Новогодняя игрушка для негодяя (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью" - Страница 31

Предки давали мюзикл «Вечера на хуторе близ Диканьки», очень даже увлекательный. Моя красавица-лиса смотрела его, раскрыв в восторге рот. Я привычно ею полюбовался, прикинул, как буду её баловать и наряжать, когда всё останется позади и мы начнём по-настоящему жить вместе. А потом, поймав колючий взгляд отца, кивнул ему, показав на выход.

— Солнышко, я на пять минут, — шепнул Кире, но она, кажется, даже не услышала. Дала добро, не отводя глаз от сцены, и я незаметно выскользнул в коридор.

— Пойдём в кабинет, у меня кое-что для тебя есть — излишне серьёзно заявил отец, будто у него действительно есть серьёзный компромат на мою девушку.

Я даже не сомневался, что он всё про Киру раскопает, знал, что так будет, ещё до того, как привёз её в посёлок. Больше того скажу — тогда я этого хотел, но вот сейчас...

Сейчас я разозлился и скрипнул зубами.

— Чтобы ты там ни нарыл, мне безразлично, — сказал отцу, когда мы вошли в его кабинет, и он вытащил из ящика стола папку, — мне нравится Кира, и я уверен, у тебя нет на неё ничего криминального.

— Ты прав, она чиста перед законом, но у неё куча проблем, и вообще, она нам не подходит...

— Вам не подходит, а мне подходит — забрал у него результаты расследования и удалился, закончив на этом разговор.

Первым делом я забежал на второй этаж в свою бывшую комнату, сфотографировал материалы, собранные службой безопасности, и спрятал папку в старый тайник — дома внимательно изучу, а уж потом вернулся в концертный зал.

К этому времени представление подходило к концу. Лисичкина даже не заметила моего отсутствия. Это, пожалуй, было даже немного обидно. Мне вообще иногда казалось, что я ей не так сильно нравлюсь, как она мне. Но это-то и понятно, ей есть за что на меня обижаться. Тут придётся постараться, чтобы загладить вину.

— Понравилось? — спросил у своей девушки.

Я Киру ею ещё с первого числа стал считать.

— Очень! Мне думается, что по званым вечерам твои родители всех победили! — восторженно призналась она.

Вот этой вот искренностью, отсутствием жеманности и кокетства Кира разительно отличалась от всех моих знакомых, и это завораживало.

— Завтра всё узнаем, не спеши расстраиваться.

— Ну ты что?! Я совсем не расстроилась! — ну и вот это простодушие тоже подкупало.

А после ужина мы все отправились в гостиную и, дождавшись полуночи, уселись гадать. Я не верил в эти глупости, но всё равно было приятно, когда моё рисовое зернышко упало на поле «путешествие», а следом за ним туда же упало и Кирино. Было заманчиво думать, что отправимся мы в него вместе.

Вечер больше сюрпризов не преподнёс, а вот по возвращении домой, когда Лисичкина уснула и я спустился, наконец, вниз, чтобы прочесть документы, меня ждало неприятное потрясение.

К тому моменту, как добрался до последнего снимка, я был готов дать себе по морде собственными руками. Кира — сирота. Родители погибли, когда ей было пятнадцать, и практически ничего ей не оставили. Двушку в каком-то Мухосранске можно не считать. Тогда опеку над Лисичкиной взяла бабушка и перевезла внучку к себе. Жили они скромно на две пенсии: по потери кормильца и бабулину. Кира окончила школу, поступила на бюджет. И всё бы ничего, но каким-то образом бабушка попалась на глаза аферистам или чёрным риелторам…

В общем, когда у неё отжали квартиру, старушкино сердце не выдержало. Кира осталась совсем одна и на улице. Это все случилось около года назад. Лисичкиной пришлось бросить универ и продать за гроши оставшуюся от родителей квартиру, чтобы похоронить бабушку и попытаться восстановить справедливость. Сейчас она ютилась у подруги своей бабули и отчаянно судилась, пытаясь вернуть своё жильё. Но, судя по выводам отцовских ищеек, ничего у неё не выйдет, так как адвокатская кантора у неё — дерьмо и, скорее всего, подмазана ответчиком.

Твою мать! Вот я тварь! Ей и так досталось, а я добавил! Надо срочно что-то делать, чтобы Кире действительно помочь, вместо того, чтобы строить планы по соблазнению!

Завтра же после торжественного закрытия новогодних праздников у деда мы поговорим, выясним отношения, объяснимся, я предложу ей жить вместе как пара и, естественно, сам займусь аферистами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В последний день семейных празднований я проснулась в прекрасном настроении. Сёмка ещё сопел мне в ухо, бережно прижав к себе, а я уже выспалась. Эх, так уже привыкла засыпать и просыпаться с ним, что даже не представляю, как смогу сделать это в одиночестве. Всё же к хорошему быстро привыкаешь.

Сладко потянулась и, выскользнув из уютных объятий, несколько секунд полюбовалась спящим Сем Темом. Какой же он всё-таки красивый: черты лица точёные, кожа гладкая, ровная, щетина эта брутальная, отросшая за ночь… А мышцы торса, выглядывающие из-под одеяла? Вообще бомба! Хоть немного, ненадолго, но это всё моё.

Где-то под ложечкой щекотало необъяснимое счастье. Не сдержалась и провела пальцем по его мощной шее, рельефному плечу, упругому бицепсу — блаженство! А потом легонько поцеловала в подбородок и унеслась в ванную, опасаясь быть пойманной на горячем.

Стоя под струями воды, вспоминала вчерашнее замечательное представление, гадание, которое было после, и улыбалась как ненормальная. То, как Темнов обрадовался, что мне тоже выпало путешествие, как смотрел на меня... Я прямо явно почувствовала: он рассчитывает отправиться в него вместе. Ю-ху! В общем, утро было замечательным и ничего плохого не предвещало.

Я даже обещанного разговора опасаться перестала. Ну что может случиться? Ну, максимум — всё выясним, поскандалим, а потом помиримся и, может, оставшиеся два дня проведём в постели. М-м-м, было бы здорово!

Но вот когда вернулась в спальню, обнаружила, что у Темнова настрой не такой радужный, как у меня, и это немного охладило.

— Доброе утро, плохо спал? — спросила осторожно, искренне надеясь, что причина его хмурости в этом.

Семён сидел на кровати угрюмый и, похоже, над чем-то усиленно раздумывал.

— Доброе, всё хорошо, просто ещё не до конца проснулся, — и как он ни пытался, я в отмазку не поверила. В последние дни я тонко улавливала все оттенки его настроения.

Пытать не стала. Понадеялась, что всё пройдёт само собой. И правда, после душа он вышел гораздо веселее.

К Захару Сергеевичу отправились сразу, как позавтракали и покормили Генриха. Кстати, его я даже в руки позавчера взяла впервые и пришла к выводу: совсем крыс и не противный, а неожиданно приятный на ощупь, между прочим. Ну а так как в вольере Семён вообще все дни убрался самостоятельно, можно сказать, что Генриха я полюбила всей душой.

По дороге — а вышли мы заранее и в дом к деду отправились пешком — болтали на всякие разные темы, обходя касаемые наших отношений. Кино обсудили, погоду, другую дребедень, а потом Темнов стал расспрашивать о моих впечатлениях от праздников.

— А вообще посёлок тебе понравился? Хотела бы здесь жить? — сердце стукнулось о рёбра. Это он с какой целью интересуется?

Так, стоп, Кира. Не надо раньше времени придумывать того, чего нет, и делать мысленную перестановку в Сёминой спальне. Остынь!

— Конечно! Тут так красиво! Я не была никогда в Европе, но мне почему-то кажется, что ваш посёлок похож на Швейцарию, — постаралась я передать свой восторг, ответив общими фразами.

— Ага, и до города не очень далеко. Я теперь сюда окончательно перееду, а квартиру оставлю на экстренные случаи. — Я нахмурилась — это что за случаи такие? И вдруг вспомнила про Милену, с которой у него еженедельные встречи. — Аврал на работе или пробки.

Ага, конечно. Темнит ведь опять! Спросить? Нет, не буду сейчас. Вот когда начнём сегодня всё выяснять, тогда и спрошу.

— Поздравляю. А у меня после праздников столько дел появится, что и вздохнуть некогда станет...

Вспомнила про встречу с адвокатами, про суд, назначенный на двенадцатое, и невольно поморщилась.