Вероника из Тарлинга (СИ) - Грез Регина - Страница 11

— Ты так витиевато спросил, а я отвечу прямо — жениха у меня нет.

— Баффо сказал — на тебя заглядывается сын мясника.

И без того разрумянившиеся щеки Вероника вспыхнули от негодования:

— Я не давала Гальреду даже легкой надежды, не говоря уже об остальном. Что бы там не болтали, я лучше останусь старой девой, чем выйду за него. И напрасно меня пугают участью госпожи Крим. Судя по всему, ей прекрасно живется в обществе девяноста девяти кошек.

— Творец Всемогущий! Куда ей столько?

Вероника с лукавой усмешкой покосилась на рыцаря, до сей поры хранившего строгое безмолвие. Он даже отошел от стола и уселся перед очагом, делая вид, что нет ничего интереснее, чем глазеть на догорающее пламя.

— Неужели это правда? — ахнул Ламарк вслед за старшим приятелем.

— Конечно, — кивнула Вероника, — но с ее питомцами никаких хлопот, ведь только три из них пьют молоко из миски. Остальные вышиты или отлиты из железа, вырезаны из дерева и камня. Госпожа Крим с давних пор собирает статуэтки и картинки с изображением мурлыкающего народца. И в ее коллекции скоро появится сотый экспонат — я искренне надеюсь вышить ночной чепец с кошечкой до конца этого года.

— Хотел бы я на него посмотреть, — умилился Ламарк, но Вероника уже разворачивала на коленях платок с изображением герба Маликора.

— Я надеюсь, он примет его из моих рук.

— Можешь не сомневаться, даю тебе слово, — сухо проронил рыцарь, с трудом отводя взгляд от пылающей грудки снегиря над изображением латной перчатки.

— Благодарю вас! — прошептала Вероника, слегка поклонившись, а потом резко подняла глаза на собеседника.

В лице его сейчас читалось столь откровенное желание, что она вздрогнула и выронила платок из ослабевших рук. А когда присела, чтобы поднять его, нечаянно коснулась холодных пальцев рыцаря, стремительно опустившегося следом.

— Простите меня, Вероника, я не хотел вас пугать.

Теперь они держали кусочек тонкого батиста за разные концы, и будто бы ни один не хотел отпускать свой край. На выручку растерянной Веронике пришел Ламарк. Он подскочил к ним прямо в козьих носках, закутанный в теплую шаль Марлен, и гневно воскликнул:

— Это возмутительно! Я настаиваю на том, чтобы ты немедленно открыл свое настоящее имя.

Наконец-то Вероника получила обратно свой платок и, безжалостно скомкав его на груди, дрожащим голоском произнесла:

— Кто же вы такой?

Чуть сведя густые темные брови — ровные, длинные, волосок к волоску, он стоял перед ней высокий и грозный, и в бездонных глазах его царила непроглядная тьма.

— Имя, данное мне отцом, звучит как герцог Конта Римейдок Саробах де Маликор, но больше известно в своей сокращенной форме. Я единственный наследник и законный хозяин обширных земель Маликории, включая город Тарлинг и десятки окрестных поселений. Я хочу, чтобы ты называла меня Конта.

— Вы шутите? О, зачем вы так больно шутите надо мной? — побледнев, едва смогла выговорить Вероника, уже понимая, что каждое слово этого человека давно оплачено кровью и золотом его благородных предков.

Она ждала его много лет, с самого цветущего детства, потом грезила о нем в безмятежной юности, шептала его имя, украшая скромными полевыми цветами пыльный алтарь в часовне Снегирей. И сейчас герцог де Маликор стоит в шаге от нее, стоит лишь протянуть руку.

Все задуманное сбылось, но отчего-то глаза застилают слезы, мешают смотреть, а хочется запомнить каждую черточку, каждую отметину, каждую родинку.

— Значит, вот вы какой. И вовсе не горбун, не калека. Вы… вы прекрасны.

Не в силах более справляться с волнением, она бросила платок на стул, откуда только что поднялась, и опрометью выбежала из комнаты. А уж оказавшись в своей комнатке на самом верху, дала волю слезам.

«Все это время он насмехался надо мной, играл, словно скучающий кот с глупым мышонком. Я неосторожно поделилась с ним самыми тайными чувствами, была излишне откровенна… Неприлична откровенна, должно быть. Теперь он дурно думает обо мне, он так странно смотрел на меня, никто прежде на меня так не смотрел…

А Ламарк? Кто же тогда Лежьен Ламарк? Возможно, как и я, внебрачный сын какого-то надутого герцога или барона. Ведь он же не может быть сыном самого Конты, но почему так властно приказал ему открыться передо мной? И не получил отказа.

Ах, если бы не мое позорное бегство, я могла бы просто спросить, ведь мы не в ратуше среди важных гостей. Но можно ли вернуться, я уже второй раз убегаю от него, как трусливая девчонка. Славная Эльехарда с улицы Ткачей ждет третьего малыша, а ведь мы выросли вместе. Мое поведение никуда не годится, бабушка права, я неразумное дитя, что не умеет держать язык за зубами. И еще он решит, что я плохо воспитана…».

За приоткрытой дверью раздалось знакомое шарканье и свистящее дыхание старой Марлен.

— Вероника! Ты у себя? Юноша, что вчера поселился к соседу, хочет с тобой поговорить. Следует прилично одеться и выйти к нему, негоже девице принимать у себя в спальне мужчин.

— Да, бабушка, скажи, я сейчас приду. Не нужно обо мне беспокоиться, ложись, я скоро вернусь к тебе.

Вероника утерла слезы и быстро поправила пряди у висков. Больше она не будет прятаться, а смело встретит любой дар, что преподнесет шалунья — судьба.

Лежьен нарочно натянул шаль на голову так, чтобы открытыми оставались только глаза и кончик покрасневшего носа. Вероника зажала ладошкой рот, сдерживая смех, а потом тяжко вздохнула, прогоняя последние слезы.

Он участливо заглянул ей в лицо и мягко сказал:

— Надеюсь, сейчас ты плачешь от смеха? Полагаю, что выгляжу очень забавно.

— Ты добрый человек, Ламарк, раз пришел утешить меня. Но мне все еще кажется, что я сплю и, пробудившись, пойму, что придумала себе эту запутанную историю. Герцог Конта в доме перчаточника Баффо! Как такое возможно?

— Идем со мной, и убедишься, что тебе не привиделось.

— А он не счел мое бегство непочтительным?

Ламарк стянул шаль с головы и печально ответил:

— Он взволнован не менее тебя, Вероника. И готов выслушать твою просьбу.

— О, мне не о чем просить! Я хотела лишь вернуть ему утраченное… Если он сочтет нужным принять. Сейчас-сейчас, обожди самую малость, я зайду к себе и возьму медальон. А после ты проводишь меня к герцогу. У меня дрожат руки и ноги отказываются слушаться.

Но пока Вероника торопливо искала в сундуке сокровенную вещицу, Ламарк безо всякого смущения вошел в ее комнату и с удивлением принялся разглядывать скромную обстановку девичьей спальни.

— Прости за вторжение! Я не мог сдержать любопытства. Мне хотелось знать, как ты живешь.

— Похоже, ты не привык к возражениям, — строго заметила Вероника, слегка нахмурившись и готовая устроить более сердитую отповедь.

— Это верно, но, клянусь короной Гальбо, я здесь с самыми благочестивыми намерениями. О, что я вижу! Знакомое имя скабрезного сочинителя!

Покраснев до корней волос, Вероника попыталась прикрыть листы рукописи де Моне свертком с лентами, но Лежьен оказался проворнее. Схватив потрепанные листы с фиолетовыми оттисками текста, он принялся расхаживать по комнате, рассуждая вслух.

— Хм… «Путешествие к истокам женской прелести» — это я прочел еще три года назад — немного нудновато, сейчас она пишет гораздо задорнее.

— Как… она?! — воскликнула Вероника, до глубины души возмущенная бесцеремонностью гостя, на что Ламарк язвительно ответил:

— Баронесса де Монетти, естественно. Ты разве не знала? В столице был грандиозный скандал, но сейчас все затихло, поскольку дама получила покровительство самого Друше. Он большой поклонник ее писанины и готов печатать любовные приключения за свой счет. Чем еще заняться отставному министру юстиции, падкому на женскую красоту, не разводить же морковные гряды и цветники.

— Ты хочешь сказать, что эти строки писала женщина? — упавшим голосом пробормотала Вероника, глядя на Ламарка почти с ужасом.

— О том и речь. Луиза де Монетти — своевольная дочь буйного барона де Монетти сбежала из дома, когда он пытался склонить ее к браку с развратным старикашкой Легра. Она переоделась мужчиной и пробралась на корабль, плывущий к изумрудным рудникам. Попала в плен к морским разбойникам и стала возлюбленной их капитана. Уже в преклонных годах Луиза описала свои приключения в десяти романах, но их распространяли под мужским именем, дабы не соблазнять благопристойных женщин подобным безрассудством. Тебе доводилось прочесть «Песни ветров над заливом Тюленя»? Или «Заводи Грез»?