Не время для дембеля (СИ) - Нестеров Николай - Страница 27

– Сара, спасибо за вопрос. Боссабол – это не просто новый вид спорта. Это социальный лифт для десятков тысяч бедных парней, это шанс добиться чего-то в жизни, вырваться из нищеты и беспросветности. Конечно, ты скажешь, что футбол тоже даёт такой шанс. Но будем честны – шанс минимальный. Слишком высока конкуренция. Здесь же абсолютно новый вид спорта, в котором Бразилия на долгие годы будет впереди планеты всей. Через месяц планируем открыть первую площадку для тренировки детей из фавел. Абсолютно бесплатно.

– Прекрасно. В наше время благотворительность и забота о детях не часто встречаются.

– Кроме того, в наших планах открытие музыкальной школы для бедных подростков в районе де Санта Мария.

– Это же самый центр фавел? – удивилась ведущая. – Криминальный район с не самой хорошей репутацией.

– Там живут такие же люди, как и повсюду, и у них тоже должен быть шанс на нормальную жизнь. И мы его дадим.

Конец интерлюдии

Интерлюдия 2

11 апреля 1990 года Флорида США

Центральный офис «Торговый дом «Бакарди»

В роскошном кабинете за дорогим массивным столом из чёрного африканского дуба восседает мощный монументальный старик, отдаленно похожий на Кису Воробьянинова, если бы он снимался в роли Ганнибала Лектора. Это один из патриархов семьи Бакарди – знаменитый Пепин Бош, старший сын основателя династии и торгового дома заодно.

Несмотря на преклонный возраст, а ему уже под восемьдесят, он крепко держит бразды правления и умело управляет когортой родственников, вечно враждующих между собой, пытающих раздербанить компанию и растащить на части.

В кабинете присутствуют ещё двое: Хуан Прадо, блестящий менеджер по продажам, руководитель Карибского направления, отвечающий также за отношения с Кубой. И родной племянник Пепина Боша, так же член Совета Директоров компании, Орфилио Пелаэс.

– Хуан, ты узнал, то что я просил?

– Да, господин. После того как Фидель Кастро в 1977 лично открыл винокурню «Гавана-Клуб» в городке Санта-Крус дель Норте, что примерно в сорока милях от старого завода и объявил, что это единственный чистый кубинский ром, семья Аречабала безуспешно пыталась отсудить свои права на это название, но бедственное финансовое состояние не позволяет им нанять хорошего адвоката. Сам Хосе Мигуэль Аречабала проживает здесь в Майами, торгует подержанными автомобилями.

– Не тяните. Он согласен? Запросил сколько?

– Да, согласен. По моим сведениям, его финансовое состояние плачевно, как никогда. Поэтому он согласен на сто тысяч долларов, но готов поторговаться.

Мощный старик презрительно сморщился.

– Жалкие неудачники. Когда-то они смели пытаться встать в один ряд с нашей семьей. И где они теперь? Торгуют ржавым металлолом? Это расплата за то, что пытались заигрывать с коммунистами. Которые потом их же ограбили и национализировали все их заводы. Предложите восемьдесят тысяч и оформляйте договор. Мне нужны права на торговую марку «Гавана-Клуб», как можно скорее.

– Будет исполнено. Но…

– Что но? Я не молодая танцовщица из «Тропиканы», меня не надо обхаживать, говорите прямо.

– После того как Фидель Кастро решил сделать ром источником валюты и главным экспортным товаром, бутылкам «Гавана-Клуб» придали новую форму в виде бронзовой женской фигуры Ла-Хиралильи, символа города с семнадцатого века, расположенной на крыше одной их гаванских крепостей. Так же была изменена этикетка.

– Хуан, вы специально меня нервируете? Или вас подкупили мои наследники, чтобы довести старика до инсульта? Я знаю, кто такая Ла-Хирадилья, ведь большую часть своей жизни я провёл на Кубе. Зачем вы это рассказываете?

– Дизайн бутылки и этикетка, которые используются сейчас, появились в 1977 году при коммунистах. Семья Аречабала не может на них претендовать. Только на название, поэтому нам предстоят долгие судебные тяжбы и серьезные траты на адвокатов. Могут потребоваться годы, и десятки тысяч долларов дополнительных расходов.

– Скорее, сотни тысяч, – впервые подал голос племянник господина Боша. – И не факт, что выиграем.

Патриарх клана «Бакарди» мрачно посмотрел на молодого шестидесятилетнего выскочку, словно решая: пристрелить его или утопить в ближайшем Карибском море, но вспомнил, что это все-таки родная кровинушка и передумал совершать смертоубийство.

– Теперь займёмся тобой, дорогой Орфилио. Мне ежедневно докладывают от десятках звонков от клиентов и контрагентов, которые озаботились внезапным появлением конкурента.

– Дядюшка, ты преувеличишь. Всего лишь мелкий комар, с микроскопическим объемом производства. Ну какой он нам конкурент?

– Да? Почему же об этой мелкой ничтожной фирме столько говорят? Вчера меня дважды об этом комаре спрашивали люди, чьё состояние оценивается суммами с семью нулями. Уж они прибыль чувствуют, как никто другой.

– Всего лишь совпадение. Череда невероятных случайностей. Выстрелила песенка от никому не известной певички, в удачное время в удачном месте во время карнавала. Этот гонконгский пройдоха оказался спонсором певички. Говорят, она его любовница.

– Глупец ты, Орфилио, и наверное никогда не поумнеешь.

– Оскорблять меня в присутствии работников, abuelo[6], разве я это заслужил?

– Конечно заслужил! Почему я только сейчас узнаю, что этот человек из Гонконга обращался в наше бразильское представительство с предложением о сотрудничестве, а его даже слушать не стали?

– Но, кто же мог знать…?

– Вот поэтому ты никогда не станешь главой нашего Дома. Ладно предвидеть было сложно, но оценить, то что уже произошло? На это способен даже ты. Но выводов так и не сделал.

– Какие выводы? «Гуглберг» не продал и ста тысяч бутылок. Почему это должно нас волновать?

– Видишь ли, даже во Флориде о нем уже знают. А всего лишь три месяца назад он был никто. Просился на приём к нашему региональному менеджеру, но его вежливо выставили за дверь. Все так? Ничего тебя не смущает?

– Повезло.

– Нет никакого везения. Это идеально спланированный и реализованный план. Похоже, этот парень – редкий талант.

– Дядюшка, уверяю, никакой опасности он не представляет. Вряд ли этот продукт выйдет за пределы нескольких регионов южной Бразилии. По полученным данным господин Берг под этот проект взял кредит в банке на сто тысяч долларов. не думаю, что у него есть средства для расширения географии продаж.

– Молодец, хоть это сообразил. Что надо собрать информацию. Тем более, это должно нас настораживать. С мизерным капиталом он совершил фантастический прорыв. Что будет, если ему откроют хорошую кредитную линию на фоне нынешнего успеха? Не стоит недооценивать противника. Вдобавок, это вопрос принципа. «Хавана-Клуб» – это личный вызов нашей семье. Либо торговая марка будет принадлежать нам, либо должна быть уничтожена в зародыше.

– Предлагаете выкупить?

– Не сразу. Зачем переплачивать. Действуй по стандартной схеме. Создай трудности, перекрой финансирование, надави на поставщиков и так далее. С этим ты должен справится. И не ленись, лично отправляйся на место и проконтролируй.

Конец интерлюдии

– Ты ведь, заранее все знал?

Селена в гневе ещё прекраснее, чем обычно, но угроза моему здоровью тоже нешуточная, поэтому любоваться красотой приходится с безопасного расстояния, переместившись за стол, как за баррикаду.

– Милая, ты о чем? И, пожалуйста, поставь стул на место. Это редкая дизайнерская работа от известного кутюрье. Стоит не менее двухсот долларов.

– Снова врешь. Судя по уродливому дизайну, твоя буйная фантазия постаралась.

– Одно другому не мешает. Современное искусство не должно быть красивым, скорее – наоборот. В чем конкретно ваши претензии, уважаемая сеньорита? Не понравились джинсовые шорты из новой коллекции с дыркой на попе? Судя по реакции журналистов – публика в восторге.