Как в сказке (СИ) - Шторм Наташа - Страница 16

– Алло, слушаю.

Вся кровь отлила от лица.

– Гм… Я это… Добрый вечер, Андрей Григорьевич, то есть, утро доброе, то есть…

– Так, ближе к делу, Василиса. Я занят.

Ага, как же. Третий час ночи. В телефоне послышались выстрелы.

– Ой, там у Вас стреляют, или боевик смотрите?

Трубка выдохнула.

– Если заняться нечем ― спать ложись, дура.

Отбой. Я подобиделась, но решила, что Кощей прав. Молча отдав сотовый, медленно поплелась в спальню.

Три дня провела в доме. Иван так и не позвонил ни разу. Я уже начала волноваться. На четвёртый, чтобы окончательно не свихнуться, вышла побродить по двору. Осторожно озираясь по сторонам, дабы не попасться на глаза Аполлону, прошлась до колодца. Ох, как же хорошо! Денёк выдался тёплым, безветренным. Я с наслаждением втянула свежий воздух. Да, в Москве такого воздуха не было. Густой, наполненный ароматом влажной хвои и… пирожков? Откуда потянуло запахом жареного теста?

У штакетника появилась девчушка.

– Привет, москвичка. ― В ярких голубых глазах плясали озорные огоньки.

– Меня Василисой зовут.

– А я Констанция.

Глаза полезли на лоб. Надо же… Аполлон, Констанция… Где местные жители и имена-то такие слышали?

– Брата зовут Ахиллес, а бабушку Фрося.

Фух, хоть одно нормальное имя!

– Нюра! Ты где? ― во дворе соседнего терема показалась резвая старушка. Значит, Нюра?

Девочка приложила палец к губам.

– Тсс! Бабушка не должна знать, что я тебе своё настоящее имя сказала.

Я кивнула. В её возрасте тоже представляла себя то Констанцией, то Анной Австрийской.

– А, москвичка! ― баба Фрося приветливо кивнула. ― Заходи, я пирожков нажарила.

– Её Васелисой зовут, ― шепнула девочка.

Я уже хотела пролезть через дырку в заборе, как услышала топот со стороны соседской усадьбы. Задвинув толстый прут на место, приготовилась орать. Крик застыл в горле. Огромный бойцовый вепрь подбежал к ограждению и, просунув пятак между штакетника, блаженно захрюкал.

– Та понравилась Аполлону, ― Нюра широко улыбнулась. ― Какими духами пользуешься? Он у нас эстет.

– «Карин».

– Никогда не слышала.

Я пожала плечами. Ещё бы. Карин Фуко. Новая коллекция. Триста евро за пятьдесят миллилитров.

– А, фигня. ― Во двор выбежал мальчик в несуразно большом ватнике. ― Каринка матери такие же подарила перед нашим отъездом, помнишь? Чёрные, в виде капли. Мать ещё кашляла от них весь вечер.

– В виде слезы, ― поправила я. ― Флакон, в виде слезы.

Я тупо уставилась на детей. По всему, матерью сорванцов должна быть местная доярка. Как Карин, славившаяся своими странностями и тем, что за сорок лет ни разу не покинула пределы Парижа, могла сделать такой презент? Да и этот деревянный терем! Он ничуть не уступал Ванькиному.

Старушка махнула рукой.

– В дом, живо! И свинку заберите.

Дети еле оттащили от меня упиравшегося Аполлона, который перестал казаться кабаном-убийцей.

Баба Фрося подошла вплотную.

– Ты тут забудь то, что слышала. Взболтнёшь где ― деткам не жить.

Моя челюсть поползла вниз. Я схватила морщинистую кисть.

– Что случилось?

– Ничего. В бегах они. Сын мой кому-то на больной мозоль наступил. Что уж случилось, не знаю, да только невестка внучат привезла и стеречь приказала, пуще глаз своих. А какой из меня сторож?

Я закивала.

– Да-да. Молчать буду, как рыба. Да я и не слышала ничего.

– Вот и умница.

Старушка развернулась и пошла в дом. Я тоже побрела в свой терем. Что же за дела творятся в этой Сороченке?

На утро следующего дня мои охранники куда-то засобирались. Я прижукла на верхней ступеньке лестницы, пытаясь подслушать их разговор, но ничего так и не поняла, даже смысла не уловила в потоке изысканной брани. Пришлось спуститься и призвать к ответу.

– Дела у нас, ― пробурчал Колян, застёгивая под мышкой портупею.

– Надолго дела-то?

– А как попрёт.

Ясно. Добиться чего-то вразумительного от этой парочки вряд ли удасться.

– А я?

– А ты дверь запрёшь за нами и на улицу ни шагу. Поняла? ― Колька протянул бинокль. ― На башенке смотровое окошко имеется. Можешь окрестностями полюбоваться.

– А это для самозащиты. ― Михей швырнул на стол газовый баллончик. Да, если Могол отыщет меня в этой глухомани, спасёт он меня, как же! ― И трубу оставляю. Номер хозяина там вбит. Не ошибёшься.

Ладно, разберёмся. Горестно сгребла со стола свои бесполезные трофеи. Нужно просо найти укромный уголок и спрятаться.

Закрыв за парнями ворота на засов, а входную дверь на три замка, принялась икать укромное место. Печь! Если в сказках у Бабы Яги туда влезал богатырь целиком, причём, вместе с конём и кольчугой, неужели я, хрупкая барышня, не помещусь?

С хрупкой, конечно, погорячилась, но ни до богатыря, ни до его лошади, я явно не дотягивала. Откинув железную затворку, сунула в печь голову. Темно, узко, страшно. Впрочем, не страшнее, чем столкнуться нос к носу с Моголом. Сообразила, что лезть придётся вперёд ногами, чтобы руками вернуть задвижку на место. Подтащила стул, извернулась, заползла. Нет, богатыри явно были коротышками. Полностью разместиться не получилось. Чертыхаясь, полезла назад.

– Эй, Василиса, ты чего в печке забыла?

Вздрогнув, стукнулась затылком о притолоку. Интересно, может ли вырасти шишка на шишке? Потирая голову, застонала.

– Баба Фрося? Вы тут откуда? Я же двери заперла. Через стены проходить умеете?

Старушка рассмеялась.

– Задний-то вход чего не закрыла? Я ж через него Ивану каждое утро гостинцы заношу, то молочко, то творожок. А тебе, на вот, пирожков притаранила.

Я вылезла вся и отряхнулась.

– Серёжку искала. Хотела посмотреть, чего там внутри, а она с уха слетела.

– А… понятно, ― процедила соседка. ― А я думала, прячешься от кого. Так вот послушай, если прятаться надумаешь, у Марфы, бабки Ванькиной, хитрый подпол был. Нипочём никто не догадается. ― Она указала на чан в углу.

Я открыла крышку и отпрянула. На дне бака открывался узкий лаз в пустоту. Приглядевшись, обнаружила хлипкую лесенку.

– Как всё продумано.

Старушка кивнула.

– Сынок Марфуши с законом не дружил, так она его тут прятала, мать всё-таки. Ладно, дверь за мной закрой, да пирожками угощайся.

Заперев чёрный вход на засов, помчалась к баку. Тут точно не найдут. Подполье оказалось на редкость просторным. Подсвечивая чужой трубой, обошла его вдоль и поперёк. Порадовалась. Даже койка есть. Посидела, полежала, замёрзла, вылезла и побрела на башню. Да, вид отсюда открывался потрясающий. Двор бабы Фроси был, как на ладони. Деревянные деревенские домики, церквушка, а вокруг густой дремучий лес. В другое время я, может быть, и восхитилась, но не сейчас. В лучах катившегося за горизонт солнца лес выглядел особенно зловещим. Уж если кого тут закапают, вовек не отыщут. Тяжело вздохнув, поплелась вниз, доедать пирожки.

Я задремала, причём в чудесной горнице. Тут было как-то спокойнее. Тайная комната в шаговой доступности, главное ― услышать шум подъезжавшего автомобиля. Ну, не пешком же Могол припрётся! Именно этот шум и разбудил меня. Звук тормозов разорвал звенящую тишину деревенской ночи. Яркая луна освещала ходики на стене. Полночь. Время маньяков и нечистой силы. Аполлон тоже проснулся и захрюкал на всю Сороченку. Я прислушалась. На улице остановился автомобиль. Вот только не у наших ворот. С прятками решила повременить. Может, к соседям кто заехал? Схватив бинокль, кинулась на башню. Я не ошиблась. Три фигуры обходили дом бабы Фроси. И эти фигуры явно что-то замышляли. Сердце ушло в пятки. Да они же бензин на стены льют! Двое верзил перемахнули через забор, а третий щёлкнул зажигалкой и помчался за остальными.

Не помня себя, кинулась вниз к чёрному входу, выбежала во двор и шмыгнула через дыру в штакетнике. Сейчас деревянный дом превратится в огромный костёр, а там дети! Автомобиль не отъезжал, видимо, мерзавцы ждали, когда разгорится пламя. Блин! Я же никогда не была в гостях у соседки. Где у неё вход? Кричать не могла. Бандиты обязательно услышали бы. Я металась вдоль забора, ощущая нарастающий запах гари.