Никто и звать никак (СИ) - Ром Полина - Страница 36

— Калина, есть еще одна неприятная вещь. Я не сразу понял, что ты этого не заметила. Любая девушка поняла бы сразу же…

— Что еще?

— Гомиро тер Ванг… Это значит, что он не подданный цезуса. Он подданный триона…

Я непонимающе смотрела на Ригера. Какая разница, кто чей подданный?

— Калина, он из той страны, где ты прожила почти два года…

Пожалуй, это было уже слишком. Если еще до этого я думала, как избежать брака, то сейчас мне оставалось только договариваться с Ригером…

— Ригер, но я все равно не понимаю, если он житель другой страны, зачем ему мой штарт?

— Я могу ошибаться, но приставка тер — это не показатель древности рода. Думаю, что твой жених богат, но не слишком знатен. И там, у себя, мог бы найти невесту. Но не самого хорошего рода. Будь он не только высокороден, но и родовит, он носил бы приставку турин или даже туринус. А так, высокородство, скорее всего, было куплено одно-два поколения назад… Ну, или пожаловано его предку за какой-то подвиг. Титул, после брака — поднимется для него. Поэтому он и выпросил у твоего отца штарт. Ну, или, возможно, оказал твоему отцу услугу и штарт получит в благодарность.

— Хорошо, я поняла. Теперь скажи, что будет, если я выйду за тебя замуж?

— Мы посетим архив и восстановим твои права. Получим документы, это займет у нас два-три дня и обойдется в несколько золотых монет.

Посетим храм и получим документы о нашем браке. Я совершеннолетний, мне не нужно разрешения родных. С тобой сложнее, тебе придется разговаривать со жрецом. И рассказать ему всё.

— Правду?!

— Да, Калина, правду.

— О том, что я из другого мира?!

— Э-эммм… Думаю, стоит сказать, что ты потеряла память и очнулась на корабле. Но в остальном — правду. Жрецам не лгут… Я думаю, он разрешит этот брак. Они не жалуют людей, поклоняющихся Кровавому Хрогу.

— Кто такой этот Хрог?

— Верховное божество, бог силы. Он требует человеческих жертвоприношений. Раз в год, в столице, в главном храме, для его ублажения, приносят в жертву четырех молодых рабов — двух девственниц пятнадцати-шестнадцати лет и двух юношей, не познавших женщину.

Меня передернуло…

— Потом обручение в храме. Затем наймем карету и поедем к тебе домой. Если твой отец жив — предъявим ему документы. Если уже умер, то Гомиро тер Ванг сидит в твоем доме и дожидается ответа из архивов. Предъявим ему документы и он уедет.

— Просто так уедет?

— Не знаю… Какую-то услугу твоему отцу он оказал. Возможно, за это придется платить. И еще, уж не знаю, где пересеклись ваши родовые линии, но этот Гомиро — твой дальний родственник. Не ближе трех поколений, иначе не разрешили бы брак. Но и не больше четырех, иначе не имело бы смысла прошение о передаче штарта.

Господи боже мой!!! Как всё сложно-то! Я, иногда, перестаю понимать, как я буду жить в этом мире. Без всякой подготовки Ригер вываливает мне эти сведения просто по тому, что эти знания и реалии он впитал с молоком матери… В мире есть тысячи мелочей, непонимание которых тут же обратит на меня внимание всех людей. Еще долгие годы я буду белой вороной.

— Хорошо, Ригер. Я поняла. Теперь расскажи мне о браке. Не о нашем, а вообще… Кто распоряжается финансами, что бывает в случае смерти одного из супругов, кто наследует после смерти мужа или жены, какие еще есть причины для развода и прочее, всё, что знаешь сам.

Ригер тяжко выдохнул и заговорил:

— Мужчина становится совершеннолетним в двадцать лет. Женщина — в двадцать пять. Мужчину нельзя насильно женить. Достаточно в храме сказать — нет, и брак не свершится. Женщин до совершеннолетия не спрашивают. За них говорят родители или опекуны. Разумеется, у крестьян и ремесленников все проще, но, если ремесленник приведет молодую девушку без отца или другого родича, и девушка скажет «нет» — брака не будет. В случае смерти одного из супругов второй наследует все. Не дети, не родители — супруг. Но мужчина может оставить завещание и раздать треть своего состояния. Это не оспаривается.

— Кому раздать?

— Кому угодно. Детям, своим родителям, на храм, да хоть соседу… У женщины такого права нет. Для развода есть несколько причин. Бездетность пары в течении пяти лет. Тут на развод может подать любой из них и каждому должно быть возвращено его имущество.

— А если, допусти, имущество уже потрачено или пропало? Ну, вот был за невестой дом и весь сгорел?

— Зависит от того, кто подал на развод. Если муж — должен найти денег и оплатить ей такой же дом. Если жена — то получит только половину. В том случае, если в утрате имущества нет вины мужа. Если есть, например муж потратил деньги жены — вернет все, если дом сгорел не по его вине — половину стоимости. Знаешь, Калина, я не слишком в этом разбираюсь. Это нужно у законников спрашивать. Они ведут бракоразводные дела и знают всё в сто раз лучше…

— Подожди… Успеем к законнику. А если жена хочет заниматься делом, ну, держать мастерскую, муж может запретить?

— Может. Такие вопросы решает мужчина.

— А ты? Ты запретишь мне?

— Нет.

— Почему? Это ведь будет ронять твой престиж?

— Две причины. Ты мой друг, а друзьям не запрещают. Если я в чем-то не смогу убедить тебя, я постараюсь вернутся к разговору, но запрещать не стану.

— А вторая?

— Я не собираюсь вращаться в обществе, но вот своим детям хотел бы оставить наследство. Если тебе не запрещать, может, ты научишь и меня зарабатывать деньги? — и он рассмеялся.

Мне, если честно, все же было не до смеха.

— Ригер, есть еще одна деталь, которую я хотела бы предварительно выяснить…

— Спрашивай.

Я замялась, немного подумала и начала издалека:

— Ригер, в моем мире есть такое понятие, как «белый брак»…

— Что это значит?

— Люди, вступившие в такой брак… Они не совсем муж и жена. Точнее, они муж и жена перед людьми и перед богом, но на самом деле не муж и жена…

Я чувствовала, как краска приливает к лицу… Черт-черт-черт… Я же взрослая женщина, да и Ригер, явно, не девственник… Но мне безумно неловко говорить с ним на эту тему…

— Калина…

Ригер тоже несколько смутился.

— Калина, я что, похож на человека, способного тебя обидеть?! Ты действительно боишься, что я буду тебя принуждать?! Если ты захочешь, мы просто подадим на развод через пять лет. Уверяю тебя, у нас у обоих будет время завести семью и родить детей. Но, раз уж ты затронула эту тему… Пока ты моя жена, Калина — никаких любовных игр на стороне! Никакой тени на имени фон Крейгов! Это ты понимаешь?

Это-то я понимала прекрасно и устроило меня это более чем… Тут бы и окончить разговор, но меня понесло…

Я посмотрела в глаза Ригеру и спросила:

— А ты? Ты в браке будешь беречь мое имя?!

— Я? Я не буду позорить свою жену, Калина, но и пять лет воздержания…

Я немного подумала, он старше меня, кстати, на сколько?

— Ригер, сколько тебе циклов?

— Двадцать четыре.

Я думала, что он чуть старше… Но это и не важно, что я ошиблась. В любом случае, у него сейчас гормоны играют как глухари на току. Пожалуй, не стоит ставить заведомо невыполнимое условие.

— Ригер, а какие еще есть причины для развода?

— Сумасшествие одного из супругов, измена…

— Чья? Мужа или жены?

— Если поймали — то все равно, чья. Но должно быть не менее трех независимых свидетелей. Не родственники, не друзья. Или — один независимый и один представитель храма. Так тоже можно. Есть еще какие-то тонкости для брака высших родов, цезуса и его кровных родственников. Но тут я точно не знаю деталей. Я не тороплю тебя, Калина… Но и затягивать решение не стоит.

Мне сейчас лет семнадцать-восемнадцать, большая часть жизни впереди. Пять лет я вполне смогу обойтись без… Но ведь я и к моменту развода не буду совершеннолетней, вот что плохо! Интересно, а после развода Ригер сможет оформить опеку надо мной? Пожалуй, это был бы идеальный вариант.