Мессия (СИ) - "Пантелей" - Страница 17

– Говорил. С 2014-го по 2021-й.

– Понятно. На целый век позже. И как ему показались люди будущего? Понравились ли?

– Ещё меньше, чем тебе, великий хан.

– Ну, что ж. В самом главном мы с твоим отцом сходимся, а значит договориться сможем. Теперь я отвечу на твои вопросы, король Филипп. В Изначального Создателя я верю, как верю и в то, что мы ему до сих пор небезразличны. Да, Вселенная бесконечна, и наверняка в ней, помимо нас, живёт множество созданий его, но и мощь Создателя тоже бесконечна, так что толику своего внимания, Он способен уделить всем своим созданиям. Я верю в то, что он будет помогать нам до тех пор, пока мы это заслуживаем, пока среди людей рождаются герои. Христос был героем, хоть и не был воином. Он пошёл на смерть ради распространения своего учения и, несмотря не то, что учение его сильно извратили, оно, в той истории, порождало героев ещё почти две тысячи лет. Там я принял христианство притворно, ради получения земных благ, а не спасения души, но там я жил чужой жизнью, и на душу Якова Каца мне было наплевать, Яков мне был нужен только затем, чтобы побольше узнать о себе настоящем. Что касается вопроса – почему я не стал там ханом? – Тимуджин снова глотнул «ливийца» и улыбнулся – Мне просто не повезло. Шальной осколок германского снаряда вернул меня обратно, когда уже открывались реальные перспективы. Та война должна была закончиться великими потрясениями, и свой шанс я бы не упустил. Словом – не повезло. Вернее, это Якову Кацу не повезло, а мне наоборот. Я счастлив, что Создатель меня вернул и предоставил возможность исправить множество ошибок. Ты удовлетворён моими ответами, король Филипп?

– Не знаю. – честно ответил Львиный Коготь – Я так и не понял, сейчас ты христианин, или нет?

– В определённой мере, также как и ты, король. Мы с тобой воины, Христу должное отдаём, но в битве уповаем на поддержку древних, дохристианских богов. Я уверен, что и твой отец точно такой-же христианин. Любого, кто хочет чего-то добиться в этой жизни, нельзя считать настоящим христианином. По этому поводу в христианстве было множество расколов, каждый из которых заканчивался войной между христианами.

– Вот как… И кто в итоге победил?

– Золотой Телец. Твой отец наверняка знает об этом больше меня, не зря ведь он затеял реформу церкви.

– Ты знаешь об этом?

– Я знаю меньше твоего отца про электричество и прочие технологии, но важность разведки я понимаю, король Филипп. Не только военной разведки, но и политической, и экономической. Эту книгу я уже читал. – великий хан монголов взял в руки подарочный экземпляр «Хроники Третьего крестового похода» – Она издавалась на русском языке, и мне её привезли купцы из Омска ещё год назад. Читал я и рассуждения «О замысле Создателя». Это, без сомнений, тоже написал твой отец, можешь мне поверить, как историку, филологу и лингвисту, почти профессору из двадцатого века. Я знаю многое, даже то, что Львиное Сердце отправился путешествовать. Я понимаю, что за Обь на запад нам уже не перейти, но и вам на восток идти некем. Ты правильно посчитал, людей вам будет не хватать ещё лет тридцать, а за это время многое может измениться. Может начаться война феодалов в Принципате, и люди понадобятся там. Может начаться бунт городов, магистратам которых Принцепс даёт всё больше прав. Может начаться ересь, которая ввергнет ваш ныне цветущий мир в братоубийственную войну. Весь ваш Принуипат сейчас – это Ричард Львиное Сердце. Его авторитет, его репутация. Не будет его – не будет и Принципата. Стоит мне подготовить себе деятельного, умного и храброго преемника, и вам не поздоровится, пусть даже и позже, чем это случилось в той истории. Огнестрельное оружие в Китае мы произведём. Пусть оно будет и похуже вашего, но его будет очень много. Китайцев и корейцев уже сейчас вдвое больше, чем всех вместе взятых европейцев, считая и Русь, а на рубеже Оби их будет в сто раз больше. Я не боюсь твоего отца, король Филипп. Он велик, но расстояние, нас разделяющее, преодолеть не сможет. Китай и так мой, подарком я это не считаю. Если хочешь добиться успеха в переговорах, предложи что-нибудь ещё.

– Мне нечего больше предложить, великий хан. – угрюмо произнёс Принц-Бастард.

– Есть, король, Филипп. – Чингисхан вынул из под полы халата бомбу, которую Филипп кинул Джучи, для передачи великому хану, и перебросил её обратно – Осторожно, король Филипп, за кольцо не дёрни. Ты назвал моих воинов овцами, а моего сына пастухом. Думаю, нам следует начать с того, что ты извинишься. А потом устроим пир. Надеюсь, этого «ливийца» у тебя на один пир хватит?

– Хватит, великий хан. Я действительно повёл себя глупо, в извинениях за глупость, урона моей чести не будет.

– Ты очень умный юноша, король Филипп. Жаль, что у меня нет такого старшего сына. Джучи не так умён, но, поверь мне, он не трус. Он выполнял мой приказ. Итак, готовим пир, крестоносец. – снова улыбнулся Тимуджин – Свой крест до нас ты донёс, но тебе ведь важно, чтобы мы его приняли, я правильно понимаю?

– Правильно, великий хан, это очень важно.

– Обсудим этот вопрос после пира, король. В этом нет ничего невозможного.

– «Невозможно – это слово из словаря глупцов».

– Уже даже не вспомню, чьи это слова, Макиавелли, или Наполеона, но они правильные. Пир назначаем через неделю, мне нужно собрать на него всех сыновей. Ты согласен, король Филипп?

– У меня нет для всех подарков, великий хан.

– Есть. Подари им по бомбе, этого хватит. Умные поймут, а глупым туда и дорога. До встречи, король.

– До встречи, великий хан. Спасибо тебе за науку!

Первого сентября 1201 года в Саксонии началось восстание городов против короля Вильгельма I Вельфа, впоследствии названного «Бунтом бюргерской сволочи». Все сенаторы понимали, что в бунте виноват сам Вильгельм, который едва достигнув возраста совершеннолетия, подверг опале графа Йохана Мюллера, безмерно уважаемого всей Саксонией, начал делать долги и, для их покрытия, повышать налоги. Это не было изобретением Вильгельма. Установленный налог в три десятых от дохода, периодически повышали все феодалы, но мера эта всегда была временная, по возможности, не обременительная (максимум на одну десятую), и всегда возвратная. Во всяком случае, так обещалось – как только дела наладятся, всё верну. Вильгельм же сразу поднял налог до пяти десятых, вернуть ничего не обещал, и даже срок действия нового налога не назначил.

Нет, какие-то методы защиты от такого произвола уже были предусмотрены. Все люди были свободны, и могли отправиться жить туда, где лучше. Например, за Одером и до самой Оби, налог на крестьян был всего в две десятых от урожая. Спящий Леопард отказался от собственной королевской доли, собирая только долю Принципата и налог в местный бюджет, но куда деваться крестьянам и городским бюргерам, успевшим обрасти недвижимостью, которую с собой за Одер не заберёшь? Было в Саксонии и представительство Палаты Патрициев, но законодательная база Принципата нарушена не была. Сюзерены имели право повышать налоги, и никаких ограничений этому не было. В момент принятия закона, всем (Ричарду) казалось, что такие вещи отрегулирует рынок, с земель слишком жадного владетеля просто уйдут все подданные, однако, три года мира и процветания сделали своё чёрное дело. Плебеи разбогатели и обзавелись недвижимостью, которую готовы были защищать оружием. Нашлись недовольные и в сословии всадников (бароны и рыцари), особенно среди тех, кто развивал в своих землях какие-нибудь мануфактуры и уже вложился в оборудование. Как правило, вложились они в долг. А такое потрясение начисто лишало их возможности эти долги когда-нибудь выплатить, и, значит, вместо того чтобы подняться в имущественном цензе до патрициев, они и сами могли стать плебеями. Кому же такая перспектива понравится?

Разруливать эту ситуацию пришлось Железной герцогине, Алиеноре Аквитанской. Восьмого сентября 1201 года, она принимала третьего вице-принцепса, короля Нового Сиона, Сира Ицхака I Левита. Положенный этикетом обед, Ицхак, несмотря на нервное состояние герцогини, вкусил с удовольствием, и дождавшись кофе и «ливийца» откинулся на спинку кресла.