Эриган. Черта (СИ) - Миллер Эндрю Д. - Страница 31

И Виттор, умело распространяя о себе слухи, как раз-таки её и дарил.

Но получить силу и ресурсы для загибающегося королевства было не так-то просто, ведь оно, пусть и медленно, но уже практически полностью скатилось ко дну, оставив на его попечение лишь отголоски былой славы, коей когда-то гремели границы Леймоса, страша всех соседей.

Однако, невзирая на трудности и невзгоды, он всё же сумел вернуть королевству часть былой славы, достаточно быстро вписав своё имя в анналы истории, стал не только успешным королём, но и очень значимой фигурой в империи.

Фигурой, которую отмечал даже сам Гектор — человек, восседающий на троне Иствардской империи.

Но даже будь он хоть трижды гением и мудрецом, всего этого достичь в одиночку у него бы никогда не получилось. И подтверждением тому был Совет — собрание сильных, влиятельных, и достаточно известных в высших кругах людей, по той или иной причине занявших место его советников.

***

«Мой король» — прозвучало в тишине, опустившейся на зал заседаний.

И говорившим был один из сторонников фракции, открыто противостоящей “законному” королю:

«Я понимаю, что вы мудрый и невероятно сильный властитель, однако до меня дошли слухи о волнениях на севере…» — продолжил мужчина, лениво поднявшись со своего места, гордо расправляя при этом свои широкие плечи.

Этим действием он намеренно нарушил покой, которым король наградил своих людей, уставших от долгого заседания:

«Говорят, наши соседи спелись с отвратными богу созданиями из Ритарии, собираясь наплевать на заключённый вами договор…» — продолжил мужчина, однако был прерван.

«Да как ты смеешь, Дитт!» — возразил ему сторонник Виттора: «Наш владыка милостиво позволил тебе расслабиться — снять накопившуюся за несколько часов усталость, а ты посмел наплевать на его доброту, открыв свой грязный рот…»

«Замолчи, Балтимор!» — стал перечить первый: «Для меня, как и для большинства здесь, важнее безопасность и благополучия королевства, а не какой-то там отдых!» — вспылил мужчина, совсем не страшась гнева короля: «За эти несколько минут мы могли бы решить кучу вопросов, связанных с этим делом, а ты говоришь мне о милости…»

«Хватит, граф Дитт» — спокойным голосом заговорил один из членов Совета, мирно сидя в окружении своих сторонников: «Нужно уважать слово короля. В этом Балтимор, несомненно, прав» — закончил он, небрежно поправляя свою чистую и до жути белоснежную рясу богослужителя, добродушно улыбаясь начавшему разговор Дитту.

И судя по мелькнувшему во взгляде священнослужителя одобрению, граф всё сделал правильно, чем порадовал не только себя, но и своего господина:

«Да, патриарх. Я вас понял» — согласился с его словами Дитт, покорно вернувшись на своё место.

«Жалкий лизоблюд…» — сказал, будто выплюнул, новы член разговора.

«А подхалимам никто слово не давал!» — снова вспылил Дитт, однако был остановлен рукой, поднятой священнослужителем.

«Не стоит начинать ссору в зале заседаний. Это место предназначено для решения государственных дел, а не для дрязг» — сказал он, всё с той же улыбкой: «А если и возникнет какая-либо опасность со стороны соседей, наши дорогие священники — каратели, отмеченные дланью господа, быстро направят на них свой взор…»

«Так же, как и при осаде наших городов?» — подал голос молодой мужчина, или скорее даже парень, намекая своими словами на прогремевшую пару лет назад войну.

«Что?» — наигранно удивился патриарх церкви Истинного Бога: «О чём это вы, дорогой мой Альтерос?» — спросил он у архимага, облик которого никогда не менялся, сохраняя свою вечную молодость.

Однако стоит кое-что отметить — как бы ни было странно, но в словах священнослужителя совершенно не слышалось ни страха, ни уж тем более уважения.

Его голос, в отличии от остальных членов Совета, посмевших когда-нибудь возразить архимагу — самому могущественному магу королевства, без зазрения совести готового удить любого, потревожившего не только его интересы, но и мораль — совсем не выдавал истинных чувств патриарха, являясь настолько спокойным и ровным, что казался напрочь лишённым эмоций.

Правда, для остальных членов собрания, подобное явление уже стало обыденностью, ведь даже если не учитывать силу, стоящую за патриархом, а также добытое им могущество — благословение, дарованное богом, то он был невероятно опасным противником, способным при помощи божественного слова противостоять даже архимагу.

Однако его собеседник тоже был не лыком шит, ни капли не страшась кары Истинного Бога:

«В то время твои люди, Римур, принесли нам больше проблем, чем пользы» — начал маг, смотря прямо патриарху в глаза: «Умереть ради своего господа может и достойно для вас — служителей церкви, однако это не почётная и доблестная смерть воина, который отдает свою жизнь ради семей, оставшихся за спиной. И это не дань вашему богу, и не кара для заблудших душ, коей вы прикрываете своё, так называемое “правосудие”»

Немного распалившись, архимаг выплеснув в сторону мужчины немного своей злости и раздражения:

«Ваши экзорцисты только и умеют, что сладко врать, отправляя души невинных на тот свет, к вашему любимому, и невероятно “доброму” богу» — закончил он не очень лестными, или скорее даже богохульными словами, на что его собеседник уже не мог не отреагировать:

«Не смей пятнать имя Истинного Бога, маг. Свою силу ты тоже получил от него…»

«От него?!» — прервал его архимаг, засмеявшись: «Эту силу» — взмахнул он рукой, заставив весь зал задрожать от невероятной мощи: «Я добыл этими же руками» — поднявшись с места, он согнул руки в локтях, показав всем на обозрение свои мозолистые, и столь не свойственные простым магам руки: «Я не просил милости у вашего бога. Не ползал на коленях пред его алтарями, вымаливая могущество. Нет — я достиг всего сам. Пролил реки крови и пота, дабы иметь то, что принадлежит мне по праву сильного, а ты смеешь мне говоришь о своём пресловутом спасителе? О боге, который с радостью принимает подношения в виде человеческих жертв?»

Однако прежде чем патриарх успел что-то возразить архимагу, свой голос подал король, грозно ударив магическим посохом о каменный пол:

«Хватит!» — прогремел его голос, в миг останавливая споривших: «Все эти разногласия мне уже порядком поднадоели. Иногда у меня даже складывается впечатление, что вы не основа королевства, не его грозная сила — Совет, а дети, сцепившиеся друг с другом в попытке рассудить, кто из вас прав, а кто нет» — осмотрев своим, на удивление потяжелевшим взглядом зал, король продолжил: «Хотите спорить — ждите окончания этого собрания. А дальше делайте что хотите, хоть на мечах сражайтесь»

И сколь бы малым не было его влияние в данном кругу людей, ему не посмела возразить ни одна фракция, ни патриарха, ни архимага, ни уж тем более остальных групп, едва осмеливающихся плести интриги у него за спиной.

«Да, мой король. Как вам будет угодно» — одновременно ответили почти все присутствующие в зале.

«Вот и славно» — кивнул он головой: «А теперь, раз вам так неймётся, мы продолжим. И начнём, пожалуй, с вопроса, который был милостиво поднят Диттом…»

Видя, что возражений не последовало, он начал обсуждение, дав некоторым аристократам и прочим вздохнуть с облегчением, ведь буря, которая уже была готова подняться, была успешно подавлена.

…

Но всё же было печально осознавать, что внутри Совета существовал такой разброд, ведь верхушка власти — стержень, на котором держалась вся жизнь королевства, в отличии от представления граждан, всё же не была единой, медленно, но верно прогнивая…

***

«Ваше превосходительство, как вы можете это терпеть?» — спросил у патриарха один из приспешников, решивших проводить священнослужителя к его резиденции.

Та была расположена рядом с церковью Истинного Бога, поэтому им, по сути, было по пути.

…

После того, как собрание закончилось, Римур, неожиданно для себя получил мысленное послание от архимага, который желал с ним встретиться в неофициальной обстановке. И желательно без свидетелей.