Сердцеед +1 (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 30

После наших субботних сексуальных олимпийских игр, мы спим почти все воскресенье.

Проснувшись, мы неспешно, лениво занимаемся любовью. Потом он дает мне одну из своих рубашек, и мы идем на кухню. Позже он уходит немного поработать в гостиную, пока я допиваю кофе.

— Мне правда, стоит уже пойти домой, — повторяю я.

— На улице дождь. Просто оставайся со мной, — продолжает отвечать он.

И стоит ему увидеть, что я иду переодеться, чтобы уйти, как он бросает работу, сгребает меня в охапку и относит в свою постель, где, ухмыляясь, отгораживает нас от реальности горячими поцелуями.

В понедельник утром первое, что я замечаю - что мир изменился, будто кто-то подкрутил яркость изображения. Цвета стали ярче, четче, я остро ощущаю все свое тело. Я проснулась на груди у Малкольма, его сердцебиение под моим ухом такое ровное и медленное, наши тела сплетены, запутавшись в простынях.

Когда звонит будильник на его телефоне, он потягивается, делает глубокий вдох и встает, направляясь в душ. Я же остаюсь в постели, чувствуя до головокружения приятную усталость. Пишу своим девочкам:

«Чувствую себя потрясающе!! Хотя болит все тело. Хочу остаться в этой постели навсегда»

Мне хочется разделить восторг с подругами, но написанное в сообщении - это максимум деталей, которые я готова рассказать.

Это странно, что, сблизившись с мужчиной, тебе не хочется делиться подробностями ваших с ним отношений даже с подругами? Не просто с подругами, а с теми, кто раньше знал все о твоей жизни. До встречи с Малкольмом я ничего от них не скрывала, а теперь многие вещи кажутся слишком личными. Принадлежащими только нам с ним.

Я пишу маме:

«Мамуль, как ты себя сегодня чувствуешь?! Мне о стольком тебе нужно рассказать, когда увидимся! Люблю тебя!»

Затем отправляю себе письмо с напоминанием поработать над статьей для колонки, когда доберусь домой.

Перекатываюсь на другую сторону, и низ живота ощутимо отзывается приятной болью.

Прошлой ночью он снова и снова доводил меня до края.

Ощущение, что в мире остались только мы с ним.

Собравшись, я сползаю с постели, заставляя тело двигаться, и направляюсь за ним в огромную ванную комнату. Тихонько чищу зубы пальцем, выдавив немного его пасты, мою, и влажными пальцами провожу по волосам.

В зеркале отражается матовое стекло душевой кабины Малкольма, сквозь которое можно разглядеть темную тень его высокой, мощной фигуры. Прибавьте к этому звук воды, льющейся на его гладкую кожу, и вот я снова загораюсь желанием, несмотря на весь секс, что у нас был этой ночью.

В комнате звенит мой телефон, и я бегу посмотреть, что там. Это напоминание о собеседовании. Взглянув на часы, понимаю, что у меня осталось всего 50 минут. Мне не хватает смелости забраться к нему в душевую, так что я просто одеваюсь и жду его на кухне.

Устроившись на массивной гранитной плите его кухонного острова, я попиваю кофе в свете солнца, льющегося в огромные, от пола до потолка, окна. Сегодня хороший яркий день, хотя, конечно, ветреный, раз флаги и деревья так развиваются. Отсюда кажется, что я могу обнять весь город, если раскину руки достаточно широко.

Но перед глазами появляется более впечатляющее зрелище, чем вид из окна, когда Малкольм выходит из спальни в черных брюках и расстегнутой рубашке. Волосы все еще влажные и он говорит по телефону, смотря в окно. В груди ощущается тяжесть. Я думаю о Джине, внезапно мечтаю, чтобы она теряла голову не только от пончиков, ведь это намного круче. Возможно, ей стоит дать Тахо шанс?

Рейчел! Неужто ты превращаешься в одну из тех девчонок, которые живут мечтами о всеобщем счастье и порхающих в воздухе сердечках, раз у тебя самой на уме только любовь? В нашей компании такой всегда была Уинн! И Тахо с Джиной, серьезно? Разбитое сердце - это последнее, что ей нужно!

Хмурясь от этой мысли, я просматриваю новости в сети, останавливаясь на той, где говорится о чикагском Дарте Вейдере, так же известном, как Ноэль Сент.

«КОРПОРАЦИЯ «ЛИНТОН», ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ НОЭЛЮ СЕНТУ, СОБИРАЕТСЯ ПРИОБРЕСТИ МЕСТНЫЙ ЖУРНАЛ, ВСЕГО МЕСЯЦ НАЗАД ОПУБЛИКОВАВШИЙ РАЗОБЛАЧЕНИЕ СЕКРЕТНОГО РОМАНА МАЛКОЛЬМА СЕНТА»

Тошнота подступает к горлу.

Малкольм как раз закончил говорить по телефону и наливает себе кофе, газета «Tribune» лежит прямо перед ним, пока он второй рукой пролистывает что-то в телефоне. Я встаю со стола.

— Сент, мне уже пора. Сегодня не могу опаздывать, у меня собеседование.

Малкольм немного хмурится, поднимая на меня взгляд.

— Собеседование? Где?

Я сомневаюсь, стоит ли ему рассказывать.

— Ну... Не хочу сглазить. Ты же знал, что я сделала пару звонков, договариваясь о собеседованиях в разных местах.

— Скажи, с кем ты встречаешься, — настаивает он.

Даже слишком настаивает, как для простого любопытства. Выдержав его испытующий взгляд, я продолжаю упрямиться, смягчая ответ улыбкой:

— Прошу, не нужно давить на рычаги, используя свое влияние.

Он вздергивает упрямую бровь.

— Для этого рычаги и нужны.

Я смеюсь.

— Сент! Обещай мне!

— Скажи, с кем у тебя собеседование, — говорит он, сосредоточившись только на мне.

— Не с «М4», — уверяю его я. Пытаюсь прочесть его непроницаемое выражение лица, затем добавляю с тяжелым вздохом. — Я больше не могу оставаться в «Эдж». Больше не чувствую себя там в безопасности.

Он молча наблюдает за мной, словно ожидая чего-то еще.

— На тебя работать я тоже не могу, так что даже не начинай. Это все только усложнит, а мне и без того непросто справиться со всем вниманием, которое тебя окружает. К тому же, это поставит под вопрос твой профессионализм.

— Не согласен. В этом деле у меня исключительно профессиональный интерес. Ты лучшая и нам повезет заполучить тебя в команду, — он дерзко вздергивает вверх подбородок, не отводя от меня взгляда, в котором читается восхищение и беспокойство. — Ты и так отдала многое своему журналу. Готова была продать за него душу.

— Я делала это не ради «Эджа». В конце концов, я выбрала тебя. Работу я могу и новую найти. «Эдж» все равно не выживет на рынке... ты и сам это знаешь. Не без помощи грамотного и богатого спонсора. А если твоему отцу удастся купить журнал, то я не желаю там оставаться.

Выражение лица Малкольма мрачнеет, как всегда при упоминании его отца.

— Сент, я знаю, насколько высоко ты ценишь правду и верность, — продолжаю я. — И не стану работать на человека, с которым ты не в ладах, мягко говоря.

— Рейчел, иди работать ко мне! — его голос привычно властный, но чувствуется, что он смягчился, стараясь, чтобы это звучало как просьба, а не приказ.

Злясь, что вынуждена ему отказать, я все равно отрицательно качаю головой.

— Сент, я не могу работать на тебя, а потом ложиться в твою постель, девушка должна где-то провести черту. — Тут же я понимаю, как это прозвучало, и, испугавшись, что слишком разогналась, поправляю себя. — В смысле... ЕСЛИ ты захочешь, чтобы я снова оказалась в твоей постели.

Блииииин. Развернувшись, я быстро мою чашку в раковине.

Неужто я это сказала?

Он подходит ко мне.

— Что плохого в работе на меня?

Поставив чашку на сушку, я вытираю руки полотенцем и оборачиваюсь, встречая его взгляд. Обхватив руками его лицо, я встаю на носочки и оставляю легкий поцелуй на его губах.

— Мы договаривались, что не будем торопиться, но как бы все ни сложилось, я не хочу, чтобы ты был моим боссом. Обещай мне.

Малкольм не отводит взгляда, пока я отдаляюсь. Его челюсть напрягается, явно от раздражения.