да хоть краснозадый — лишь бы избавил меня от незваного гостя, — так же шепотом отвечаю я. Честно говоря, отдала бы приличную сумму, лишь бы еще хоть одним глазком заглянуть в его святая святых. Интересно, есть ли там герцог Росс. И если есть — что он заказывает? Яды и прочие гнусности вполне в состоянии изготовить его личный алхимик, а у сторонних обычно берут то, о чем не хотят распространяться даже перед приближенными.

«Глупости, — мысленно останавливаю свою неуемную фантазию. — Эван ни за что бы не стал так рисковать. Он слишком хорошо умеет искать следы и поэтому лучше других овладел наукой их заметать или не оставлять вовсе».

Толстяк возвращается с клубком дратвы, парой спиц и льняным мешочком.

— Мел, — алхимик трясет мешочком, — заговоренные спицы и особенная вещь. Нужно начертать рунный круг, положить в центр клубок и, когда непрошенный Мастер попадется в ловушку, приколоть его спицами. После этого клубок можно отнести в любое пустующее место. Вынуть спицы — и он свободен.

— Целый и невредимый? — уточняю я, не дав себя одурачить излишним оптимизмом.

— Тали’са, вы должны понимать, что подобные вещи не проходят бесследно. Какое-то время Мастер будет уязвим и ослаблен, и если ему не повезет напороться на… нечистых на руку людей, он может сильно пострадать. Но это единственный известный мне способ осуществить ваш заказ в нужном виде.

Не сомневаюсь, так оно и есть, иначе он бы уже устроил лично для меня торги, пытаясь вытрясти побольше денег за одну из своих чудодейственных вещей. А раз у меня нет выхода, придется сделать то, что ненавижу больше всего — поверить на слово.

Цена удовольствия — сотня «буйволов». У меня чуть глаза на лоб не лезут от такой наглости, но алхимик лишь пожимает плечами и участливо говорит, что у него остался последний подготовленный набор, и если его заберут, уйдет, по меньшей мере, дней десять на создание нового. Мы оба знаем, что моя проблема слишком индивидуальна, чтобы подобные вещи разлетались со скоростью горячих пирожков. Но также совершенно ясно, стоит мне выйти за дверь — и уже завтра набора не окажется, и мне придется заплатить уже не одну, а две сотни за срочность изготовления нового.

Как там говорил один восточный мудрец? Ничего личного, просто деловое соглашение.

По моему знаку Грим выкладывает мешочек и брезгливо морщится, когда алхимик принимается пересчитывать монеты, выкладывая их ровными столбиками. Убедившись, что все честно, передает инструментарий. Когда мы уходим, кричит вдогонку, что любовное зелье он мне может продать за две трети цены в знак наших новых теплых отношений.

— Надеюсь, оно того стоит, — бормочет мой верный страж, когда мы выходим на улицу и снова окунаемся в метель.

К счастью, на этот раз меня уже ждет карета, и я быстро ныряю в ее теплый уют.

— Риваль заказал зелье удачи, — размышляю вслух, когда возница понукает коней свистом — и карета трогается с места. — Он снова будет играть.

— Немудрено, с такими-то долгами, — ухмыляется Грим.

— Ему необходим выигрыш, — продолжаю свою мысль. — Принц в отчаянии. Деньги кончились, а дядя скорее за локоть себя укусит, чем пойдет ему навстречу.