Проект "Вектор". Дилогия (СИ) - Тарханов Влад - Страница 33

Записи делал химическим карандашом. Чернильная ручка для этих целей не годилась. Впрочем, химический карандаш был в это время очень распространенным средством выдачи информации. До награждения и торжественного приема оставалось еще куча времени. Как его потратить? Писать ничего не собирался. Еще напишусь.

А вот пройтись по утренней столице не помешает.

Как это у Булгакова, любовь выскочила из-за угла? Она спешила, опаздывала на работу. Обычная вроде женщина в зимнем пальто и шляпке. В руках она несла несколько канцелярских папок с бумагами, которые прижимала к груди. Что меня зацепило? Ее походка, грациозная, как у балерины, не смотря на груз. И глаза… глаза потом, когда она посмотрела на меня с укоризной:

– Товарищ военный, вы мне загораживаете проход, а я опаздываю!

– Извините. – я и не думал сдвигаться с места. – Алексей Виноградов. Только что потерпел ужасное поражение…

– Так… кадрить будете? – женщина недовольно поджала губы.

– Буду. – продолжаю наглеть я. – сражен в самое сердце… Стоп, а почему у меня болит с правой стороны? Не напомните, где у военного сердце?

– В пятках! Ладно, раз не отстанете, так хоть помогите папки донести.

– С удовольствием, прекрасная незнакомка. – сказал я, пригружаясь тяжелыми папками.

– Уже нет.

– Что нет? – удивился я.

– Маргарита Лурье, – теперь я уже не незнакомка…

– Маргарита Абрамовна или Александровна? – кинул я пробный шар, кажется, у белорусского экономиста Лурье была дочка Маргарита.

– А вот и не угадали! – на этот раз незнакомка искренне улыбнулась. Не за те веточки потянули. Я Маргарита Наумовна. Мой отец из белорусских Лурья. Лурье он стал уже в Одессе. Он известен как Артур-Винсент Лурье. Футурист, потом участвовал в ЛЕФе. Композитор. Когда стал начальником музыкального отдела Наркомпроса нас с мамой бросил, потом перебрался за границу. Где сейчас обитает и что делает я не в курсе. Мама историк-египтолог. А я вот пошла в журналистику. Спасибо за помощь, но мы уже пришли.

– Тогда я вынужден обратится к шантажу. Я отдам вам папки в обмен на свидание!

– А вы действительно удивительно самоуверенный военный. Хорошо, давайте мои папки. Я заканчиваю в семь.

– Только завтра, Маргарита, сегодня ну никак. Приглашен на одно мероприятие и никак не смогу отказаться. Боюсь быть невежливым…

– Мероприятие… А… я думаю, откуда я вас знаю? Вы же… мы про вас писали, даже фотографию поместили, точно, комбриг Виноградов, вот! Значит, вас тоже сегодня будут награждать. У нас Мишу от редакции фотокором туда направили.

– Вот видите, какая слава, какая популярность! Не могу неузнанный и шагу ступить.

– Ладно, не иронизируйте. Я буду вас ждать. Завтра

Глава ровно сороковая

Тот же кремлевский кабинет

(интерлюдия)

На этот раз их было двое за рабочим столом. САМ прохаживался, на этот раз без неизменной трубки, но поступь его была такой же неслышной… Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Вот, умеют китайцы красивую фразу смастерить, а как кино снимают, так жуть просто! Извините, отвлекся. За столом сидели неизменный товарищ в пенсне и еще один, известный как маршал Шапошников, начальник Генерального штаба Красной армии.

– Прочитали, товарищи? Ваше мнение, прошу вас, Борис Михайлович…

– Если бы не дата письма… да, очень близко к анализу майора Чернова, только рассмотрена проблема глубже… Считаю описанный вариант событий очень вероятным. Когда 163-я попала в окружение, была у меня мысль такую директиву послать, была. Остановило меня то, что 44-я уже выступила, не дожидаясь формального приказа. Вообще-то такая самостоятельность и решительность… она вбивается из общего уровня принятия решений командирами Красной армии. Им как раз инициативы не хватает, как будто ждут комиссарской визы на своем решении.

– Ви считаете, что введение принципа единоначалия было преждевременным?

– Товарищ Сталин, введение единоначалия было правильным и своевременным, вот только наши командиры к нему не были готовы, перестроились единицы. Война с Финляндией показала, что в сложной обстановке командиры теряются, ждут указаний сверху. Решения принимают запоздало. Катастрофы не было только благодаря стойкости бойцов и командиров Красной армии.

– Меня тоже смутила дата этого опуса. – подал голос Берия.

– Чем смутила, товарищ Берия?

– Судя по всему, этот документ был написан в поезде, во время поездки к фронту. Но там приводятся факты и домыслы, которые ну никак не могли быть известны обычному комбригу, в том числе, самый главный, КТО мог показать Виноградову замечания майора Чернова, на которые он ссылается. Свидетели утверждают, что комбриг цитировал этот документ. Нам точно известно, что эта записка с анализом Чернова из штаба Ленинградского округа никуда не выходило. Мистика какая-то, товарищ Сталин.

– А вы, товарищ Шапошников, с этой запиской были знакомы?

– Так точно, товарищ Сталин. Только попала она ко мне с документами из штаба округа по настоянию начальника оперативного отдела полковника Тихомирова. Он пытался сделать всё чтобы ситуацию изменить. Но менять уже было поздно. За день до наступления планы не меняют. Лучше иметь хоть какой-то план, чем никакого.

– А отложить наступление не думали, товарищ Шапошников?

– Сроки наступления были уже утверждены. Менять их не считал нужным.

– Хорошо, Борис Михайлович, надеюсь вы запомнили фразу из вашей характеристики «главный недостаток маршала Шапошникова в том, что он никогда нэ противоречил мнению товарища Сталина, даже если был уверен, что Вождь нэ прав». Думаю, вы сможете исправить этот недостаток.

– Лаврэнтий. Ты эту бумагу изучи, папочку на объект завёл? Назови его «Делом писателей». А то пишут тут мне, пишут, понимаешь… А мне что с этим делать?

Глава сорок первая

Награждение

Торжественное вручение происходило в Большом зале. Сказать, что я волновался, нет я очень волновался. Тут такая возможность выпала увидеть воочию высшее руководство страны, людей, навечно вписанных в историю. Интересно, будет ли Сталин. Он был. Молотов, Калинин, Ворошилов, был и Мехлис, а чуть отдаленно поблескивает пенсне самого знаменитого человека в пенсне, Лаврентия Павловича Берия.

Награждение было торжественным. Сталин вручал ордена Ленина и звёзды Героя Советского Союза. Семён Константинович Тимошенко кроме Героя получил и звание маршала. Считаю, вполне заслуженно. Да и орден Победы после Великой Отечественной вручат по праву. Ведь непобедимых полководцев можно пересчитать по пальцам рук. Были у маршала Тимошенко и удачи и обидные поражения. Но он был крепким профессионалом, одним из самых выдающихся полководцев СССР.

Ордена вручал Калинин, еще несколько человек наградил Ворошилов, но я не помню кого и за что, дело в том, что был немного ошарашен. Мне кроме ордена «Красное Знамя» ещё присвоили звание комдив. А вот это было для меня полной неожиданностью. Значит, в дивизию я не вернусь, поставят, как минимум, на корпус или на армию. Ничего себе прыгнул по карьерной лестнице нерасстрелянный комбриг!

Это некоторое чувство внутреннего обалдения пребывало со мной и во время банкета, в его начале тост произнёс товарищ Сталин. Он предложил выпить за доблестную Красную армию, одержавшую важную победу над буржуазной Финляндией.

Вскоре Сталин с группой товарищей банкет покинул. Я пил немного. Ко мне подошёл Чуйков, на его груди блестел новенький орден Красного Знамени.

– Ну, ордена нам выдали равные, а тебя, комдив, еще и повысили. По наградам обошёл ты командующего, обошёл. Молодец. За прорыв к Оулу скажу тебе честно: молодец! – и Василий Иванович крепко пожал мне руку. Я знаю, что Чуйков терпеть не мог разгильдяйства и безответственности. Был требователен и к себе, и к подчиненным, но, если кто-то отвечал его требованиям, такого командира Чуйков ценил и уважал, а при возможности и продвигал наверх.