Завоевание 2.0 книга 4 (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 20

После такого неудачного начала генерал-капитан Андалусии Хуан Хавьер Кастаньос-Арагорр-Урьёсте-и-Олавиде де Солано, маркиз дель Серральво, уже не жаждал отправляться дальше, в неизвестные земли. Но припасы, приготовленные для армии на Эспаньоле, таяли. Приобретать же новые было затруднительно, из-за отсутствия финансовых спонсоров. Все продукты непомерно вздорожали, при таких исключительных обстоятельствах за все нужно было платить втридорога.

Неслышно возникший за спиной лакей, сообщил маркизу, что к нему на прием прибыл посетитель. Франсиско Писарро-и-Гонсалес, незаконнорожденный неграмотный свинопас и троюродный брат покойного Кортеса. Маркиз скривился, с такими людьми при дворе, он не привык иметь дело, но приходилось, скрепя сердце, выслушивать местного солдатского авторитета. В конце концов, как говорят враги французы: "на войне — как на войне!"

— Проси — бросил лакею, маркиз, скривив свои толстые губы в презрительной усмешке.

Отец Писарро, Гонсало Писарро Родригес де Агилар, офицер испанских королевских войск, так никогда и не признал этого бастарда Франсиско своим сыном, даже незаконнорожденным. Никакого образования вообще, (не говоря уже о приличном), этот Писарро так и не получил.

Вскоре в зал вошел Писарро, полевой командир, зарекомендовавший себя в Новом Свете человеком несравненной выдержки и прекрасным военачальником, ярким лидером, стойким в тяжелых обстоятельствах и физически сильным; кроме того, он умел поддерживать дружеские отношения со своими людьми и пользовался у них бешенной популярностью. Франциско не умел ни читать, ни писать, а его мастерство как наездника (в отличии от маркиза) было весьма скромным, поскольку он не имел с малолетства дела с лошадьми. Солдаты называли его: "Добрый товарищ, без всякого намека на тщеславие или напыщенность".

Всего этого было вполне достаточно для лидерства, так как здесь, за океаном, испанские солдаты и искатели приключений платили за бездарность своих руководителей самую высокую цену — свою жизнь. В 1509 году в экспедиции Никуэзы и Охеды отправившейся на завоевание Панамы было 1250 человек, это была очень большая армия для Нового Света. Из них в скором времени в живых осталось лишь две сотни, под руководством двух выходцев из Эстремадуры: Бальбоа и Писарро. Тамошние индейцы были полные дикари, причем весьма своеобразные. Бальбоа, который после блужданий по джунглям Панамы открыл Тихий океан, обнаружил, что гомосексуализм очень распространён среди вождей в Куарагуа. Когда он узнал, что брат тамошнего туземного вождя и друзья брата облачаются в женские наряды и "входят друг к другу через заднюю дверь", он бросил сорок этих человек на съедение своим свирепым псам. Американцы, сотни лет прошло, а ничего так и не изменилось!

Теперь же Бальбоа был обвинен в мятеже и казнен, и оставался один Писарро. Он также был отстранен от руководства, присланным из Испании новым губернатором, добившимся этой должности на вновь завоеванных землях, при помощи своих обширных связей при дворе, Педро Ариасом де Авилой. Горячий нрав искателей приключений, жара и изоляция, все сказывалось, маленький пограничный форт был слишком тесен для двоих медведей в одной берлоге.

В своих привычках Франциско был весьма старомоден и практически никогда не расставался с тем нарядом, какой носил во времена своей бурной юности: длинный черный плащ до земли, уже порядком выцветший, белые растоптанные сапоги из оленьей кожи и белая же шапка, которая знавала лучшие времена; свой меч и кинжал Писарро тоже носил так, как было принято в старину в Испании.

Несмотря на все перечисленные добрые качества, Писарро, как и большинство конкистадоров, был всегда готов проявлять лютую жестокость к своим врагам, а также безжалостно убивать индейцев, чтобы достичь психологического превосходства, компенсируя тем самым недостаток в численности своих людей. Его вероломство и крайняя жестокость поражали даже самих испанцев. Франциско было уже под пятьдесят, начинал он еще солдатом в Италии, а в Новом Свете провел уже 11 лет, и за все эти годы тягот и сражений он получил, в качестве вознаграждения, лишь участок бедной нездоровой земли на болоте близ Панамы и полсотни индейцев, чтобы его обрабатывать.

Приблизившегося Писарро сопровождал его заместитель, Диего де Альмагро, отставной испанский офицер. Впрочем, это обстоятельство, не мешало Альмагро также быть неграмотным. Этот небольшой недостаток Альмагро сполна компенсировал своим завистливым и мстительным характером. Он тщательно оттирал остальных трех братьев Писарро: Гонсало, Эрнандо и Хуана от близости к Франциско. Из-за этого в дальнейшем Эрнандо Писарро перережет Альмагро горло и сядет на двадцать лет в тюрьму в Медине-дель — Кампо в Испании, в наказание за это преступление.

— Сеньор, генерал-капитан Андалусии- приветствовал Писарро сурового и неприветливого маркиза- умоляю Вас, мы не можем больше ждать отстающих! Уже начало июля, менее чем через месяц начинается сезон ураганов, а у нас недостаточно провианта. Наша огромная армия уничтожает его со страшной скоростью. К тому же это в основном хлеб из кассавы, а он не может храниться долгое время и плесневеет. Если мы не отбудем через три дня, то поставим нашу экспедицию под угрозу срыва! И тогда я буду чувствовать себя не отомщенным!

Маркиз лишь криво усмехнулся. Опять этот незаконнорожденный свинопас учит его жизни. Но, с другой стороны, все вокруг так же советуют ему поторапливаться. Еще хуже, что также считают и в Аудиенции Санто-Доминго, на которую было возложено управлением Новым Светом. А оттуда грамотные святые отцы, мрачные суеверные фанатики, могут нажаловаться прямо в Вальядолид. А как на это посмотрит святая Инквизиция? Даже такому благородному гранду, как маркиз Серральво, проверять на практике этот момент не хотелось. Святые отцы правили в Новом Свете железной рукой, применяя самые передовые бюрократические методы: огромное количество законов, налогов, чиновников и бумаг.

Придется перебираться дальше на материк. Маркиз мог бы прикинуться больным, но здесь в столице это делать будет не с руки. Слишком много здесь уважаемых свидетелей. Опять же доброхоты и завистники сообщат куда нужно, что он отлынивает от службы. Придется перебираться в Веракрус. Там, как ему услужливо сообщили, есть уже вполне европейский городок, где можно будет остановиться. А наглый Нуньес пусть сам лезет дальше к дикарям, в глубь страны, может быть, он там сломит себе шею.

— Хорошо — важно ответил маркиз де Серральво, — я не возражаю, готовьте людей и корабли к отплытию. Больше мы никого ждать не будем. Отплываем после традиционной молитвы в столичном храме за успех нашего дела! Мы прольем много вражеской крови!

И вскоре радостная весть пронеслась среди собравшихся в поход многочисленных и грубых толп солдат и авантюристов. Скоро уже они прибудут на место, в сказочную благословенную страну, где золото течет в реках, вместо воды. Нужно будет только успевать набивать сокровищами свои карманы и сумки. Эта красивая сказка так ласкала слух многочисленным искателям приключений, собравшимся подобно хищным птицам, в Санто-Доминго- маленькой, но бурной колониальной столице Нового Света.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Середина июля. С темно-синей лазури раскалённого неба яркое солнце посылало земле свой пламенный жар, и природа под его лучами впала в дремоту, точно нагая красавица в объятиях возлюбленного. В Веракрусе все давно готово к приему нежелательных гостей, хотя со стороны это и не слишком заметно. Нет, понятно, что старожилы все изменения видят. Так, все деревья за крепостными стенами срублены на дрова, как и самые густые из кустарников, так что прощай экология. А ведь природа это банк, все кредиты в котором уже выданы!

Теперь на день пути (25 км) вдоль песчаного океанского берега простирается унылая равнина, мрачная библейская Иософатова долина, заливаемая жгучими лучами солнца, болотистая почва которой, выделяет ядовитые испарения, и только кое-где покрыта чахлым низкорослым кустарником. Конечно, Медельинский оазис был мной оставлен в своем первозданном виде, все же он расположен далековато, почти в 10 километрах от города, оттуда таскать бревна испанцам будет затруднительно. Да и дальше от берега, вглубь страны, возделанные кукурузные поля стоят зеленой стеной, так как питательный силос испанцы есть не будут. Форт на южном мысу уже обжит и замаскирован, пушки пристреляны по секторам акватории залива.