Звездная пыль (СИ) - Гейл Александра - Страница 11
- Предыдущая
- 11/70
- Следующая
— Диана, ты, как всегда, прекрасна!
Меня обожгла жгучая ревность. Нашу приму похвалили при будущем спонсоре! Назвали прекрасной. Не спорю, танцевала она замечательно, но решалась судьба труппы, и каждая оценка имела особый вес. От разочарования я чуть не пропустила свой выход. Спасло лишь то, что один из танцоров нервно заерзал перед первым шагом, и это заставило меня опомниться.
Клянусь, я сделала все от меня зависящее, чтобы переплюнуть Ди, но услышала:
— Наталья, это изумительно легко и красиво. От совершенства тебя, как всегда, отделяет всего лишь вымученная улыбка.
На этот раз Вит не стал делать вид, что мы чужие. Он с трудом сдержал смех, проводив меня взглядом, и я резко отвернулась, занимая очередь за другими танцорами. К слову, это было излишним, так как едва последняя тройка завершила свое аллегро, Адам трижды хлопнул в ладоши, веля остановить музыку.
— Прошу минутку внимания, — воззвал он к нам.
Мне показалось, что кто-то проткнул меня крючком и повесил над пропастью. Балетмейстер собирался делать объявление. Ну так что: вверх или вниз? Прима или снова ее бледная тень?
— Я рад сообщить, что у нашей труппы новый благодетель — Виктор Астафьев, и благодаря его поддержке в этом сезоне мы ставим совершенно новый балет «Пари».
Секундное недоумение, а затем танцоры начали переглядываться и аплодировать, а в глазах только одно: «какая мне достанется партия на этот раз»? Одна лишь Диана стояла и спокойно улыбалась, уверенная в своей победе. Боже, я мечтала увидеть, как эта довольная мина сползет с ее лица, но…
— Главную роль в постановке исполнит наша блистательная Ди, — начал Адам. У меня вышибло из легких воздух, даже следующие слова не помогли успокоиться: — Но на этот раз правила немного меняются. Поскольку на плечах нашей прелестной примы лежат еще и «Рубины», объявляются полноценные два состава с занятостью пятьдесят на пятьдесят. Второй исполнительницей главной роли станет Наталья Павленюк. Остальные назначения солистов пройдут в зависимости от ваших индивидуальных просмотров послезавтра. Готовьтесь, и удачи.
Только никто не двинулся с места. Внезапно в репетиционном зале стало нечем дышать от сгустившейся ненависти. Фальшивые друзья сбросили маски и превратились во врагов, протыкавших друг друга острыми пиками взглядов.
Мы же остались на своей высоте наедине с одной лишь Дианой. К слову, она годами успешно разыгрывала сладкую девочку-припевочку, но теперь, когда пьедестал покачнулся под двойным весом, наружу вырвалось то темное, что делает балерину примой. И речь вовсе не о техничности или выразительности. Речь о стальном стержне и акульих зубах, которыми цепляются за роли и устраняют соперниц. Ими мне и угрожали.
Ди смотрела на меня так, будто я нанесла ей смертельное оскорбление, а я… я была в ярости оттого, что Вит не сдержал слово. Главная роль досталась ей, опять ей. Интересно, как это связано с тем, что я извивалась в руках нашего незабвенного спонсора в лифте? Неужели я повела себя неправильно, и поэтому теперь все лавры снова получила рыжая стерва?
— Грядет кошачья драка, — негромко проговорил кто-то за моей спиной, якобы скрывая это за кашлем, но так, чтобы расслышали все.
— Сезон будет жарким, — согласились из другого угла.
Но добил концертмейстер, сыграв во всю мощь инструмента вступление к пятой симфонии Бетховена. Ему вторил дружный смех танцоров, перепуганных внезапными раскатистыми созвучиями. Только мы с Дианой не шелохнулись, испепеляя друг друга взглядами.
— Репетиции начинаются со следующей недели, — вмешался Адам, намеренно развеивая напряжение. — Можете продолжить урок.
Он определенно издевался. Оставшаяся часть занятия напоминала гонку на выживание, где каждый пытался переплюнуть ближнего. Начались случайные столкновения, опрокинутые бутылки с водой. А уж желчные комментарии, всегда сопровождавшие танцоров, звучали на каждом шагу.
— Интересно, что сделала Павленюк ради этой партии? Отсосала спонсору? — это явно предназначалось моим ушам. Балерины даже голос понижать не пытались.
— Будь это так просто, я бы уже давно была в примах всех прим. Не отказалась бы отсасывать такому красавчику на постоянной основе.
— Это да!
На этот раз притворяться глухой было совсем не сложно, так как все мысли занимали любители давать пустые обещания.
Осознание, что приложенных усилий оказалось недостаточно, заставило меня пропустить обед и ограничиться апельсиновым соком. Отличный способ поднять сахар и продержаться до вечера. И вместо того, чтобы жевать вместе с другими танцорами салатные листья, я прыгала на скакалке в опустевшем зале, вставив в уши плеер. Дело было даже не в нежелании слушать нападки озлобленных коллег, просто мне ужасно хотелось наказать себя за глупость и слабость. Может, если бы не мое слишком очевидное помешательство на Вите, все бы удалось. Теперь уже не узнаешь, но с романтическими бреднями точно покончено. Он сказал, что секса у нас не будет? Ну и прекрасно, я только «за». Пусть переснимает промо с участием Дианы и лобызает в лифте ее.
Жгучая и яростная ревность вырвалась наружу, темп сбился, и тяжелая резиновая скакалка с силой хлестнула по икрам. Аж колени подогнулись, но злость сказала: поделом тебе, Павленюк. И я снова перехватила ручки и заставила себя прыгать. Ноги горели, по лбу градом катился пот… как вдруг вдруг открылась дверь, и в зал вошел Вит. На этот раз без сопровождающих. Ну конечно, пока поток наличности не прекращается, господину спонсору можно появляться где угодно и когда угодно.
Я про себя тихонько выругалась. Если бы Астафьев не пришел, я бы уже закончила упражнение со скакалкой. И не только потому, что устала. Просто существует ряд профессий, где время тренировок тесно взаимосвязано с расходом калорий и жизненными показателями. Я уже допрыгалась — в буквальном смысле — до того, что голова закружилась. Следовало выпить еще сока или прекратить упражнения вовсе, но скакалка в совокупности с плеером не давали Виту заговорить, и это меня устраивало. Впрочем, уходить он тоже не спешил. Стоял и смотрел, как сосредоточенно я тренируюсь, при этом, судя по усмешке, совершенно отчетливо понимал, что и почему я делаю. Кажется, ждал, пока запнусь. Это, благо, случалось нечасто.
— Какой счет? — спросил он.
— Что? Я не слышу, — ответила я.
Еще с минуту пропрыгала, обзывая себя дурой. Понимала, что таким образом запарываю будущий прогон «Рубинов», но гордость никому не обходится дешево. Да и потом, все ждут от меня осечек, к чему разочаровывать пираний. Внезапно скакалка с чем-то столкнулась, и я, опешив, повернулась к Виту, который остановил хлесткую резину голой рукой. Это должно было быть чертовски больно, но не одна я решила держать хорошую мину при плохой игре. Отбросив скакалку, господин спонсор — чтоб ему гаду пусто было! — дернул за провод от наушников, и те услужливо вылетели из моих ушей.
— Мачеха всегда говорила, что балерины не прыгают на носочках. Это накачивает икроножные мышцы, отбирая легкость, — сказал он. — А поскольку жалеть себя понапрасну ты не привыкла, кончай ломать комедию.
— О, так вы все-таки разбираетесь в балете, — не сдержавшись, уколола я его.
— Мы снова на «вы»? — даже не попытался скрыть усмешку Вит. — Что ж, пусть будет по-вашему. Не изволите ли отужинать со мной нынче вечером, ваше сиятельство?
Меня перекосило от этого обращения, и я вырвала у Вита скакалку. Происхождение, которым так кичилась мама, казалось теперь жуткой насмешкой. От него не осталось ничего, кроме воспоминаний. Как и от отца, как и ото всей моей семьи. Даже моя мать была не в восторге от того, что я подалась в балет, а уж за перекошенные физиономии родственников отца души было отдать не жалко.
— Вынуждена отказать, прошу меня простить, — ответила я в тон. — Не считаю это уместным, тем более что мое прошлое поведение оказалось совершенно непозволительным, господин Астафьев. Искренне о нем сожалею.
- Предыдущая
- 11/70
- Следующая