Ваше благородие. Дилогия (СИ) - Северюхин Олег Васильевич - Страница 63

На входе в министерство меня принял чиновник с погонами коллежского асессора и повёл по тёмным коридорам министерства, которые ведали настолько тёмные дела, что на их фоне коридоры выглядели светлыми дорожками в счастливое будущее. В одном из коридоров я увидел полковника Петроваса, выразившего неподдельное удивление моим появлением чуть ли не в святая святых Российской империи.

Ладно, это лирика. В приёмной меня сдали с рук на руки кавалерийскому ротмистру с петлицами полиции. Был кавалеристом, а стал полицейским. Бывает. Не пошла служба в армии, зато в полиции сделал головокружительную карьеру.

Я снял портупею с шашкой и поставил её в угол в специальное деревянное приспособление, куда в гражданских учреждениях ставят зонтики.

В приёмной Верховного Правителя, хотя бы и временного, было много высокопоставленных чиновников и был свежий воздух. Никто не курил, так как Столыпин был сам некурящим и ещё заканчивая обучение в Санкт-Петербургском университете, написал диссертацию на экономико-статистическую тему «Табак (табачные культуры в Южной России)».

Я тихонько присел в уголок и стал размышлять над тем, что мне готовит день сегодняшний: заключение в Тауэр или столыпинский галстук. Шутка. Куда попало галстуки не возили. Но зато я нахожусь в приёмной автора «столыпинского вагона».

Ровно в два часа после полудня говор в приёмной стих. Хозяин приехал в свой кабинет после обеда. Все стали шелестеть бумагами, оглядывая в последний раз то, с чем они пришли, понимая, что времени на разглагольствования им не дадут.

Вошедший в кабинет ротмистр-адъютант вышел через пять минут и жестом пригласил меня. Я встал и под удивлённые взгляды посетителей пошёл к дубовой двери.

- Говори чётко и не разливайся по древу, - дал мне напутственный совет адъютант.

Я вошёл в кабинет и оказался маленьким человечком на фоне массивного письменного стола, красной дорожки к нему и огромного ростового портрета ЕИВ в гвардейском мундире с огромной саблей и горностаевой мантией, ниспадающей с августейших плеч.

На фоне этого портрета даже высокий Верховный Правитель выглядел коротышкой, чуть повыше меня.

- Ваше высокопревосходительство, штабс-капитан Туманов, - доложил я.

Столыпин, заложив руки за спину, подошёл ко мне, стоящему у двери и начал ходить поперёк красной дорожки, поглядывая на меня так, как будто собирался вышвырнуть из кабинета этого офицеришку, который неизвестно как проник в высочайший кабинет.

Я стоял и, как положено по Уставу, провожал взглядом высокопоставленное лицо. Интересно, у кого первого закружится голова.

Наконец, премьер Столыпин остановился напротив меня и спросил:

- Так это вас называют Ангел?

- Пока называют так, - сказал я.

- Пока?! – чуть не взвился Столыпин. – Кем же вас будут потом называть?

- Архангелом, - спокойно сказал я. Терять-то мне было нечего. Обрету же я весь мир. Шутка. Последствия состояния в коммунистической партии.

- Что вы наговорили проходимцу Распутину, который так разрисовал меня перед ЕИВ, что он меня оставил Верховным Правителем? – спросил премьер.

- Правду сказал, - спокойно ответил я.

- Какую правду? – кипятился Столыпин.

- Что вы человек честный, но невыдержанный и плохо воспитанный, - сказал я. Тут я, конечно, перехлестнул, но как говорят китайцы, если не перегнуть, то палку не сломать.

- Проходите, - сказал Столыпин и показал на стул у приставного столика, а сам прошёл и сел в кресло.

- Я слушаю вас, - сказал он.

- Извините, Ваше высокопревосходительство, но это вы вызвали меня, а не я рвался к вам на приём, поэтому я хочу знать, по какой причине я вызван.

- Да вы что, издеваетесь надо мной? – рассвирепел Столыпин. Правильно говорили, что в запале он опасен.

- Совершенно не издеваюсь. Когда к Понтию Пилату привели Иисуса Христа, который называл себя Сыном Божьим, то прокуратор тоже не знал, что ему делать и как относиться к тем истинам, что говорил этот низкий человек. А он проповедал простые Истины. Не убивай. Не укради. Не возжелай жены ближнего своего. Не мечи бисер перед свиньями. И пусть правая рука не знает, что делает левая рука. И я пришёл сказать, что если всё останется так, как оно есть и если мне никто не поверит, то четырнадцатого сентября нынешнего года, в Киеве при посещении театра премьер Столыпин будет смертельно ранен агентом охранки, а восемнадцатого числа умрёт в киевской больнице.

- Что за ерунда? – возмутился Столыпин.

- Через три года начнётся Великая война, в которой примут участие с одной стороны Сербия, Российская империя, Третья французская республика, Британская империя, Австралия, Британская Индия, Канада, Новая Зеландия, Южно-Африканский союз, которые выставят сорок три миллиона человек, а с другой стороны Австро-Венгрия, Германская империя, Османская империя, Болгария, Королевство Польское, которые выставят двадцать пять миллионов человек. Всего погибнет десять миллионов человек, а раненных будет двадцать миллионов человек.

Столыпин молчал и, чувствовалось, что он не верил.

- И это ещё не всё, - продолжил я. - В феврале 1917 года в России произойдёт революция. Все командующие фронтами выступят за отставку ЕИВ. Отречение будет подписано на станции Дно. В марте 1917 года ЕИВ вместе с семьёй попытается выехать в Англию как английский генерал-адмирал и родственник короля Георга Пятого, но король официально откажется принять при королевском дворе опального российского императора Николая II с царской семьёй и фактически запретит ему въезд и дальнейшее проживание на территории Великобритании. В 1917 году демократическая революция в России сменится пролетарской революцией и к власти придут большевики во главе с Лениным, которые перевезут ЕИВ с семьёй в Екатеринбург и в 1918 году расстреляют всех, включая врача Боткина и всю прислугу. Дальше я не буду говорить, вам всё равно это будет безразлично, начиная с восемнадцатого сентября сего года. Да, забыл. В 1916 году святого старца Григория Ефимовича застрелят и утопят в Неве подо льдом. Так что, пусть ЕИВ в последний раз увидится со своим кузеном.

Глава 55

Столыпин молчал. Затем позвонил в колокольчик и вошёл адъютант. Столыпин отдал ему какое-то приказание. Адъютант кивнул и вышел в комнату для отдыха премьера.

- Как можно вам верить? – спросил Верховный Правитель.

- Не знаю, - честно сказал я. – Я появился здесь в 1907 году. В течение года сдал экзамены за полный курс гимназии и классического университета. Поступил в военную службу, в течение одного дня стал зауряд-прапорщиком и командиром роты в кадетском корпусе. Сдал экзамены за полный курс военного училища и получил чин поручика. Награждён двумя медалями за храбрость на георгиевской ленте и Анненской медалью за заслуги. Сейчас работаю в Главном штабе и имею чин штабс-капитана.

- Я что-то слышал про вас, - стал припоминать премьер. – Что-то мне такое говорил генерал-губернатор Степного края, когда приезжал с докладом. Пойдёмте, попьём чай, - и премьер предложил пройти в его комнату отдыха, откуда уже выглядывал адъютант.

В комнате был диванчик, кресло и между ними стоял столик на колёсиках и на столике было накрыто для того, чтобы выпить пару рюмок и хорошенько закусить.

- Сенцов, вы что-нибудь слышали? – спросил Столыпин адъютанта.

- Никак нет, Ваше высокопревосходительство, - сказал вышколенный адъютант и вышел.

- Водка, коньяк? – спросил хозяин. - Водка, я тоже предпочитаю водку, - сказал он и налил по стопке. – Так за упокой или за здравие?

- Это решать вам, - сказал я и протянул к нему рюмку.

Немного подумав, Столыпин чокнулся рюмкой и выпил.

- Рубикон перейдён, - сказал он и начал закусывать ветчиной. – Что предлагаете делать?

- Сначала нужно спасти вашу жизнь, - сказал я. – Для этого в Киеве нужно сменить всю охрану и арестовать агента охранки Богрова. Он исполнитель. Если сделать это за пару дней до посещения оперы, то никто и ничего не успеет организовать по новой. Докажите, что вы предотвратили покушение на ЕИВ и что покушение готовил начальник охранки.