Синдром разбитых коленок (СИ) - Шторм Наташа - Страница 2

─ Отвали, Севыч, мы почти приехали. Кстати, чего Гошку за нами отправил? Мои ребята на пятом километре его танк засекли, по рации доложили.

На лбу Максимова выступил холодный пот. Значит, минут через пятнадцать, Игорь окажется на месте.

─ Я сказал, назад, сержант! Савельев не прилетит. Там засада.

Связь неожиданно оборвалась. Несколько раз Всеволод Сергеевич пытался дозвониться другу. Тщетно. Отбросив телефон, он схватил рацию и покинул кабинет.

─ Стас! Готовь вертушку.

─ Всё готово, товарищ полковник.

Максимов уже бежал к лифту, не обращая никакого внимания на удивлённые взгляды своих подчинённых.

─ Палыч! Трое на крышу, остальные в машину. В «Локус».

─ Через пустырь? ─ уточнил начальник охраны.

─ Да, да, быстрее.

─ Слушаюсь, товарищ полковник.

Лифт бесшумно остановился на сорок восьмом этаже. Превозмогая боль в раненном колене, Максимов добрался до пятидесятого. Порыв ветра чуть не сбил с ног. Колючие льдинки облепили лицо, пробрались через воротник под рубашку.

─ Товарищ полковник! Всё готово. ─ Командир экипажа пытался перекричать стихию. ─ Погода нелётная, но мы взлетим!

Добравшись до кабины, Всеволод Сергеевич нажал кнопку рации.

─ Игорь! Как слышишь?

Сигнал шёл слабый, прерывался помехами.

─ Батя, тут такое!

─ Немедленно назад! Ни во что не ввязывайся.

─ Батя…

Максимов сжал челюсти так, что послышался хруст зубов, и завыл.

Через секунду на борт поднялись трое вооружённых охранников. Стас надел наушники.

─ Взлетаем.

Максимов прильнул к иллюминатору. Видимость отсутствовала. Машина нервно дёргалась, но упорно набирала высоту. Нет, в кадрах он не ошибся. Бывшие однополчане никогда не подводили. Для него они так и остались сынками, а он для них батей, или товарищем полковником.

─ Через двадцать минут будем на месте.

Двадцать минут! Это же целая вечность! За это время может случиться всё, что угодно. Максимов пытался держать себя в руках, но больное сердце трепетало в груди, словно раненая птица. Только бы не подвело! Пусть потом, но не сейчас, когда на кону стояли жизни дорогих ему людей.

ОН не любил зиму. Всё ЕГО детство прошло в крохотном посёлке на самом крайнем севере. Бледный и болезненный, ОН выезжал к морю лишь на несколько дней. Отец, вечно занятой и недовольный, мог позволить им с матерью лишь эту малость. Но там, на тёплом побережье, ОН видел совершенно другую жизнь и совершенно других людей. Там ЕГО окружали не суровые нефтяники, а весёлые продавцы фруктов и радостные зазывалы морских аттракционов. А этот ни с чем несравнимый вкус сахарной ваты! Для НЕГО он так и остался вкусом детства, вкусом счастья.

ОН обошёл огромную воронку. Отдать должное, водитель оказался профессионалом. Сумел отклониться. Теперь его обезображенное тело валялось рядом с телами двух охранников и трёх снайперов. А вот и сам босс!

Киллер шагнул к истекавшему кровью мужчине. Два пальца на сонной артерии определили слабый пульс. ОН поднялся на ноги и достал из кобуры пистолет.

─ Прощайте, Василий Дмитриевич. До встречи в аду!

Тулинов открыл глаза. В них не было страха. Лишь удивление.

─ Ты? Но почему?

─ Выживает сильнейший. Закон джунглей.

Холодное дуло переместилось на лоб жертвы, а потом раздался выстрел.

Вертолёт приземлился на пустыре. Максимов покинул машину первым, не обращая внимания на окрики охраны. Такое он уже видел много лет назад в раздираемом войной Афгане. А потом ему долго снились распаханные снарядами дороги, изуродованные тела, искорёженная техника. Сейчас тут, в Подмосковье, творилось то же самое. Дым, запах гари и ненавистный привкус металла во рту. Посреди пустыря зияла огромная воронка. Две полыхавшие иномарки ярко освещали место бойни. Чуть поодаль, с разорванным капотом стоял искорёженный Джип.

Максимов завыл и кинулся к машине. Тело Гошки он увидел в кустах.

Десять лет спустя

Синдром разбитых коленок. Обычно он возникает в детстве и присутствует на протяжении всей жизни. Он не подаётся лечению, его нельзя вытравить, вырезать, словно злокачественную опухоль, вырвать, как больной зуб. Он исчезает, чтобы в самый неподходящий момент появиться вновь и резать не тело, а душу на мелкие куски.

Кто в детстве не разбивал коленей? Вы, а, может быть Вы, уважаемая читательница? Будем считать, Вам повезло. Остальным же знакомо чувство, нет, не боли от кровоточащих ссадин, а ожидания того, что последует позже. Стенания мамы, тампон с зелёнкой и крик, громкий душераздирающий крик, заполняющий собой пространство. И, наконец, слёзы, горячие и бурные, смывающие ту самую боль и дарующие долгожданное облегчение.

Как много лет прошло с тех пор, но чёртов синдром следует за мной по пятам. Ожидание душевных страданий иногда становится невыносимым. Это даже хуже, чем сами страдания. Страшна не смерть, а её приближение, мучительна не боль, а её предчувствие. Но я научилась справляться. Нет, нежное сердце не стало жёстким, я не озлобилась и не превратилась в холодную расчётливую стерву, когда однажды мой великолепный мир иллюзий лопнул, как мыльный пузырь, и я столкнулась лицом к лицу с настоящей, невыдуманной жизнью. И эта жизнь началась в аэропорту Орли.

─ Анастасия?

Высокий мужчина с копной белокурых волос, зачёсанных назад, широко улыбался. Я выронила сумку и, как дура, уставилась на незнакомца. Отличный, сшитый на заказ, тёмно-синий костюм выгодно подчёркивал все достоинства атлетической фигуры. Рубашка, подобранная в тон, самым чудесным образом гармонировала с золотистым загаром. Начищенные до блеска туфли делали образ красавчика практически идеальным. Я подняла взгляд и почувствовала, что моё сердце пропустило удар. Янтарные глаза незнакомца впитали в себя всё солнце этого летнего дня. А губы… Слишком пухлые для мужчины, слишком мягкие… Я вдруг представила, как они прикасаются к моим, и покраснела.

Да именно та самая встреча и стала началом моей новой жизни, в которой страшна не смерть, а её ожидание, мучительна не боль, а её предчувствие.

Шестью часами раньше.

─ Постарайся быть паинькой, дорогая ─ Мама свела края огромного чемодана и застегнула молнию. ─ Тётю Эльзу удар хватит, если ты отчебучишь фортель в своём репертуаре. Помни, ты порядочная девушка из интеллигентной семьи.

Пришлось кивнуть. Я летела во Францию на всё лето к двоюродной сестре отца. Планов выстроилось много, так много, что я боялась чего-то не успеть. Пришлось составить целый список. Прогулки по ночному Парижу, осмотр достопримечательностей и встреча с загадочным незнакомцем где-нибудь на набережной Сены. Я собиралась провести в самом прекрасном городе на земле пару недель, а потом махнуть на побережье, в дом у самого моря. Жак, муж моей тётушки, умело управлял яхтой. А что может быть чудеснее прогулки под парусами? Закрыв глаза, я представляла себя на палубе «Иностранки», разрывающей морскую гладь. Ветер трепал мои волосы, брызги летели из-под кормы и мелкими бриллиантовыми каплями искрились на теле… Да, в мои шестнадцать душа рвалась вверх, к новым впечатлениям, к эмоциям, к любви. Мне почему-то казалась, что та самая любовь придёт раз и навсегда, поглотит меня, растворит, превратит в совершенно другого человека.

─ Ты меня слушаешь, детка?

Я вздрогнула.

─ Да. Займусь языком. Тётушка обещала найти хорошего преподавателя.

─ Учитель ─ лишь половина дела.

─ Главное ─ это стремление. ─ Закончила я фразу, которую слышала от мамы каждый день.

Я подошла к зеркалу и поправила коротко остриженные волосы. Стрижка мне нравилась. Вот только почему мама настояла на такой причёске? Раньше моя коса являлась семейной гордостью, предметом хвастовства родителей перед родственниками и знакомыми. А теперь? Что изменилось теперь? Вчера к нам зашёл мамин парикмахер. А через пару часов я уже бегала по двору, демонстрируя охранникам свой новый имидж.