Обними (СИ) - Петерсон Хельга - Страница 63

— Простите, сэр, — проблеял он. — Проходите, господин доктор. Очень вам рады.

Он отступил в сторону и даже немного поклонился. Мэтт спрятал улыбку.

— У нас нет контракта, — пробормотал он, когда они прошли мимо. — И я медбрат.

— Сегодня ты доктор, — хрюкнул мистер Шетти, складывая руки в замок на животе.

И всё закрутилось, как в калейдоскопе.

Танцы, роспись рук хной, а лиц — блёстками. Девушек, не жалеющих шесть фунтов, усаживали на мягкий пуф и выводили на руках замысловатые цветочные узоры хной. А еще за шесть фунтов делали на лицах звёздную россыпь. Мэтт знал культуру Индии очень поверхностно, и внезапно его окунули в неё с головой. Несколько часов шума, гама, острой еды, и музыки, музыки, музыки. Миссис Шетти летала от места к месту, катая с собой коляску с мужем, абсолютно не заботясь о том, что он ворчит. Она заплатила за художества на лице и мехенди на руках, и, как девочка на вечеринке, сидела счастливая, пока мастера выводили на её коже узоры. Потом попыталась усадить туда же дочь. Рита упиралась. Чуть ли не вросла ногами в пол, лишь бы её не затолкали на пуф.

— Я не буду этого делать, мне в понедельник на работу, — прошипела она.

— На твоей работе должны быть в курсе, что такое мехенди! — отрубила её мать. — Садись! Это же так красиво!

В итоге еще спустя двадцать минут на тыльной стороне одной ладони Амриты выплетался витиеватый коричневый узор, огибающий пальцы и заканчивающийся на запястье маленькими точками.

Потом была еда. А после еды миссис Шетти потащила всех танцевать. Буквально потащила. Выкатила мужа в центр толпы и заставила кружиться с ней. А когда стемнело и было объявлено о файер-шоу, первая ринулась к выходу. Её не пугал холод Лондона. Она готова была сама зажигать всех вокруг.

Такой могла бы быть Рита, если бы её не покрыл ледяной панцирь. Она могла бы так же летать между шатрами, хватить разные яркие товары и восхищенно рассматривать на свету. Могла бы так же танцевать, взмахивая руками и приводя в движение подол сари. И она хотела этого. Сопротивлялась, но хотела. И когда её вынуждали встать в ряд и начать танцевать, или примерить очередные бусы, она старательно прятала улыбку в уголках губ, но улыбка там всё-таки появлялась.

Значит всякие «белобрысые ублюдки» не убили в ней окончательно унаследованный от матери задор. Он просто спрятан глубоко под кожей и ждёт нужного момента, чтобы пробиться наружу. Какой бы неприступной Рита ни казалась на первый взгляд, как бы ни старалась скрыть от мира свою вторую, яркую, половину, та всё равно рвалась в мир. Пусть иногда, пусть в такие моменты, когда вокруг люди, похожие на неё. Но она есть.

Это хорошо видно с позиции наблюдателя, которую Мэтт занял сразу после того, как его впустили в здание. Интересный вечер. Познавательный. Всё вокруг было новым и в то же время давно забытым. Та самая жизнь, тот самый драйв, который исчез из его будней три года назад и не мог вернуться.

* * *

Рита забросила ноги на диван и поджала под себя. Вытянула руку с мехенди, всмотрелась в линии и завитки. Легко провела по ним пальцем. Ей сто лет не рисовали мехенди. Даже во время отпусков дома она не давала разукрашивать руки, потому что хна прочно сидит на коже несколько недель, а когда рисунок начинает смываться и тускнеть, издалека создаётся впечатление, что кожа пошла пятнами. Не слишком подходящий вид для секретарши босса.

Хотя она всю жизнь любила мехенди. Когда-то давно мечтала научиться рисовать, читала статьи про хну и прочие нужные для этого приспособления, нашла курсы… Но так и не позвонила туда. А потом Майрон взял её к себе на работу, и хна как-то сама по себе забылась.

Примерно до сегодняшнего дня.

Рита подняла руку ближе к потолочному свету и покрутила кистью.

Рисунок вышел небольшим. Цветок на тыльной стороне ладони, пускающий побеги на пальцы и запястье. Это не то же самое, что свадебное мехенди, когда разрисованы стопы и обе стороны ладоней, включая пальцы. Этот рисунок вышел простым и не несёт никакого сакрального смысла. Но душу всё равно щекочет что-то приятное, какое-то щемящее чувство.

Вообще весь вечер вышел таким. Рита не хотела ехать, боялась замёрзнуть, сражалась с сари чёрт знает сколько времени и столько же с волосами, и всё ради мамы, ведь она так загорелась поездкой! А в итоге праздник обернулся… праздником! Весь этот шум, суета, которые покинули её будни одновременно с самолётом, вылетевшим из Мумбаи прошлой зимой. Индия пришла за ней сама. Напомнила, что от неё не скроешься надолго.

Рита уронила руку на колени, расправила складки сари, прошла ногтем по тонкому золотому шву.

Они вернулись домой сорок минут назад. И почти всё это время она просидела на диване. Распустила волосы и побросала шпильки прямо на пол. Сняла тяжёлые серьги и колье, уложила в подушки. И так и осталась сидеть на месте. Наверное, чтобы продлить момент. А еще у неё осталось на сегодня незавершенное дело.

И это самое «дело» сейчас укладывает отца спать.

В коридоре тихо скрипнула дверь спальни и сразу за этим раздались мягкие шаги. Палец замер на золотом шве, Рита вскинула голову.

Уже не укладывает?

Она сбросила ноги с дивана, поднялась и двинулась к выходу. На ходу подхватила с подлокотника толстый вязаный свёрток, вышла за порог. Мэтт уже успел дойти до входной двери. Он стоял спиной к гостиной, свесив голову и разминая руками шею. Рита остановилась. Взгляд замер на этом жесте, таком красивом и таком… личном? Он и раньше так делал, но тогда в движениях не сквозило столько откровенной усталости.

Как же эгоистично было втягивать Мэтта в чужие семейные дрязги! Почему-то она не подумала об этом раньше. Но, с другой стороны, многие сиделки и так сопровождают своих подопечных всюду, а если инвалид еще и тетраплегик, то становится вдвойне сложнее. Однако в таких случаях им ведь не приходится участвовать в мероприятиях. А Мэтт весь вечер честно ходил с их компанией, наблюдал, ел всё, что мама пихала ему в руки… Только танцевать отказался. Хорошо, что хотя бы это делать его никто не заставил. Было бы унизительно. Для Риты в том числе.

Красивые сильные руки последний раз сжали мышцы на плечах, упали и повисли вдоль тела. Мэтт медленно развернулся к вешалке. И чуть пошатнулся. От неожиданности, конечно. Рите стоило шагнуть в гостиную мгновение назад и притвориться, что ничего не видела. Но момент упущен, голубые глаза уже полоснули по сари очередным пристальным взглядом.

Она сделала шаг вперед.

— Прости, что потащила тебя туда.

Мэтт вяло улыбнулся. Вежливый, приятный, как всегда. И точно хочет поскорее уйти домой.

— Всё нормально, — он едва заметно повёл плечом. — Было интересно. Когда бы я еще попал на Дивали?

— Точно не тогда, когда тебе нужно было бы потом работать допоздна.

Он хмыкнул, потянулся к куртке на вешалке. Прямо так, в рабочей синей рубашке с коротким рукавом. Его это не беспокоит? Рита подошла еще ближе и протянула вязаный свёрток.

— Держи. Мама ушла в душ, я успела его забрать.

Свитер. Его свитер, который он, как обычно, бросил в ванной на полотенцесушитель и скрылся в комнате родителей. Мэтт перестал тянуться к куртке, уставился на свою вещь. Удивлённо.

— Ты поэтому до сих пор не пошла спать? — светлые брови выгнулись.

Рита опустила взгляд на свитер.

— Ты не мог уйти раздетым. Там холодно.

— Тебе.

— Тебе тоже.

— Я быстро хожу и согреваюсь, — Мэтт перехватил свитер и расправил. — Ты уже давно могла уйти к себе и завалиться спать, — он двумя рывками продел руки в рукава и поднял их, чтобы надеть горловину. — Но спасибо.

Голова ушла под свитер. От этого движения рубашка приподнялась на животе, открывая кожу, поросшую русыми волосками. Всего на секунду. Но Рита в очередной раз увязла… Голова снова вынырнула, вязка волной закрыла рубашку и налезла на край джинсов. Рита стремительно вскинула ресницы и споткнулась о лазурный взгляд. Поймал.