Попаданка ледяного дракона (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 61

– Витория, – отец убирает с моего лба выбившуюся прядь и наконец смотрит в лицо. В его глазах тревога и лихорадочное возбуждение. – Сейчас вам надо поглотить магию вестников. Как на тренировке, только больше, намного больше. Расслабься и позволь магии заполнить тебя всю. И твоя Семиглазка, – он оглаживает её лезвие над алыми глазами, скользит пальцами по древку, – тоже постарается, ведь правда?

«Постараюсь! – захлёбывается она от восторга и подскакивает в моих руках. – Обязательно постараюсь!»

– На счёт три ты впитаешь магию, – отец отступает на полшага. – Визерис телепортирует тебя к Академии, я буду рядом. Ты сконцентрируешь магию и ударишь по стенам, а там… там будем действовать по обстоятельствам. Поняла?

Не поняла, но голова сама собой склоняется, выражая согласие. Отец надевает на себя шлем. Надевает шлем на меня.

– Раз. Два. Три!

Со всех сторон к Семиглазке устремляются потоки тьмы. Невероятная энергия похожа на сногсшибательный удар волны. В ушах звенит, в голове всё плывёт. Тело кажется необъятным, и в меня вливают-вливают-вливают что-то густое, сокрушительное, безумное.

Что-то взрывается. Пахнет дымом.

В ушах звенит – и хорошо, не слышно криков.

Перед глазами всё подёрнуто дымкой – может, это из-за стёкол в шлеме. Или из-за магии. Она физически ощутима, она омывает меня, окутывает, течёт куда-то.

Сквозь рокот едва доносятся голоса отца и Визериса.

– …довольно…

– …ещё…

– …иначе не сможешь телепортировать…

Семиглазку вешают мне за спину.

– …торопись…

– …делай!..

Кричит от напряжения Семиглазка – ей… больно от этого потока магии – он разрывает её и скоро примется за меня.

Зажмуриваюсь. Мир качается, к горлу сильнее подступает тошнота.

Ментальная сила распахивает мои веки. В глаза будто насыпают песка. Сквозь серую дымку едва различимы высокие каменные стены, угол надвратной башенки. Кажется, мы в поле перед крепостью… Академия?

«Быстрее! – истошно кричит Семиглазка. – Я не удержу».

Во рту металлический привкус крови, сердце разрываются, горят лёгкие. Пылает каждая мышца, словно меня сжигают.

Не могу пошевелиться – руки невыносимо тяжёлые. Но руки и ноги опутывают нити ментальной силы, и они двигают меня, как жалкую марионетку. Заставляют идти к стене.

Руки поднимаются и снимают с плеча пронзительно кричащую косу.

Избавиться, надо срочно избавиться от этой клокочущей внутри силы!

Ментальные нити тянут мои руки, поднимая косу для удара. Из глаз брызгают слёзы. Невыносимо! Я от всей души вкладываю эту ужасную силу в лезвие и отпускаю вместе с взмахом косы.

Меня прошивает насквозь, протаскивает сквозь меня тёмную-жгучую-горькую-кровавую-разрывающую-невероятную силу. И вместе с адским грохотом приходит облегчение. Я наконец-то могу просто вдохнуть, и это не больно, не страшно. Семиглазка тихо стонет. С моих губ и из носа сочится кровь…

Смаргиваю слёзы: над обломками стены поднимается пыль, за ней проглядывают силуэты готических зданий.

Нервно колышется пыль, шевелятся некоторые из попавших под взрыв обитателей Академии. Припорошило даже дирижабли: голубой, ало-чёрный и чёрный с шестерёнками на флагах.

А сзади что-то завывает, скрежещет.

Меня дёргает вперёд. С усилием оглядываюсь: волна чёрных тварей мчится по дороге. Они с бешеной, нереальной скоростью приближаются к нам… потому что они катятся. Это огромные чёрные шары.

Почти докатившись, раскрываются в клыкастых многолапых тварей и переходят на бег, сливаются друг с другом. По дороге катятся ещё более крупные шары.

Но теперь мою голову разворачивают, заставляя быстрее шагать в пролом в стене. Пальцы судорожно сжимаются на древке Семиглазки.

«Вот ведь… встряли, – бормочет она. – Академию их подпортили. Да нам за такое глаза вырвут и головы поотрывают!»

«Умеешь ты поддержать».

«Честность – лучшая поддержка», – гордо заявляет коса.

У меня припадочно бьётся сердце: где дракон, которого надо побеждать?

Обсыпанный пылью мужчина приподнимается, резко раздаётся ввысь и в сторону, превращаясь в белого дракона. Такой огромный, невероятный!

Мимо нас с отцом и вампиром Визерисом пробегают первые твари. Из пасти дракона в них выстреливают кристаллики льда, пробивая чёрную плоть и промораживая.

С другой стороны разгорается пламя – ещё один дракон, красный.

«Всё, нас сейчас убьют», – подрагивает в руке Семиглазка.

Я пытаюсь отступить, отойти от драконов, но меня толкают к ним, ведут через стену во внутренний двор.

«Разрушь артефакты, – гремит в мыслях голос отца. – Разрушь кубы».

Меня тянет к ним.

Земля вздрагивает. Пробитую мной прореху позади нас закрывает выросшая стена земли. Лишь две громадные твари успели пробежать внутрь. А здесь… здесь столько людей. Большинство оглушены, но они очнутся, они маги, и тогда…

«Нас точно убьют, – стенает Семиглазка. – Зачем мы сюда пришли?»

Белый дракон выдыхает на тварь леденящее дыхание. Чёрное и белое тела сплетаются в бешеной драке.

– Дарион! – выкрикивает отец и бросается в сторону.

С щелчком взвивается в воздухе его кнут, отец бежит к похожему на медведя громиле с двумя мечами.

По телу пробегает дрожь, и дыхание отпускает, шее теперь чуть свободнее.

Как из-под земли перед нами возникает знакомый старичок, – его я видела в первый день здесь, – но теперь он реально страшен: глаза чёрные, яростные, лицо искажено хищным выражением, и кажется, что его пальцы – это щупальца, живущие собственной жизнью.

Вампир Визерис рядом со мной дёргается, выгибается.

Ментальные нити, сковывающие моё тело, звонко обрываются.

Никто мной не управляет. Смотрю влево: большинство обитателей Академии ещё валяются, хотя некоторые уже встают, белый дракон сражается с чёрной тварью. Справа то же самое, только дракон красный.

Закинув Семиглазку за спину, припускаю вглубь Академии: пробоину в стене уже закрыли и назад дороги нет, остаётся надеяться, что есть запасной выход или укромное местечко, где можно спрятаться.

– Стой! – хрипло кричит кто-то в спину.

Ага, сейчас!

Не знаю, на каком расстоянии действуют ментальные силы отца и вампира, но снова попадаться им на крючок не хочу.

Готические здания зияют выбитыми окнами, но в глубине Академии спокойно.

Дирижабли покачиваются на ветру, и светлый… на нём герб Озарана. Сердце ёкает. Тот белый дракон – отец Сарана?

«Ты куда? А как же Мэлар?» – Семиглазка приходит в себя очень некстати, дёргает меня так, что почти разворачивает. Зарычав, дёрнув перевязь с ней, бегу дальше.

Надо бежать, главное – бежать.

«Берегись!» – визг Семиглазки, её воля роняют меня на землю, над головой просвистывает струя огня. Развернувшись, чуть не задыхаюсь: на меня надвигается огромный красный дракон. Округлившиеся глаза… безумны. Он бормочет что-то невнятное.

Отползая, выкрикиваю:

– Прошу политического убежища! Я прошу политического убежища!

Глаза дракона круглеют ещё сильнее, он останавливается. На его фоне мечется белый дракон, бегают люди…

– Меня заставили! – срываю шлем, и волосы рассыпаются по плечам. – Я не хотела. Но они менталисты, они…

Мне даже выжимать слезу не приходится – сами текут рекой.

– Мне страшно, – всхлипываю я. – Я домой хочу…

Не знаю уже, хочу ли, но сейчас главное разжалобить.

Оглянувшись, алый дракон резко приближается. Когтисто-чешуйчатая лапа сжимает меня, под крик Семиглазки проволакивает над землёй и швыряет в стену.

Рыкнув в лицо (точнее, во всю меня, ибо морда такая, что может проглотить человека, не жуя), дракон вдруг складывается в высокого старика в плаще с капюшоном. По его широченной груди спускается заплетённая в косу седая борода.

– Ты мою Академию испортила! – орёт старый дракон. – Ты стену сломала, как ты могла, изуверка?!