Знамение. Трилогия (СИ) - Ильясов Тимур - Страница 66

Существо стояло на месте. Будто решаясь что ему предпринять дальше. Его синеватые безволосые конечности иногда вздрагивали. Оно вытянуло испачканную чужой кровью крысиную морду вверх. Потом, как мне показалось, глубоко вдохнуло ноздрями воздух.

И!!! Развернулось своим облезлым, кажущимся склизким телом по направлению к двери, за которой я стоял. Наставив желтые фосфоресцирующие глаза прямо в мои. Через окуляр дверного звонка. Словно не было между нами огромной железной двери. Будто он мог видеть меня сквозь солидную преграду.

Потом существо медленно, продолжая подрагивать конечностями при ходьбе, будто промокшая кошка, подошло к двери, за которой я стоял. Вплотную. Так близко, что я услышал звук трения его мерзкого тела о железную поверхность.

А я все смотрел. Внимательно. Не отрывая взгляда.

Существо оказалось ниже обзора дверного глазка. И теперь я лишь смог наблюдать его задние лапы и часть тощей откляченной задницы.

Мы были менее, чем в десяти сантиметрах друг от друга. С существом, впервые появившимся в моем вещем сне более года назад. Два старых заклятых врага. Это было оно. Я знал это абсолютно точно. И я знал, что он это знает про меня. Еще я знал, что оно пришло ко мне намеренно. Оно искало меня. Чувствовало меня. Отыскав среди тысячи домов нашего города. Среди сотен жилых ячеек жилого комплекса. Унюхало меня, словно зверь, охотящийся на добычу…

И следующее, что произошло, заставило меня проглотить собственный язык от неожиданности…

Жди

Совершенно внезапно, словно по хлопку затвора, обзор окуляра дверного глазка перекрылся желтизной. Будто яичным желтком, разбитым на сковороде для приготовления омлета. В середине которого плавал опрокинутый полумесяц еще более ядовито‑желтого оттенка с черной червоточиной посередине.

От внезапности произошедшего, я отпрянул назад, с трудом удержав себя в равновесии. В недоумении, еще не успев испугаться от осознания, которое пришло ко мне секундами позже.

Это был его глаз!!!

Существо подошло к моей двери вплотную и заглянуло в дверной глазок с обратной стороны. Оно знало, что я наблюдаю за ним. И оно смотрело на меня. Хотя, казалось, это было невозможно. Дверные глазки устроены таким образом, что они не просматриваются с внешней стороны. Но не смотря на это, я знал, что оно видело меня!

Мне стоило бы затаиться. Спрятаться в глубине квартиры. Перестать провоцировать зверя. Но я сделал обратное. Будто совершая действие, которое должно было произойти по некому, написанному не мною сценарию. И не было моей воли противостоять этой силе. Или это было лишь моим ребяческим импульсом, когда не можешь удержаться, чтобы не сорвать засохшую корку с поцарапанного колена. Или когда стоишь у обрыва и тебя тянет подойти еще немного ближе, чтобы заглянуть в бездну и проверить себя на «слабо».

Контролируемый этим смутным позывом, я снова прильнул к глазку. Чтобы убедиться, что зверь все еще там. Смотрит на меня. Своим лютым фосфорицирующим взглядом. Прямо мне в глаза.

А потом существо на противоположной стороне двери негромко утробно заурчало, заикало и забурлило, переходя в нарастающее и щелкающее «Так‑так‑таак‑таак‑таак…», похожее на трещание старого, плохо смазанного дизельного двигателя.

«Что же ты хочешь от меня, сволочь?», ‑ сказал про себя ему я, не надеясь на ответ.

«Открой дверь», ‑ неожиданно ответил тот мне. И его сипящий голос, словно сухое трещание гнезда, полного ядовитых змей, прозвучал внутри моей головы. Не в виде звука, проникнув через уши и барабанные перепонки. А попав сразу в мое сознание, сотворившись там из ниоткуда.

«Нет», ‑ ответил ему я, продолжая этот странный мысленный диалог.

«Ты не сможешь сидеть там вечно. В своей вонючей норе. Мы все про тебя знаем… Давно про тебя знаем… Ты – ошибка. Ты не должен был знать… И ты думаешь, что тебя спасут твои гнилые запасы? Они тебе не помогут. Мы все равно достанем тебя. Рано или поздно. Сожрем и тебя. И твою тощую сучку. И твоих крикливых соплячек…»

Мне показалось, что немигающий глаз существа на той стороне окуляра глазка засиял еще ярче. Своим токсично‑желтым свечением. Полыхая злобой и ненавистью ко мне. А черная червоточина посреди глаза сжалась в крошечную точку, будто черная дыра, сконцентриров необъятную галактическую тьму на кончике швейной иголки.

«Выкуси. Я тебя сам сожру, тварь!», ‑ неожиданно для самого себя ответил я, продолжая наш безмолвный телепатический диалог. Будто и не я был хозяином этих слов.

Мой внутренний голос, чужой мне, словно принадлежащий третьей силе, на удивление был спокоен и даже отрешен. Как реплики сонного чревовещателя, манипулирующего безвольной деревянной куклой. Выдавливая слова, не сочетающиеся с интонацией. Будто отвечая на рутинное приветствие кассира в продуктовом магазине.

И еще, меня странным образом не удивило, что он знает про меня. Про мое предвидение. И про мою подготовку и убежище, устроенное в квартире.

«Ха‑ха‑ха», ‑ зашипел тот в ответ, «Мы не торопимся… Ты посиди тут… Кушай. Пей… Спи хорошо… Копи мясо. Собирай жирок. Мы тебя оставим на потом… Когда с остальными червяками разберемся. А потом мы придем… Придем… Придем… Обязательно придем…»

«Я тебя буду ждать», ‑ ответил я, также спокойно, словно зачитывал состав продукта на этикетке пачки от молока.

«Жди…», ‑ прошипел тот. И ядовитая желтизна пропала из окуляра глазка.

Я оставался на месте, продолжая наблюдать за пространством перед дверью.

Существо снова показалось в обзоре. Оно, на полусогнутых лапах, подрагивая лиловыми конечностями, отошло от моей двери ближе к лифтам. Повернуло морду в сторону открытой настежь соседской двери и громко щелкнуло кривой пастью.

На его призыв на площадке показалось еще одно существо. Немного крупнее. С круглой головой, будто обрубленной спереди плоской орангутаньей мордой. С остатками оборванной одежды на лиловом теле. С куском джинсовой штанины на задней лапе. С болтающимися на спине ошметками белой ткани, вероятно некогда бывшей мужской футболкой. И я узнал его. Моего несчастного соседа. Обращенного в нечеловеческое создание. Того, чье имя я не помнил. С кем пару раз перекидывался ничего не значащими фразами при встрече. Того, кто недавно был человеком. Мужем. Отцом…

Стоило мне подумать о его семье, как следом из квартиры вышло еще одно существо. Заставив меня вздрогнуть от ужасающей догадки. Существо меньше в размерах. На котором почти целиком сохранилась человеческая одежда. Женская одежда. Васильковое платье в горошек на туловище, нелепо волочащееся по полу, как будто надетое на собаку ради шутки. Лапы в высоких носках с оборванными концами. И болтающийся на тощей шее светлый платок. Его жена! Которую я помнил, как миниатюрную, миловидную и молодую девушку, занятую ребенком каждый раз, когда я ее заставал. Лица которой я не мог вспомнить, как не старался. Будто это воспоминание теперь имело значение… Когда то, что от нее осталось теперь стояло на четырех лапах, обнюхивало воздух, вертело мордой и скалилось, изредка поскуливая и разевая пасть, обуреваемое только одной жаждой. Жаждой крови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А последним вышло крошечное создание. От вида которого у меня перехватило дыхание. Оно выглядело словно недоношенный крысиный выкидыш. Крохотный. Склизкий. Мелко дрожащий. Едва перебирающий лапками. С такой же тонкой лиловой кожей в пульсирующих венах, как у родителей. Со слежавшимися клоками выпадающих с макушки волос. Со мелкой звериной мордочкой. Широко открывая и закрывая пасть в которой виднелись два ряда неестественно длинных клыков. Щелкая ею и издавая едва слышные скрипящие поскуливания.

Представив, что похожая судьба может ждать и мои детей, мои руки похолодели, кровь схлынула с лица и в животе закрутило в рвотном спазме. Мне захотелось оторваться от жуткого зрелища и перестать смотреть на них. И постараться забыть увиденное.