Синдром разорванного сердца (СИ) - Шторм Наташа - Страница 26

Али запрокинул голову и притянул к себе одну из наложниц. Девушка склонилась к его губам, укрыв покрывалом чёрных волос. Музыка стала громче, ритмичнее, и то, что происходило в комнате, приобрело динамику. Рабыни извивались вокруг хозяина, точно змеи, тёрлись обнажёнными телами, слизывали с господина капельки пота, посасывали пальцы на руках и ногах. Мой персональный тюремщик из насильника превратился в нежного любовника. Кивок головы, и одна из девушек оседлала его и принялась быстро двигаться, вверх-вниз, вверх-вниз. Она напоминала лихую наездницу, сильную и выносливую. В это время другая бесстыдно развела бёдра перед самым лицом мужчины. Моя челюсть поползла вниз, когда всемогущий господин начал ласкать рабыню языком. Но даже не это сразило наповал. Ещё две наложницы получали свою порцию удовольствия, гарцуя на длинных пальцах араба. Мне показалось, что стоны и вздохи заглушили звуки музыки. Вздрогнув и выкрикнув что-то на своём языке, девушки обмякли практически одновременно.

Мужчина поднялся во весь рост и подал знак. Прехорошенькая девица с удивительными миндалевидными глазами встала на четвереньки и призывно выгнула поясницу. Шлёпнув округлые ягодицы, Али вошёл в неё мощным рывком и принялся насаживать на свой огромный орган. Девушка тихонько стонала, пока эти стоны не превратились в громкий крик, в крик удовольствия. Остальные наложницы расположились у ног своего господина, лениво лаская друг друга.

Странная оргия завораживала. Нет, я скорей бы умерла, нежели стала её участницей, но отвести взгляд от того, что творилось внутри комнаты, не могла. Мне даже показалось, что воздух заискрился, стал вязким и влажным, наполнился разрядами электричества.

Девушки менялись с определённой последовательностью. Ни одна не оставалась без внимания. Наконец, Али повалился на спину, позволяя наложницам делать с ним всё, что заблагорассудится. И началась какая-то дьявольская пляска, фантасмагория, игра, где все действующие лица вдруг превратились в стонущую массу, в клубок из человеческих тел, сплетённый единой безудержной страстью. В ход шло всё, языки, руки, ноги, губы. Каждая девушка старалась занять место сверху, чтобы через мгновение уступить его новой.

Я проглотила комок в горле и отступила в тот момент, когда мой мучитель приподнял голову и посмотрел прямо на меня. Я пряталась в темноте, но он почувствовал моё присутствие. Широкая улыбка расплылась на самодовольном лице.

Подобрав подол ночной сорочки, я кинулась прочь, в отведённую мне комнату.

― Это кухня, госпожа!

Я вплыла в просторное помещение, которое видела при свете луны и удивилась размаху. С десяток женщин разных возрастов суетились возле кастрюль и сковородок.

– Сколько же человек тут кормится?

Лейла пожала плечами.

– Человек сорок охранников, столько же нас, уцелевших после гибели племени. Один узник, один доктор и ещё… ещё есть женщины, которые должны родить.

Я всё поняла. Значит, инкубатор находился тут. Сорок человек охраны. Не так мало, но и не так много. Бог поможет ― справимся.

– Это наша новая госпожа. ― Лейла вышла в центр, увлекая меня за собой.

Женщины бросили работу и угрюмо уставились в мою сторону. Самая старшая тяжело вздохнула.

– Анисат не вышла. Но мы справляемся. Думаю, завтра с ней всё будет хорошо.

Я вопросительно взглянула на Лейлу.

– Мы все должны работать. ― Объяснила девушка. ― Кормить тунеядцев тут не положено.

– А что случилось с Анисат?

Всё та же дама, обтерев руки фартуком, подошла ближе.

– Ей совсем худо. Лихорадка и сыпь. Местный доктор сказал, что это страшная инфекция, кара небесная. Он пообещал доложить всё хозяину.

Тоненькая девушка выглянула из-за спины кухарки.

– Он сказал, что Анисат нужно сжечь, иначе мы все умрём. Но Зулейка поит её лечебным сбором. Думаю, завтра тётушке полегчает.

Я огляделась по сторонам.

– Сжечь? Дикость какая-то! Соберите что-нибудь из еды. Бульон, чай на травах, хлеб. Чего уставились? Я хочу навестить больную лично.

Женщины засуетились, и через пару минут на подносе стояло всё, что требовалось.

Лейла подхватила снедь и вышла в коридор.

– Может, Вам не стоит туда идти? Вдруг и правда, инфекция?

– Не тараторь. Лучше дорогу покажи.

Моя служанка кивнула.

Пересекая огромный холл, я попыталась рассмотреть все мелочи и детали. Итак, четыре лестницы. Южное крыло, как и северное, меня не интересовали. В восточном велись строительные работы. И несколько окон (о, Боги!) не имели ни решёток, ни стёкол. Затянутые кусками целлофана, они просто молили: «Беги!» Пожалуй, это был единственный шанс. Но поддаваться внезапному порыву я не могла. Предстояло всё хорошенько обдумать, взвесить, подготовиться. А ещё… ещё требовалось вытащить моего китайского друга.

Вся западная часть принадлежала прислуге. Мы поднялись на второй этаж, прошли несколько комнат и остановились у тяжёлой двери.

– Вы уверены, госпожа?

– Открывай.

Лейла кивнула, и через минуту мы очутились в маленькой душной каморке. На узкой кровати лежала женщина, лет тридцати. Укрытая двумя одеялами, она тряслась в ознобе. На лбу несчастной выступила испарина, а всё лицо и шею покрывали мелкие красные волдыри.

Моя персональная служанка поставила поднос на тумбочку и повернулась в мою сторону.

– Наша новая госпожа.

Женщина вздрогнула и попыталась встать. Я же уселась рядом на жёсткий стул и погладила её ладонь.

– Лежи, не двигайся, Анисат. Как ты?

– Я… я почти в порядке. Завтра смогу работать.

Моему возмущению не было предела.

– Работать? Да тебе врач нужен, лекарства, покой.

Женщина подняла на меня покрасневшие глаза.

– Со мной всё в порядке. Вчера поднялась температура. А утром вот эта сыпь. Она так чешется, сил нет. Но Зулейка принесла отвар. Завтра я обязательно выйду на работу.

Тяжёлые шаги в коридоре заставили меня вздрогнуть. Дверь распахнулась, чуть не слетев с петель. На пороге стоял Али, и его взгляд не сулил ничего хорошего.

– Что ты тут делаешь? Разве тебя не предупредили, что входить в эту комнату опасно? Врач считает, что это инфекция. Ты хочешь заразиться?

Я поднялась во весь рост и упёрлась кулаками в бока.

– Инфекция? Да у неё простая ветрянка. Я болела ей в три года. Что было нужно сделать твоему врачу, так это дать зелёнку и жаропонижающее. Сыпь пройдёт через неделю без особого лечения. Главное ― не чесать волдыри, иначе останутся шрамы.

Я взглянула на трёх охранников, толкавшихся за спиной дьявола.

– Вы что, ветрянкой никогда не болели?

Те отрицательно покачали головой.

Вот это да! Родившись в пустыне, бедуины даже не слышали о болезнях цивилизации. Я понимала, что очень скоро все, кто так или иначе вступал в контакт с Анисат, слягут в постель.

– Чего уставились? Идите в свой лазарет и тащите сюда доктора.

Один из парней откашлялся.

– Вчера он заходил сам, а сегодня заперся в своём кабинете и ни за что не хочет открывать. Занят, говорит.

Я взвыла и помчалась в холл, оставив Лейлу с болящей. Али едва поспевал за мной.

– Стой, женщина, ты чего надумала?

Я не собиралась останавливаться. Вылетев во двор, осмотрелась. Единственная пристройка могла сойти за лазарет.

– Вспоминай, кто и когда выезжал из этих стен? Именно он и принёс сюда вирус.

Али почесал бороду.

–Так док и выезжал в больничку местную.

– Нам туда? ― я указала рукой в сторону пристройки.

Тюремщик кивнул.

Возглавляя процессию, я приблизилась к двери и дёрнула за ручку.

– Открывай!

По ту сторону что-то клацнуло, дёрнулось, зашуршало, а потом знакомый писклявый голос просипел:

– Не беспокойте меня. Я занят.

Меня накрыла злость.

– Открывай немедленно, или мы взломаем двери!

Молчание затянулось. Я обернулась к Али.

– Чего стоишь? Ломай.

Бедуин подал знак, и двое молодцев навалились на преграду всем весом. Петли жалобно скрипнули, и парни ввалились в полутёмное помещение.