Продам честь. Дорого (СИ) - Воск Степанида - Страница 2

Аполлон не собирался принимать участие в этих торгах. Зачем? Все что он хотел увидеть — увидел. Красотой его не удивить. Только свистни, как вокруг окажется десяток знойных красавиц.

Елена на полном автопилоте делала то, что от нее желали. С момента проставления подписи под документом об обязательствах она запретила себе думать о настоящем. Мир раскололся на до и…потом. Когда это «потом» наступит — неизвестно. Но когда-то же наступит. А до этого времени можно и подождать, представив себя улиткой, втянувшей усики вместе с головой в свою раковину.

Мокрая пена противно ползла вдоль позвоночника и вызывала дикое желание почесаться. Но если она делает нечто подобное, то сразу откроется жадным взглядам направленным прямо на нее, чего допустить не стоило.

Чужие взгляды жгли тело.

Жалили, кусали, причиняя нестерпимую боль в душе.

Это был ее выбор.

Отступать некуда.

Обратной дороги нет.

Но как бы хотелось отмотать назад эти несколько недель и прожить их иначе. В ладу с собой. А не на распутье.

Первоначально все казалось игрой, глупым розыгрышем, в котором она подвязалась участвовать с подсказки Владимира.

А вот теперь стоит под перекрестными взглядами трех десятков человек. И у нее складывается впечатление, что с тела, живьем, снимают шкуру.

Человек привыкает ко всему, возможно и она привыкнет… через секунду или две.

А может через три.

Главное, выдержать эти мгновения и не сорваться… как она сорвалась во время осмотра на гинекологическом кресле.

Несомненно, обстоятельства того требовали. Ибо товар, предлагаемый ею, должен был оценен надлежащим образом.

Но зачем понадобилась всяким козлам тянуть к ней руки и пытаться пощупать ее «там» девушка не понимала.

Неужели она не достаточно унизилась, демонстрируя на камеру то, что даже дома, в зеркале не рассматривала.

А все потому что раньше необходимости в этом не было.

И вот она вынуждена прилюдно демонстрировать свой сокровенный уголок тела, чтобы не возникло никаких сомнений в ее нетронутости.

Боже, как она устала от сальных взглядов, как бы случайных прикосновений, затрагиваний.

Почему если кто-то сдает кровь для переливания другим людям, то это считается нормальным? А тут… То, что имеется у не, е тоже является частью тела. Неотъемлемой, но временной.

Разового использования.

Столько голодных лиц. Кругом. Словно шакалы пялятся на добычу. И ждут когда же наступит пир.

Хоть и приказывала Елена себе не смотреть и не пытаться определить кто окажется победителем в этом забеге за диковинкой, но не могла.

Взгляд помимо воли начинал выхватывать лица из толпы, жаждущей зрелищ.

Казалось бы, здесь собрались все сливки общества. Люди имеющие состояние. Положение среди себе подобных. Но если лишить их этой составляющей, то они окажутся такими же обыкновенными, как сосед дядя Вася из дома напротив.

Елена обратила внимание на кругленького мужичка, сидящего в первом ряду. Не дай Бог, если его цена окажется последней. Взгляд, направленный в ее сторону, липкими щупальцами прикасался к обнаженному телу, вызывая дрожь брезгливости. Вроде бы богатый человек, а рубаху побольше купить не в состоянии. Вон как на животе натянулась, аж петли трещат с натуги, того и гляди пуговички вырвутся с мясом и отскочат в стороны. Зато в руках маленькая болонка.

А может быть это не его, а дамы, сидящей рядом? Вот она полная противоположность в действии. Если мужчина невысок, с одутловатой внешностью, то его соседка, наоборот, чересчур худа и суха. Стручок фасоли, высохший на солнечном ветре. Такое определение дала про себя Елена высокой женщине.

Распорядитель привел в действие вращающийся постамент с застывшей на нем Еленой.

Взгляд потек.

Смазались лица зрителей.

Но вдруг на какой-то миг перед ее глазами мелькнуло мужское лицо, взирающее с откровенным пренебрежением на разворачивающееся представление. Она еще успела мельком подумать: зачем ходить по подобным мероприятиям, коли на них так неинтересно? Небось сынок богатеньких родителей, пресыщенный этой жизнью по самое горло, решил пощекотать нервы. Ведь известно, что в толпе и погоня слаще и победа желаннее.

Она терпеть не могла этот тип мужчин, знающих о своей неотразимости и во всю пользующихся ею. К ним с самого детства повышенное внимание, всеобщее поклонение и обожание. Маленькие херувимы уже сызмальства знают как можно пользоваться своей внешность. Им стоит только улыбнуться и весь мир будет лежать у ног. Они не слышат ни в чем отказов. Не прилагают усилия, чтобы добиться чего-нибудь в жизни. Им все дается легко и играючи. В детстве их все стараются потрепать за щечки или чмокнуть в пухленькую ручку. Когда маленькие красавчики подрастают, их ставят в первые ряды на утренниках в детском саду, чтобы все могли видеть этих маленьких человечков с ангельской внешностью.

В школе история повторяется. И, зачастую, отличные оценки они получают за красивые глаза, а не знания.

Когда подходит время созревания, то начинается борьба слабого пола за право нахождения рядом с прекрасным телом всеобщего любимца.

И так продолжается всю жизнь.

Им не нужно что-либо доказывать, участвовать в соревнованиях. Все падает в руки само собой, стоит только протянуть. Они купаются в собственном эгоизме, всячески потакая своим желаниям.

Ее губы непроизвольно скривились, отражая отношение к этому красавцу. Смесь презрения, брезгливости и неприязни. Подобные эмоции позволили отвлечься от собственного неблаговидного положения.

Ничего так не поднимает внутренний дух, как отыскание внешнего врага, ради вымещения отрицательных душевных порывов.

Аполлону наскучил этот ажиотаж, устроенный непонятно из-за чего. Напрасно он пытался рассмотреть что-то интересное в окружающем обществе. Оно было предсказуемо до чертиков. На подиум практически не смотрел.

Чего он там не видел?

Голую девицу, мокрую и дрожащую от холода, пытающуюся корчить из себя непорочную деву?

Девственность — нашла чем удивить. В наше просвещенное время заниматься сексом естественным образом уже не модно.

Он не сомневался, что будучи девушкой физиологически, девица попробовала прелести половой жизни другими возможными способами. Знавал он профи, которые предпочитали чтобы партнеры их имели через содомские ворота, при этом оставаясь невинными с медицинской точки зрения.

Аполлона вдобавок нервировала соседка.

Женщина вылила на себя пару литров вонючих духов.

Наверное, посчитала, что подобным образом заглушит запах пота.

Это вряд ли.

Сразу же вспомнился старинный анекдот, когда одна женщина у другой спрашивает: "вы жена генерала?", а та "как вы узнали?", "по духам?", ей отвечают — "нет", "по ухам".

В помещении и так душно, а тут еще эта, "ароматная" со своим амбре.

Аполлон с удовольствием бы свалил с поднадоевшего мероприятия, но стоически терпел. Осталось немного. Все же последний лот, как никак. Пусть кто-нибудь уже побыстрее купит замшелую девственность этой девицы и цирк прекратится.

В зал немного притихли, ожидая начала торгов. Аполлон не следил за происходящим на сцене. Ему хватило одного взгляда чтобы понять — девушка не в его вкусе. Он любил блондинок, желательно с огромными коровьими глазами, четвертым размером груди и большим ртом. А у девицы на помосте груди небольшие. Хотя это, может быть, ему плохо видно со своего места. Да и темненькая она, что само по себе не нравилось.

То ли дело жена брата. Все при ней. На Юнону глянешь, сразу же слюной давишься.

А эта?

«Ни рожи, ни кожи и жопка с кулачок», — сделал про себя заключение Аполлон.

— Начальная цена — сто тысяч фунтов стерлингов, — объявил первую ставку аукционист.

«Ничего себе», — подумалось Аполлону. «За какую-то шкурку сто тысяч. Да ее за сто баксов починить можно в любой мало-мальской клинике. Совсем с ума посходили. Подумаешь, какая-то там — то ли моделька, то ли певичка».