Рожденный Водой (СИ) - Иванова Светлана - Страница 33

— Что ж, — отходя в сторону, учитель пропустил меня в комнату. — Продолжим на чем остановились? Четыре часа пролетели незаметно, но вчерашней усталости и след простыл. Едва натренированное сознание с уверенностью ставило блоки, которые, впрочем, тут же взламывались. Предложение закончить на сегодня, было пропущено мимо ушей, ведь Оаленн ждала от меня результатов, а времени совсем не оставалось. То, что когда-то было кирпичной стеной, ею и осталось. С одной только разницей. Предложенная учителем смена материала не сильно помогала в борьбе с творящимся в голове беспределом из-за постоянного присутствия там посторонних. Но со временем пришло осознание, упростившее дальнейшее обучение — зачем утруждаться в усилении материи, когда можно просто поставить несколько стен сразу, сцепив их между собой? Очередной кирпичик треснул, дав слабину, и рассыпался на крошки.

Гловис было улыбнулся, но лицо его посерьезнело. Следующий за исчезнувшим кирпичиком оказался не последним. Им не было конца.

Разрушишь один, а на пути у тебя уже стоит следующий. И никто кроме создателя не имеет ни малейшего понятия, сколько стен стоит перед ним. Интересно, как долго я смогу играть в эту игру? Надолго ли меня хватит возводить эти стены? Я явственно чувствовала, что учитель пробил очередную преграду, и просто возводила на его пути еще две. И так далее. На сколько же хватит его упорства? На лбу Гловиса выступила испарина. Стена треснула, но осталась цела. Напряжение спало, а мужчина упал на кровать, прикрыв глаза руками.

— Все. Элея, ваша взяла. Сколько у вас там еще этого кирпича в запасе? Я прощупала свои резервы и была удивлена, ведь выставлять защиту, по всей видимости, оказалось менее затратно, чем ее рушить. И это учитывая, что мы тренировались далеко не один час.

— Целый кирпичный склад, учитель, — теперь я могла улыбнуться и почувствовать, как по всему телу растекается усталость. Ноги становились ватными, а голова вдруг потяжелела. На улице заливались трелями птицы, встречая рассвет нового дня.

Назвать мою эльфийскую подругу жестокой садисткой не решился бы никто. Однако лишь потому, что побоялся бы скорой и неминуемой смерти. Но по-другому про нее просто нельзя было думать. Девушка не разменивалась по мелочам, интересуясь моим самочувствием и тем, во сколько моя голова коснулась подушки. Не добудившись меня с первыми петухами, эльфийка вылила мне на голову ковш с холодной водой и, довольная проделанной работой, усадила за стол, стараясь следить, чтобы я не очень активно падала лицом в тарелку с кашей. Как следствие, большая часть ее подробных объяснений влетела в одно ухо и тут же вылетела с другой стороны. В итоге все, что удалось понять, так это то, что мне предстояло отправиться на бал в гордом одиночестве (если не считать общество преданной лошадки), а друзья тронутся в путь на день позже. Таким образом, я сделаю всю работу, а к утру — окончанию бала — мы встретимся в условленном месте. Платье было аккуратно упаковано в баул и закреплено на седле не ожидавшей подобной наглости Чернавки. Из еды мне достался лишь небольшой сверток. Как объяснила добрая подруга, — если буду много кушать, могу не влезть в платье по прибытии. Голодный обморок, способный свалить меня по пути, ее не особо волновал.

В целом, путь выдался спокойным. Если не считать последнего дня, когда откуда ни возьмись, словно из-под земли на тракте вырос тролль и потребовал выдать ему все добро, что ютилось в массивном мешке. Не ведал он, что еда закончилась давненько, золота у меня отродясь не водилось, а единственное «добро», имевшееся в моем распоряжении, вряд ли подойдет его фигуре. Но короткий разговор не возымел должного эффекта, и пришлось ретироваться, зазывая на помощь и наобум раскидывая по округе огненные шары. Не то чтобы я не смогла придумать что-то более изощренное, просто голод, усталость и явно мешающий передвижению лошади баул (о чем она не уставала напоминать нескончаемыми капризами), давно отправили здравый смысл на законный отдых. Вот и тролль тот справедливо сбежал, не забыв окропить головушку мою отборными словечками. Они это умели мастерски. Город выглядел таким же, каким я его запомнила. За исключением слишком уж нарядных дам, что проносились в роскошных каретах, ведь до бала оставалось всего каких-то пара часов. Мне же предстояло найти в этом сумасшедшем доме свободную комнату, чтобы привести себя в порядок. Но в обязанности мои входило еще кое-что — приглашение.

Его не существовало, а изготовление полностью ложилось на хрупкие плечи неумелой магички. А для этого требовалось хоть одним глазком взглянуть на оригинал. Сегодняшний день обещал стать замечательным. Как я это поняла? Очень просто! Карета остановилась прямо у обочины. Возница нетерпеливо кричал на стайку ребятишек, уронивших на мостовую горсть монет и ползающих по нагретому за день камню, пытаясь не упустить ни одной. Девушка одернула тюлевую шторку и выглянула в окно, стараясь разглядеть то единственное, что отделяет ее от долгожданной встречи с прекрасными принцами. Увидев детей, копошащихся перед копытами вороных лошадей, девушка охнула и выбежала на улицу, оставляя дверцу кареты раскрытой. Здесь, на мягком, обитом шоколадного цвета бархатом сиденье лежало долгожданное приглашение, которое еще несколько мгновений назад девушка любовно прижимала к груди. Никто не заметил, как Чернавка сделала пару шагов в сторону. Мне хватило и половины минуты, чтобы запомнить все, что нужно. Ожидания, что девушка бросилась на помощь бедным детишкам, себя не оправдали. Под гневные окрики разгоряченной девицы, ребятня бросилась врассыпную, едва не роняя только что подобранные монеты. Довольная собой дама, под удивленные взгляды окружающих, поправила волосы, отряхнула платье и вернулась в карету, хлопнув дверцей и зашторив занавеску. Мда, принцессы в наше время уже не те. Потянув поводья, я направилась к уже знакомому постоялому двору, где цены больно кусались, но свободные места имелись всегда.

Платье подбиралось специально, чтобы оно не требовало посторонней помощи при одевании. Прической служила наскоро вымытая голова и замысловатый пучок, смотря на который хотелось плакать, ведь его еще придется распутывать. Пока преображалась я, преобразилась и Чернавка. Лошадь начистили и причесали, полностью подготовив к вхождению ко двору Короля.

Оставив хозяину лишнюю монетку, я попросила лишь лист пергамента и нож, вырезав необходимый размер и аккуратно убрав его в притороченную к седлу сумку. К замку тянулась вереница из карет. На въезде каждого проверяли, и только после пропускали дальше. Главные ворота оказались в разы лучше тех лазов, которыми мы проникали сюда в первый раз. Высокие стены замка скрывали его ото всех любопытствующих и недоброжелателей. По периметру службу несли преданные стражники, заменившие собой крепостные стены, не пропускающие на территорию никого постороннего. Когда подошла очередь осмотра кривоватой на вид кареты, которая неровно ехала по мостовой, стараясь не развалиться в самый ответственный момент, я достала из сумки лист пергамента. Следующей на очереди была я. Разгладив бумагу, я сосредоточилась, прикрыв глаза и представляя перед глазами увиденное ранее приглашение. Бумага стала белее, приобрела ажурные узоры по краям, золотое тиснение и небольшой герб в углу — что-то среднее между змеей и драконом, обвивающее воткнутый в камень меч под самыми незамысловатыми углами. Открыв глаза, я следила, как по бумаге пробежала рябь и словно маленькая черная точка, расплывающаяся в стороны, появлялись буквы.

— Следующий! Я вздрогнула. По бумаге вновь пробежала рябь, едва не стершая все усилия. Карета передо мной давно прошла свою проверку, и застопорившаяся очередь за спиной начинала переживать. Мягко пустив Чернавку вперед, я улыбнулась, протягивая стражнику приглашение. Вглядевшись в лист, прочитав содержимое и сверив герб, стражник отдал приглашение в мои едва не дрогнувшие протянутые руки. Листок активно принимал прежние очертания. Все же, создавать морок при таком нервном состоянии довольно рискованно. Я спешно убрала бывшее приглашение в сумку, но стражник уже потерял ко мне всякий интерес, ожидая следующих гостей. Вздох облегчения получился слишком громким, но его не смогли бы услышать из-за шума, что творился во дворе. Конюшие метались вокруг как ужаленные, едва не попадая под колеса новоприбывших карет и копыта лошадей. Лакеи то и дело соскакивали со своих мест, дабы открыть очередную дверь и, хлопнув ею за спинами своих господ, вернуться на место и убраться куда подальше. Конвейер тут был еще тот. Чернавка резко встала. Взглянув на землю, я увидела запыхавшегося паренька лет десяти, схватившегося за поводья, в отчаянной попытке заставить гостью скорее зайти в замок, и освободить место все прибывающим гостям. Спешившись, я позволила ему делать, что заблагорассудится, а сама ступила на мраморные ступени. Лестница вела к высоким стеклянным дверям, приветственно открытым и пропускающим гостей одного за другим в просторную бальную залу. Массивные люстры под сводами высокого потолка давали достаточно освещения, но в дневное время здесь не потребовалось бы ни свечки, ведь все помещение по кругу казалось почти полностью стеклянным из-за обилия окон. Только по одной стене их не было, где на балконе удобно устроились музыканты, а немного в стороне пряталась тяжелая дверь. В данный момент запертая. В сущности, ничем не примечательное мероприятие. К подобному я успела привыкнуть в Востаре, но так и не сумела оценить их по достоинству. Ни Короля, ни его невесты видно не было.