Секретная командировка (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 6

Не хочу останавливаться на подробностях своего «внедрения» в редакцию газеты «Известия Череповецкого уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов» – это не слишком-то интересно, да и времени займет слишком много. Поначалу было трудновато, а потом ничего, втянулся. И народ в редакции подобрался доброжелательный.

Редакция была не очень-то многочисленной, всего четыре корреспондента. Кроме меня и уже упомянутого Димы, носившего, кстати, фамилию Папин, трудился еще и Боря Розов, совмещавший должность литературного обработчика всех поступавших писем. Нам троим было по двадцать лет, а вот четвертый, Павел Николаевич, был значительно старше. Мальчишки (это я про Димку с Борькой) иногда именовали его отцом Павлом, не в силу его возраста (а ему было под шестьдесят!), а потому что еще недавно Павел Николаевич был священником, служившим где-то на Малой Вишере. Уж отчего батюшка порвал с церковью, никто не спрашивал, но основной темой его статей и фельетонов была именно церковь! Уж в чем он только не упрекал священников – в разврате и пристрастии к вину, в мошенничестве и вымогательстве. Пожалуй, для полной картины не хватало педофилии и содомии, но до такого он не додумался.

Была у нас еще и машинистка, а заодно и корректор по имени Зина – костлявая девица, отличавшаяся вздорным характером. Меня, например, она обвиняла в том, что я нарочно пишу как курица лапой, чтобы затруднить ей работу, а ведь еще недавно писал как приличный человек! Ну, как объяснить девушке, что мой почерк далек от совершенства, и что за последние двадцать лет я мало что написал вручную? Спрашивается, зачем нужен комп, если не для печатания? Увы, комп остался далеко-далеко, а здесь была лишь перьевая ручка, которую я последний раз видел в году так восемьдесят девятом, на почте.

Ну, а главной у нас была Наталья Андреевна, «старый большевик» тридцати шести лет от роду. Наверное, «тому» Володе Аксенову, женщина, вступившая в ряды партии большевиков в тот год, когда ему было пять лет от роду, могла показаться старой. Скорее всего, она ему действительно ею казалась. Но, «этому» Владимиру, который за «молодым фасадом» скрывал «полтинник», Наталья Андреевна казалось молодой, если не юной, красавицей.

Она мне понравилась сразу, как только вошла в кабинет после моего возвращения с «больничного». И ее голос, и ее манера держаться. И даже нелепый пиджак, перелицованный, видимо, из военного кителя. Там, в двадцать первом веке, мне и в голову не пришло бы, что я могу влюбиться в девчонку. Да там у меня жена, с которой мы прожили почти тридцать лет. Верно, молодое тело влияет на мозги и на сознание, помещенное в эту черепушку из далекого будущего.

Сейчас я как раз заканчивал большую статью. Из-за того, что Зинаида опять объявила забастовку, требуя от меня невозможного – писать разборчиво, пришлось выгнать девушку из-за пишущей машинки, и отпечатать текст самому.

"В воскресенье перед местным населением города Череповца были продемонстрированы военные силы, созданные Военным отделом исполнительного комитета. Немало было положено им труда на это создание, еще больше труда предстоит положить, но это наш первый шаг на пути к участию в создании Красной пролетарской армии.

Стройными рядами прошли защитники пролетарской диктатуры перед глазами обывателей; бодростью веяло от молодых и храбрых орлов, спаянных добровольным стремлением защищать завоевания Октябрьской революции, даже ценой собственной жизни.

Не слышно было наглых окриков и свирепых взглядов офицерства, а спокойно выполнялась товарищеская команда инструкторов.

Рабочая часть населения наблюдала за этим парадом с чувством глубокого удовлетворения, остальные сохраняли угрюмую настороженность. Под ярким солнцем теряло свою мрачность даже черное знамя анархистов, а наше красное знамя излучало надежду на скорую победу над буржуазией.

В параде принимал участие Череповецкий Советский пехотный полк в количестве трехсот человек, отряд интернационалистов, состоящий из бывших военнопленных австрийской армии в количестве двадцати человек, и отряд анархистов-коммунистов в количестве пятнадцати человек.

Шествие замыкал кавалерийский эскадрон из шестнадцати человек.

И это только первая капля в будущем море пролетарской Красной армии!

Сообщаем также, что добровольные пожертвования на нужды Красной армии можно внести по адресу нашей редакции, расположенной по Воскресенскому проспекту, в доме б. купца Силина«[1].

– А я и не знала, что вы умеете печатать на машинке, – услышал я удивленный голос нашего редактора.

– Да я и не умею, – смущенно отозвался я, заслушавшись чудесного голоса. – Взялся напечатать, а не то Зинаида ругается. А на машинке я так, забавлялся, когда в госпитале лежал.

– Хм, – хмыкнула редактор. – У вас же левая рука поранена, как вы смогли двумя руками печатать? И кто же вам разрешил машинку портить?

Вот ведь, не редактор, а детектив в юбке!

– Так все просто, – ответил я, лихорадочно соображая, как бы половчее соврать. – В лазарете была списанная машинка, в нее однажды осколок попал, так врач мне велел на ней правой рукой долбить, а левую постепенно приучать, чтобы руку разрабатывать.

– Вот оно как! – покачала головой Наталья Андреевна, потом добавила: – Мудрый вам врач попался. – Улыбнувшись светлой улыбкой, сказала: – Что ж, зато теперь у нас будет еще одна машинистка.

– Машинистка! – фыркнул я. – Несолидно как-то звучит. Пусть уж лучше – секретарь-машинист.

– Ну, дело не в термине, а в сути. Дайте-ка ваш материал, – протянула Наталья Андреевна руку.

Прочитав мой очерк, редактор с удивлением покачала головой.

– Товарищ Владимир, а вы делаете успехи. Вашу корреспонденцию я сейчас же отправлю в набор, здесь даже править не нужно. Поразительно!

Посмотрев на своих коллег, убедившись, что они заняты, я тихонько сказал:

– А это я из-за вас, Наталья Андреевна.

– Что из-за меня? – не поняла начальница.

– Ну, старался из-за вас, чтобы вы на меня не сердились, и не ругались.

– Так я, кажется, еще ни разу на вас и не сердилась, тем более – ни разу вас не ругала, – удивилась начальница.

– Так я заранее, так сказать, чтобы предотвратить ваш гнев и недовольство, – вздохнул я, делая скорбный вид.

– Ну, если заслужите, то я вас отругаю, – пообещала начальница. Слегка прищурившись, пригрозила: – А будете паясничать, так я вообще вас уволю.

– Вот видите, – позволил я себе легкую улыбку, – Я еще ничего не успел натворить, а вы меня же увольнять решили.

Редактор лишь махнула рукой и, прихватив мой опус, ушла.

После ее ухода я начал размышлять – а не лучше ли мне уволиться прямо сейчас, не дожидаясь, чтобы меня и на самом-то деле уволили? А ведь она может! Если уволюсь, то куда я подамся? Работать я не умею, да и с работой в восемнадцатом году плохо, как я помню. Ну, если только записываться добровольцем в Красную армию. Вариант, кстати, тем более, что меня туда рано или поздно заберут. Кажется, Алексеев с Корниловым уже создают белую армию и, где-то в это время идет Ледяной поход.

Так, в сегодняшней «Правде» есть упоминание, что нынче наркомом по военным и морским делам (наркомвоенмор!) является Подвойский. Но, как я помнил, его сменит Лев Давидович Троцкий, который начнет бороться с партизанщиной в РККА, а там еще и мятеж чехословаков подоспеет.

Историю гражданской войны я помнил смутно, но кое-что еще не успел забыть. Ну, скажем то, что официально война начнется именно с мятежа «белочехов», а это случится в конце мая, или в начале лета. Чехи начнут сметать Советскую власть, изо всех щелей полезут различные правительства, потом их попытается объединить адмирал Колчак, а там и высадка англичан в Архангельске. Словом – Советская Россия запылает со всех сторон, словно лесной пожар. Ну, а как этот пожар тушить, если нет самолетов МЧС? Либо выходить всем миром, с лопатами и топорами, либо разводить встречный пожар. Тут уж я пока не берусь судить – вышли мы всем миром, или устроили пожар. Но летом сего года начнут создавать регулярную Красную армию, со строгой иерархией, и с принудительной мобилизацией. Пожалуй, как принесут повестку, так и пойду. Не в моих правилах идти добровольцем, но и отказываться тоже не стану. Впрочем, в этой реальности я (ну, мой «хозяин тела», теперь без разницы, кто именно)добровольцем уже был, так что можно и подождать.