Венец. Эпизод третий (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 1

В Крыму воевали всегда. Удобное место. Каждый хотел, чтобы оно принадлежало ему. Узел международной торговли, удобная транспортная развязка. Но, как ни назови, в любом случае смысл сохраняется. Деньги. А где деньги, там и война. Кровью тут был пропитан каждый квадратный метр.

Поэтому здесь выгодно было проводить раскопки. Что-нибудь, да и найдешь при любом раскладе. Даже если не очень повезет, и руководитель экспедиции выберет не самое удачное место. Не захочет ссориться с другими «людьми науки» и велит студентам ставить лагерь на склоне. Где, это даже ежу понятно, найти что-то крайне проблематично.

Влад вздохнул и продолжил аккуратно обметать кистью край чего-то металлического. Терпение, аккуратность, ритмичное дыхание — три добродетели археолога. Неважно, что это металл. Его за сотни лет могло превратить в труху, и форму он сохраняет только благодаря сухой глине этого места. Какая разница, если ты уже можешь предположить, что работаешь с чем-то похожим на обод от кавалерийского шлема века четырнадцатого-пятнадцатого, который ценности не представляет — такого добра навалом в запасниках даже провинциального музея. А вдруг? Вдруг редкий артефакт? Шлем вождя, да не какого-нибудь, а, скажем, Гарад-бея — он же, по неподтвержденным данным, где-то в этих краях голову сложил?

Окрестности Керчи стали могилой для воинов многих народов. И даже видов. Тут погибли десятки, если не сотни тысяч людей, эльфов, орков и гномов. В этих же местах на стороне османов сражались ракшасы — львиноголовые убийцы, не ведающие страха и боли и обладающие примитивной, но вполне эффективной в бою магией. Здесь, если верить официальным источникам, Российская Империя в последний раз в уже наступившую пороховую эру использовала кентавров-стрелков, которые своими тугими и мощными луками выкашивали боевые порядки вооруженных ружьями янычаров.

Другими словами, найти тут можно было все, что угодно. И никогда нельзя было угадать, что за предмет таится под слоем глины, пока не откопаешь его хотя бы наполовину.

А этот еще и слегка фонил магией.

Влад ездил на раскопки уже третий год, этот выезд должен был стать для него последним — дальше выпуск из университета, поиск работы и взрослая жизнь. И к этому этапу молодой человек намеревался основательно подготовиться. Так сказать, обеспечить себя стартовым капиталом, который бы позволил ему не начинать карьеру с должности старшего помощника младшего библиотекаря.

Сделать это можно было только одним путем: найти что-то, представляющее ценность, скрыть находку от руководителя экспедиции, после чего попытаться продать ее на «теневом» рынке исторических ценностей. Или, если повезет, на его аналоге, где шла торговля магическими артефактами. Тогда выручка вообще позволит не работать два-три года!

Но, чтобы определить магическую ценность артефакта, нужен был специальный прибор, который замерял остаточное излучение. Своего рода считыватель фона. И студенту-выпускнику такой пришлось купить, потратив огромную для его бюджета сумму в полторы тысячи рублей. Но он намеревался вернуть их на этом выезде. Сторицей.

Час шел за часом. Влад работал кистью, иногда пользовался тонким шилом, чтобы убрать окаменелости, и изредка прикладывался к бутылке с водой — на такой жаре пить следовало немного, только когда становилось совсем уж невмоготу. Искомый предмет уже показался процентов на тридцать, и теперь юноша был полностью уверен, что перед ним никакой не шлем, а что-то похожее на украшение. Почерневший от времени обод мог быть венцом — принадлежностью аристократии или деталью костюма, чье предназначение заключалось в том, чтобы удерживать густые длинные волосы.

К вечеру, когда солнце только начало тонуть в море, Влад аккуратно поднял освобожденный от земли предмет. Это и правда оказался венец. Простой, судя по всему, греческий или римский — об этом говорили стилизованные лавровые листья в передней части, сейчас больше похожие на грубые камни. Судя по желтому проблеску из-под отложений, золотой. Наверняка покрытый каким-нибудь орнаментом, который еще только предстояло увидеть. Но для этого с находкой еще придется много поработать.

Молодой человек огляделся по сторонам. Никто на него не смотрел, большая часть участников археологической практики занималась тем, что собирала инструменты, готовясь возвращаться в лагерь. Тогда он медленно, чтобы не привлечь внимания резкими движениями, убрал венец в холщовую сумку и аккуратно положил ее на дно рюкзака. Сверху же засыпал все протирочной ветошью и легкими, не способными повредить находку, инструментами.

— Что вы там так тщательно упаковываете? — услышал он за спиной голос руководителя экспедиции. Не вздрогнул от неожиданности Влад только потому, что замер, как это бывает с кроликом, который увидел удава.

— Инструменты складываю, — прикладывая все силы к тому, чтобы его голос не дрожал, тихо сказал юноша.

— Редко доводится увидеть, чтобы студенты так бережно обращались с выданными им инструментами. — хмыкнул руководитель.

Стараясь действовать неторопливо (суетливость выдает!), Влад обернулся и встретился взглядом с ученым.

Юлий Маркович обладал внешностью хрестоматийного научного сотрудника. Среднего роста, слегка сутулый от постоянного сидения за книгами и какой-то не от мира сего. Был бы еще бледным, его и вовсе можно было бы назвать книжным червем. Но его лицо с тонкими аристократичными чертами и руки с обманчиво хрупкими пальцами были покрыты постоянным загаром, выдавая принадлежность ученого к касте полевиков.

Даже выезжая на раскопки, он продолжал придерживаться академического стиля в одежде. Строгая рубашка цвета хаки заправлена под ремень. Верхняя пуговица расстёгнута, под ней виднеется шейный платок. Брюки, о стрелки которых можно было порезать палец, сегодня заменили длинные, по колено, коричневые шорты. Голову покрывала турецкая феска с обмотанным вокруг нее платком.

Он был опытным археологом и очень требовательным научным руководителем. Студенты его уважали. Больше двадцати лет преподаватель копал Крым, знал тут каждую гору и холм, но, к сожалению, был крайне нерешительным в общении с коллегами, отчего его практиканты постоянно страдали.

— Так я уже не первый год езжу, Юлий Маркович, — произнес он, надеясь, что оглушительный стук сердца не слышен никому, кроме него. — Понимаю, что к чему.

— Отрадно слышать, молодой человек, — произнес преподаватель. — Но я думаю, что вы мне лжете. Вы что-то нашли, а теперь пытаетесь это скрыть, чтобы потом продать. Наверняка план у вас созрел, когда вы поняли, что этот учебный год у вас последний, и совсем скоро начнется взрослая жизнь.

Влад молча замер с раскрытым в немом изумлении ртом. Как руководитель экспедиции смог так точно угадать? Он что, прочел его мысли? Или следил за ним? А может быть, ему кто-то рассказал? Влад не имел привычки обсуждать свои планы с однокурсниками, но вдруг где-то похвастался на гулянке?

— Вы сейчас думаете о том, как я смог все это узнать, — снисходительно проговорил ученый. — Подозреваете меня в чтении мыслей или слежке. Это не так, могу вас уверить.

— Но… как?

Влад понимал, что своим вопросом сдал себя с потрохами, но промолчать не мог. Слишком уж невероятной была «догадка» Юлия Марковича.

— Вот в чем ваша беда, молодежь, — охотно пояснил тот. — Не ваша конкретно, юноша, даже не вашего поколения — молодежи вообще. Вы думаете, что являетесь первопроходцами во всем. Будто вам первым в голову приходит та глупость, которую вы намереваетесь совершить. До вас ведь никто и подумать не мог о том, как бы утаить находку от руководителя, а потом продать ее на черном рынке, обеспечив себе стартовый капитал для самостоятельной жизни.

Владу только и оставалось, что глупо хлопать глазами.

— К слову, я тоже не избежал этого, — улыбнулся Юлий Маркович. По-доброму так, без всякого профессорского высокомерия. — К счастью, мой тогдашний научный руководитель, спас меня от общения с сотрудниками полиции. А может, и от чего похуже. Поэтому, можно сказать, я возвращаю долг. Вы, молодой человек, сейчас достанете свою находку, а я сделаю вид, что не заметил, как вы пытались ее спрятать. Вы ее мне покажете, объясните, где нашли и как извлекали. Потом мы с вами обсудим данный предмет, подискутируем о его происхождении и отправимся к палаткам. Так, словно никакого недопонимания между нами не было. По приезду в город я ничем не выдам, что был какой-то инцидент.