Попаданка ледяного дракона (СИ) - Свадьбина Любовь - Страница 7

У бати моего точно крыша поехала. Бежать от него надо, только куда?

Сильно, почти нестерпимо желание распахнуть дверь и выпрыгнуть, наплевав на неудобное платье и незнание мира. Но я открываю книгу: этикет надо выучить, понять, что здесь и как, получить магию, а потом бежать.

Формулировки в пособии больно витиеватые. Ну, ничего, в наших учебниках и пострашнее пассажи бывают, выдюжу.

***

– А нет какого-нибудь хитрого заклинания, которое могло бы меня всему-всему научить? – Потирая переносицу, зеваю чуть не до вывиха челюсти. Читать в трясущейся карете – то ещё «удовольствие», особенно когда надвигаются сумерки.

– Если не можешь сдержаться, то хотя бы прикрывайся, – ворчит отец. – Заклинаний изучения на сторонние знания нет, только заклинания понимания устной и письменной речи всех существ, кроме драконов.

– А почему драконью не переводят?

– Она защищена их магией, на драконьем могут говорить и писать только драконы.

– Так, стоп, как они пишут, если они – ящерицы размером с дом?

– При желании они могут принять человеческий облик. К сожалению, в такой форме они сохраняют невероятную силу.

– А есть какие-нибудь признаки, по которым драконов можно отличить от людей?

– Сила и высокомерие.

Сказал человек, у которого высокомерие хлещет через край.

– Хм, тогда я подозреваю, что ты дракон. – Захлопываю книгу, поведавшую мне нюансы поведения с аристократами и не аристократами, драконами (что любопытно, по этим описаниям не очевидно, что они могут иметь человеческий облик), вампирами, эльфами, оборотнями, орками, болотными и степными гоблинами. Правда, я изучила только раздел человеческих аристократов и то, что на драконов прямо не смотрят, выражают им почтение и ни в коем случае им не перечат.

– Я человек и горжусь этим, – заявляет отец. – Продолжай, ты не дочитала.

– Я всего лишь человек, мне не дано все нюансы такой толстенной книги запомнить за одно прочтение. И так в голове каша, продолжу читать – совсем запутаюсь.

Он хмуро оглядывает меня, и я предотвращаю выпад по поводу «неправильного» пола:

– У парня возникли бы такие же проблемы: когнитивные способности женщин и мужчин отличаются меньше, чем тебе бы хотелось. Даже наоборот: эта книга полна социальной информации, девушке её запомнить проще.

Карета резко останавливается.

– Что ж, проверим, – запрокинув голову, отец смотрит на меня сверху вниз.

Лежавшее на моей груди глазастое существо втекает под платье.

– Делать реверанс я из описания в книге не научилась, – недовольно произношу я.

– Ты умеешь, – парирует отец. – Научилась в театральном кружке для роли Золушки.

Все язвительные замечания заглушает странное ощущение в груди. Дар речи возвращается лишь после того, как я сглатываю, но голос звучит неуверенно:

– Э… не знала, что ты был в курсе: на представление ты не пришёл.

– Только помни, что к платью, когда за него берёшься, надо прижимать все пальцы, не оттопыривая мизинцы, как принято на Земле.

– Я и так это запомнила, – голос по-прежнему слегка сбоит.

Дверь распахивают, пропуская тусклый свет. Мужчина в тёмной одежде склоняет голову:

– Лорд, леди, прошу.

Так, кажется, это слуга, перед ним реверанс не делают. Отец выскакивает на улицу, под ногами у него глухо скрипит дерево.

– Перекладывайте вещи скорее, мы торопимся, – приказывает отец, оправляя воротник. – Как скоро можем отправляться?

– Как только окажетесь на борту.

Слуга протягивает мне руку. Тело от долгого путешествия затекло, подол путается, топорщится и шуршит, приходится придерживать его и одёргивать, чтобы не обнажить ноги выше щиколотки. Ещё и вылезти надо так, чтобы не вывалится на деревянную брусчатку. Сильная рука мужчины очень и очень кстати. Я даже вполне сносно выбираюсь, поднимаю голову…

Сумеречное небо рядом с нами закрывает дирижабль.

Мужчины в простой, грязной одежде снимают с нашей кареты сундуки, вынимают вещи из ящика внутри кареты и всё это несут на борт летающей громадины, мягко покачивающейся на цепях, соединённых с вбитыми в землю столбами.

Дирижабль.

Настоящий дирижабль…

А… Я ведь стою с открытым ртом. И закрываю его слишком громко, благо за топотом ног по брусчатке никто этого не слышит.

При более спокойном рассмотрении вынуждена признать, что люлька дирижабля не слишком велика, внутри (если нет каких-нибудь магических способов расширения пространства) влезет от силы четыре небольшие каюты. Этакая подводная лодка на воздушном шаре.

Над ухом вдруг раздаётся мурлыкающий голос:

– Нравится?

Разворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто так неделикатно подкрался к «леди» и допустил фривольную интимность в разговоре.

Отправляйся я в этот мир с целью выйти замуж, решила бы, что здесь отличное место для ловли породистых мужчин: уже третий из встреченных здесь особей со статусом отличается привлекательной внешностью. Их привлекательность с каждым новым экземпляром увеличивается. Жаль, занимаются они противозаконной деятельностью. Ладно, хоть полюбуюсь. Украдкой. Ибо леди не положено глазеть на незнакомых мужчин. На знакомых, впрочем, тоже.

Поэтому отворачиваюсь от широкоплечего шатена и продолжаю разглядывать дирижабль, благо он тоже может похвастаться красивой формой, габаритами и завитками украшений на борту.

– Хм, – выдаёт шатен.

Не реагирую, как и подобает леди. Если он чужак, перед которым надо притворяться, я веду себя правильно.

Отец, наконец, замечает его и быстро подходит. Взгляд жёсткий до мороза по коже.

– Капитан Лэв, мы отправляемся немедленно. – Отец подаёт мне локоть.

– Печать пограничного пропуска есть?

– Конечно. Среди вещей.

Только после этого капитан направляется к дирижаблю, а я склоняюсь к отцу:

– Что за печать?

– Мы будем пересекать границу, печать позволит пройти сквозь защитные чары.

– Зачем мы так торопились до закрытия дорог, если всё равно летим?

– Мы не успели, поэтому летим. И к самому месту поедем наземным транспортом: дирижабли слишком привлекают внимание.

– А как-нибудь быстрее нельзя? Телепортироваться там, например…

– Редкий маг может перенести кого-то ещё. Ты должна научиться волшебству и переносить себя сама.

– И как скоро я научусь? – Интересуюсь я, и отец смотрит на меня с подозрением. – Путешествовать в карете мне не понравилось, а на дирижаблях нельзя.

– Увы, нескоро. Сначала нужно хорошо освоить магию.

Какая жалость! Я-то надеялась быстренько научиться или прихватить какой-нибудь артефакт для путешествий и сбежать.

Под руку с отцом поднимаюсь по трапу в тесный коридор, подсвеченный магическими шариками. Странно видеть внутри летающего аппарата обои. Рёбра жёсткости, выступающие из потолка, оставляют надежду на то, что в случае столкновения с землёй гондола в лепёшку не разобьётся. Дополнительными рёбрами жёсткости служат дверные косяки и двери: по две с каждого бока и по одной в концах коридорчика.

Отец практически заталкивает меня в самую близкую к носу левую каюту. Она маленькая, с маленьким иллюминатором, не оставляющим надежды на побег через него, узкой койкой и сундуком, под и в которых не спрячешься, чтобы побег изобразить.

Возвращается отец через минуту, нажимает выпуклость в стене – это зажигает сферу под потолком – и бросает на койку пособие по этикету:

– Чтобы к утру всё знала.

Выйдя, запирает дверь. Мне всё меньше и меньше нравится его общество. Хотя, с другой стороны, если родной отец так со мной обращается, чего ждать от чужаков?

Кстати, о чужаках. Задёрнув шторку на иллюминаторе и прислонившись спиной к двери, наконец вытаскиваю из-за пояса платья записку Эрмила Хаста.

«Витория, в ближайшие дни вы узнаете много существ, некоторые будут с вами добры, другие грубы, третьи пожелают войти в доверие и использовать вас в своих целях. Мне лично будет безмерно жаль, если такая юная прелестная леди сгорит в пламени чужих амбиций. Я не последний человек в империи и Ордене, и если только пожелаете, с радостью стану вашим наставником и опекуном».