Обжигающий айсберг (СИ) - Сапфир Ясмина - Страница 36

На станции катаклизмов больше не случалось, как и в среде наших патрульных.

Опрос участников стычки в коридоре так ничего и не прояснил, а лишь больше запутал. Ребята искренне недоумевали: почему сцепились и зачем открыли стрельбу. Звучало: «В меня словно бес вселился», «Сам не понимаю, почему так отреагировал», «Я так не думаю. И не представляю, нашло на меня…»

Зато на Земле обстановка все больше накалялась. До нас долетала тревожная информация. То тут то там вспыхивали ссоры, порой доходило почти до мордобоя. Но о реальных жертвах пока не сообщалось. Все удавалось разруливать хоррам. Наше с Дреймором смелое предположение о том, что требуется именно касание, а не только привычное аурное воздействие, уже не раз подтвердилось на деле. Поэтому хорров требовалось рекордно много и не всегда их хватало для снятия агрессии. Задействовали полицию, ОМОН и психологов.

Новости «с полей», действительно, тревожили.

С Фентом мы обсуждали их редко. Станх ничего не пояснял и не рассказывал, только обещал, что я все узнаю. Всенепременно, как только так сразу.

Я старалась на этом не зацикливаться.

Однажды мы задержались в ресторане. Фент пригласил меня потанцевать, и мы больше часа кружили по танцполу. Полет, доверие, полная свобода – вот что я чувствовала в руках станха. Он же дышал все чаще, натужней и порой прижимал сильнее, чем требовалось. Но больше ничего себе не позволил.

Когда же капитан проводил до квартиры, традиционного: «До завтра, Олеся» я ожидала слишком уж долго. Фент не двигался, изучал и медлил. Внезапно он «отвис» и разродился:

– Олеся, спасибо за эти недели. Лучшие в моей долгой жизни.

Звучало трогательно и проникновенно. Я вдруг смутилась, как глупая школьница, уши загорелись, а сердце екнуло. Но почему-то захотелось поерничать:

– Лучшие? Да ладно? Сколько вам лет?

– Пять тысяч сто тридцать три года по земному летоисчислению. По станхийскому я немного моложе… Я ведь вам говорил уже… Вернее, направлял информацию из баз вашей Земли и родной Станхии.

Да-да, я тогда еще поразилась. Просто толком не выказала удивления – слишком отвлеклась на другую информацию. Слышала, что станхи живут очень долго – от них хорры и унаследовали свое долголетие, но, чтобы настолько… Это потрясало и одновременно пространно намекало, что мы очень мало знаем об этих инопланетниках.

Земляне сейчас старели медленней, нежели в годы моей молодости. Жили лет до триста или чуть дольше. Но чтобы тысячелетиями… И снова я не смогла удержаться от ироничного замечания:

– И никогда не встречались с женщинами? Ни разу ни за кем две недели не ухаживали?

– Ухаживать и встречаться… хм… Земное представление, – Фент как-то неловко отмахнулся, поймал мой взгляд и странно добавил: – Вы рассуждаете как человек. Станхи устроены несколько иначе. Нам случайных отношений не требуется. Потребности в выбросе половых гормонов и семени… хм… у нас также не существует. Все происходит естественно, во сне. Нам не нужна женщина для удовлетворения, если только она не затрагивает эмоции. А чувства у станхов… вы сами перенимали…

Он не смущался, рассуждая об удовлетворении, да и я не особенно тушевалась, слушая. Оба мы взрослые, даже древние. Вот только получается, Фент – девственник? Да ла-адно! Красавец мужчина девственник в возрасте аж пятидесяти столетий? Такое мне даже в голову не приходило. Впрочем, сегодняшние пояснения станха проливали свет очень на многое. Ведь крайне редкие инопланетники нанимали девушек легкого поведения или водили землянок «в комнаты», не говоря уже о соотечественницах.

Если станх начинал ухаживать за женщиной и та отвечала ему взаимностью, эти двое зачастую, в итоге, женились.

Среди патрульных попадались и исключения. Как и среди инопланетников, что давно поселились на Земле, ассимилировали, переняли наши традиции и образ мышления. Но не среди тех, кто недавно поступил на службу и уж точно не среди аристократов Станхии.

Мы предполагали, что те брезгуют, не считают землянок достойными, как и соотечественниц простого происхождения. А оно вот как на деле-то получается!

Чем дольше я думала об откровениях спутника, тем больше проникалась к нему уважением, и понимала, что дорожу инопланетником. Хочу встречаться с ним, строить отношения. Хочу общаться как можно чаще. Мне нравилось проводить время с Фентом, вместе работать и вместе отдыхать. Но для чего-то совсем уж серьезного я еще не чувствовала себя морально готовой.

Смущение внутри спорило с удивлением, но мне было ужасно приятно, что стала серьезным увлечением капитана, которого женщины так долго не трогали. Буквально не существовали для него как возлюбленные.

Фент наблюдал в ожидании реакции, порой усмехался: нервно и невесело.

Минуты капали словно роса, что неспешно срывается с изумрудной зелени…

Капитан все-таки первым не выдержал – нарушил напряженное томительное ожидание. У меня не хватало слов ответить, мысли путались, а пульс участился.

Станх вдруг сократил расстояние между нами, обнял за талию и поцеловал. Так, что у меня даже ноги подкосились, жар поднялся из живота к шее. Я сомлела в руках инопланетника. Он же ласкал языком и гладил, руки капитана бродили по телу. Нескромно, провокационно гладили и прижимали. Я чувствовала, что Фент готов к большему, даже не так – очень этого хочет. Дыхание прерывалось, губы покалывало, я потеряла ориентацию в пространстве, совсем не думала о возможных свидетелях. В коридорах даже вечером попадались патрульные. Но я сосредоточилась только на спутнике.

Фент же и вовсе утратил контроль. Так прижимал, что ребра заныли, так целовал, что колени подгибались, пыхтел, нагревался и задыхался. Секунда – и я прижата к стенке, ногой обнимаю талию станха, а он рычит и натужно выдыхает. Если бы не одежда, что нас разделяла, боюсь мы создали бы нескромное зрелище. Ни спутник, ни я ничего не планировали, почти не понимали, что происходит – настолько поддались пожару страсти.

Я опомнилась первой, прервала поцелуй и попыталась отстраниться от Фента. Ну как же! Сдвинешь эту каменную глыбу! Вначале станх словно и не заметил, но, стоило упереться в его грудь ладонями, выпустил и объятий и отступил.

С минуту или больше он еле дышал, пытался безуспешно прочистить горло. Затем заговорил – взволнованно и виновато:

– Олеся простите мою несдержанность. Единственное оправдание – мои чувства. Еще раз от всей души приношу извинения. Даю вам слово, что подобное не повторится, пока вы не заявите, что согласны перейти на новый уровень отношений. Слово капитана и слово благородного. Надеюсь, вы знаете что оно означает?

– Нарушивший подвергнется жестокому осуждению? Каким бы высокородным он ни был, даже если сам сын императора, на Станхии станет персоной нон-грата? – уточнила я то, что давно слышала. Инопланетники болтали в кулуарах и упоминали, что слово благородного – ярмо, высший закон и правило. Поэтому давалось оно крайне редко и всегда соблюдалось неукоснительно.

– Даже будь я сам император, его жена или кто-то из наследников, обычай един и одинаков для всех. Вы все совершенно правильно сказали, – почти торжественно подтвердил командир. Слабо улыбнулся, собирался коснуться, даже протянул руку к моей, но решил все-таки пока воздержаться.

– Спокойной ночи, Олеся Авердина. Я встречу вас завтра перед лабораторией.

Он замолчал и взглянул вопросительно, на каменном лице промелькнуло сомнение. Будто Фент растерял привычную уверенность, что мы вместе отправимся на анализы. Я же только ощутила твердую почву после нашего головокружительного поцелуя. Слабо улыбнулась и ответила:

– Хорошо, заходите за мной как обычно!

Капитан выдохнул с заметным облегчением и торопливо устремился по коридору, будто боялся, что я передумаю.

Я окатилась душем и надела домашние шортики с футболкой. Подумала было сходить к Эле, поболтать, посоветоваться… Но приблизилась к двери и вернулась в комнату. Почему-то не хотелось впускать кого-то в наш маленький мирок с Фентом. Словно мы находились в особенном пространстве. Пригласи чужака – и все изменится в мгновение ока. Исчезнет это волшебство намеков, легких касаний, что так много рассказывали и, вероятно, скрывали значительно больше. Взглядов, в которых читалась откровенность несорванных с чужих губ признаний.