Поле заколдованных хризантем
(Японские народные сказки) - Ходза Нисон Александрович - Страница 7

Услышав это, купец взмахнул тяжелой палкой и убил несчастную лису.

А бессердечный барсук купил на базаре два мешка еды и поволок их в лес.

Напрасно бедный лисенок ждал весь день и всю ночь свою мать. Утром он прибежал к барсуку узнать, что случилось с лисой.

Барсук, который уже успел выпить большую чашку сакэ, лежал, развалившись на мешках с едой. Увидев лисенка, он начал врать:

— Твоя мать совсем не любит тебя! Она не захотела возвращаться к тебе, сколько я ее ни уговаривал.

Когда лисенок увидел, сколько у барсука еды, он догадался, что барсук погубил его мать, чтобы не делиться с ней добычей.

Ничего не сказал лисенок. Он вернулся в свою нору и стал думать, как ему отомстить бессердечному барсуку.

Однажды лисенок долго не мог заснуть от голода. Перед рассветом он решил пробраться в ближнее селение и раздобыть себе что-нибудь на обед. Но лисенку не повезло. Он думал, что в такое время все люди в деревне спят. Оказалось же, что на дороге у селения работало много крестьян.

Лисенок притаился в высокой траве и стал слушать, о чем говорят люди. А говорили они о том, что в полдень через дорогу проедет сам даймио[5], и нужно поскорее сделать дорогу к лесу гладкой и приятной.

Услыхав об этом, лисенок прибежал к норе барсука и сказал:

— Господин барсук! От своей матери я слышал, что вы можете принять любой облик. Неужели это правда?

— Конечно, правда, — сказал хвастливо барсук.

— А знаете ли вы, что я тоже могу принять любой облик? спросил лисенок.

— Ну, это ты врешь! — рассердился барсук.

— Нет, не вру! Сегодня же в полдень я приму другой облик и, если вы меня узнаете, обязуюсь быть вашим рабом до конца своих дней!

— Согласен! — закричал барсук. — Согласен! Только имей в виду: когда ты станешь моим рабом — не жди от меня пощады!

Перед самым полуднем барсук вышел на лесную дорогу и стал осматриваться. Вдруг он увидел, что по дороге какие-то люди несут паланкин. В паланкине сидел сам даймио и обмахивался веером.

«Ах, вот в кого превратился хитрый лисенок», — подумал барсук и прыгнул в паланкин. Вырвав из рук даймио веер, он закричал:

— Жалкая тварь! Ты осмелился думать, что я глупее тебя! Отныне ты мой раб до конца своих дней. Вылезай из паланкина!

Испуганный даймио выскочил из паланкина и закричал:

— Бешеный барсук! Бешеный барсук! Убейте его скорее!

Тут один из слуг выхватил из-за пояса меч и отрубил барсуку голову.

Так отомстил лисенок за смерть своей бедной матери.

Жила на свете одна ворона. Страсть как любила она всякие вещи таскать да в укромном месте припрятывать. Спрячет, а потом сама же найти не может. Очень огорчало это ворону. Вот и пошла она к кошке посоветоваться.

Помоги мне, кошка, стала просить она. — Почему не могу я найти своего добра?

— Расскажи мне, ворона, куда же ты наворованное прячешь? — спросила кошка.

— О! — воскликнула ворона. — Прячу я его в самое надежное место! Под облаками! Вижу красивое облако плывет, я его замечаю и под ним где-нибудь в кустах добро свое оставляю.

— Ну и глупая же ты, ворона! — засмеялась кошка. — Разве ты не знаешь, что облака на месте не стоят, а по небу плывут! Проплыло облако и все! Если по облакам свои тайники замечать будешь, никогда ничего не найдешь!

Задумалась ворона и говорит:

— Не морочь мне голову! Куда это еще облака уплывают? Все это ты, кошка, придумала, чтобы самой мое добро заполучить!

Так она умной кошке и не поверила. Как и прежде, ворованные вещи под облака прятала.

Узнали звери о вороньей глупости, стали над ней посмеиваться:

— Ну и уморила ты нас, ворона!

— Нашла место — под плывущими облаками!

Еще больше рассердилась ворона на кошку.

Я думала, ты мне подруга, — ворчала она. — А ты взяла и всем рассказала, где я добро свое храню.

С тех пор разладилась у вороны с кошкой дружба. Летает теперь ворона по свету и кричит во все горло: «Кошка, отдай мое добро!»

Сидят матросы на палубе, морем любуются.

— Что за славная погода нынче выдалась! — радуются. — Море спокойное, солнышко светит приветливо!

Вдруг ни с того, ни с сего зазвенела над морем флейта, сначала тихо, а потом все громче, громче.

— Кто же в море на флейте играет? — удивились матросы.

Был среди них один моряк, совсем мальчик, звали его Кана. Очень он был сообразительным.

— Не нравятся мне эти звуки флейты, — сказал он. — Никак, Бог ветра резвится. Не было бы беды.

— О чем это ты толкуешь? — удивились матросы. — Пусть Бог ветра делает, что хочет, мы уже совсем близко от берега. Вон наш остров вдалеке виднеется.

Ничего не ответил Кана, только стал внимательно за небом следить. А на небе вдруг облака появились, а потом и тучки, одна темнее другой. Задул ветер, да такой сильный, что закачало корабль из стороны в сторону.

— Никак, шторм начинается, — забеспокоились матросы.

А ветер все сильнее, волны все выше, дождь полил как из ведра. Испугались моряки. «Дотянуть бы до берега, — думают. — Только бы дотянуть!».

Поднялась тут высокая волна да все товары с палубы смыла.

— Держите мешки! — кричат одни.

— Сами держитесь, сейчас еще волна будет! — кричат другие.

Хлещет дождь, вздымаются волны, носят они корабль по морю, как пушинку. «Ну все, конец наш пришел, — решили матросы. — Нет нам теперь спасения».

Целую ночь боролись моряки со штормом. А к утру ветер стих. Смотрят они — не видать родного острова, только вдалеке земля незнакомая виднеется.

— Сжалились над нами боги, — сказал Кана. — Не дали нам погибнуть в морской пучине.

Направились матросы к неизвестному острову. Вышли на берег, огляделись. Что за чудо этот остров: цветов кругом видимо-невидимо, птицы поют, стрекозы летают. Вот благодать!

— Не может быть, чтоб на таком прекрасном острове люди не жили, — решили моряки. — Надо бы пойти поискать человеческое жилье.

Отдохнули они на берегу и в глубь острова пошли.

— Эй, эй! — кричат. — Есть на острове люди? Отзовитесь! Покажитесь!

Вдруг слышат, загремели вдалеке барабаны: «Бон-бон, пон-пон!» Обрадовались матросы, на звук барабанов побежали. Выбежали на поляну да как вкопанные и остановились: сидят на поляне чудища, в барабаны бьют. Увидели они людей, с мест повскакивали, закричали радостно:

— Вот и людишек нам боги послали! Славный у нас будет ужин!

— Ой! Да ведь мы на остров людоедов попали, — поняли матросы.

Хотели они было назад в лес убежать, да куда там! Схватили их людоеды и в деревню потащили.

А надо сказать, что были чудища с того острова жуть какими страшными: на голове — рога, из шеи крылья птичьи торчат, рты черные, будто тушью вымазанные, а в уши морские раковины вставлены! Раз увидишь — всю жизнь не забудешь!

Притащили людоеды моряков в деревню, приказали женщинам котел принести да костер развести.

— Сейчас людей варить будем, — говорят. Заплясали людоеды вокруг матросов, кричать стали:

— Эх, поедим!

— Эх, попробуем!

— Вот вкуснотища!

Стоят моряки — ни живы ни мертвы. Вышел тут из дома старейшина, обвел матросов долгим взглядом да на Кана указал:

— Вот этот мне нравится! — говорит. — Хочу его съесть!

Подбежали к Кана чудища, за руки схватили, к котлу потащили. Только его в кипяток бросить собрались, раздался в толпе громкий женский голос: