Добровольцы на заклание (СИ) - Леонов Дмитрий - Страница 12

Но её насторожённость не прошла.

– Это он вас прислал? Откуда он знает, чем занимается мой сын?

– Мария Тимофеевна, не волнуйтесь! Ваш сын занят хорошим делом. Но именно об этом я и хотел с вами поговорить. Так он поделился с вами своими планами?

– Что вы имеете в виду?

– Планами по восстановлению машины времени и перемещению вместе с друзьями в 1991-й год, чтобы предотвратить распад Советского Союза?

– Если вы всё знаете сами, зачем вы спрашиваете меня?

– Дело в том, что, по мнению наших специалистов, в прошлом ему и его друзьям будет грозить смертельная опасность. Но перспектив изменения хода истории у них нет. Поймите, их риск может оказаться напрасным.

Мария молча глядела на него. Павел продолжил:

– Мне симпатичен ваш сын и его друзья, и я не хотел бы, чтобы с ними что-то случилось. Не могли бы вы отговорить их от их планов? Ведь с их навыками они и в наше время достигнут многого. К чему ненужный риск?

Он замолчал, ожидая ответа.

– Как вас зовут? – неожиданно спросила Мария.

– Павел, – он растерялся.

– Послушайте, Павел! Вы же верите в существование машины времени, и знаете, чем я занималась под началом Арнольда Оскаровича?

– Да, – он кивнул.

– А теперь представьте, что вы попадаете в 41-й год и встречаете там, скажем, Зою Космодемьянскую. Или нет – Веру Волошину. Вам это имя что-то говорит?

– Это киноактриса? – предположил Павел.

Мария не ответила и продолжила.

– И вы скажете ей: «Вера, зачем вы идёте в партизаны? Вы молодая, вам ещё жить и жить. Поезжайте в эвакуацию, а в войне победим и без вас. К чему эти напрасные жертвы?» Как вы думаете, что она вам ответит?

– Так кто такая Вера Волошина? – переспросил Павел.

– Спортсменка, с неё лепили скульптуру «Девушка с веслом». Была в той же разведшколе, что и Зоя Космодемьянская. Немцы повесили её в тот же день, что и Зою. Но подробности стали известны только спустя десятилетия после войны.

– Я понимаю, что вы хотите мне сказать. Но вы же мать! Неужели вас не беспокоит, что ваш сын может погибнуть?!

– Если бы мой сын связался с пьяной компанией, я бы выпорола его и запретила выходить из дома. Но мой сын и его друзья хотят спасти свою страну, её граждан. Да, возможно, их планы наивные, но я не вправе останавливать их. Хотя бы потому, что в таком случае они проклянут меня как предателя. А я разделяю их взгляды и ценности. Мало того, я буду всячески поддерживать их. В конце концов – лично встану за пульт машины времени!

– Но они могут погибнуть!

– Даже если они погибнут – они погибнут за Родину! А что предлагаете вы? Отступить, струсить, отказаться от своих планов? Вы слышали выражение – «бойся равнодушных»? Так вот, я счастлива, что мой сын неравнодушный!

– Мария Тимофеевна, вы неправильно меня поняли! Я же хотел как лучше.

– Спасибо, Павел, но мы как-нибудь сами. Если вы хотите помочь – я скажу вам спасибо. Главное – не мешайте. Это всё, что вы хотели мне сказать?

Павел задумался.

– Пожалуй, да. У меня будет к вам просьба. Я бы не хотел, чтобы о нашем разговоре узнал ваш сын.

– Да, наверное, вы правы, – согласилась Мария. – Я не буду ему ничего говорить.

И вновь машина Николая Петровича мчалась в сторону неприметного дачного посёлка. Но на этот раз весеннее солнце уже высушило асфальт.

– Вы думаете, мне стоит рассказать Арнольду Оскаровичу о разговоре с Марией? – допытывался Павел.

– Обязательно! Я думаю, старику будет интересно узнать позицию своей бывшей подопечной, – и, чуть подумав, Николай Петрович добавил. – Мне кажется, ему будет приятно это услышать.

– Я до сих пор под впечатлением! – признался Павел. – Стальная женщина! А вы бы могли послать своего ребёнка на смерть?

– Паша, тебе легко рассуждать на эти темы – у тебя детей нет.

– Вот поэтому я у вас и спрашиваю. По-моему, это ненормально. Всё же семья должна быть выше государства.

Николай Петрович хмыкнул.

– Такой подход распространён среди представителей одной небезызвестной нации. Наверное, именно поэтому их государство возникло совсем недавно. А у русских людей всё же державное мышление. Что касается Марии Тимофеевны, то это совсем другое поколение. К тому же она воевала. Арнольд Оскарович рассказывал, что сначала её по ошибке отправили в 43-й год. А ты не думал, что именно поэтому тогда победили в войне? Потому что общее ставили выше частного. И именно поэтому всё развалили в 90-е – потому что своё личное поставили выше государственного?

– И как это можно исправить?

– А вот так, как собираются сделать эти ребятишки – путём личной жертвы. Возможно, пожертвовав собой, они искупят грехи нашего поколения, и что-то в нашей жизни изменится в лучшую сторону.

– Как-то это выглядит слишком религиозно, – поморщился Павел. В ответ Николай Петрович молча пожал плечами.

Услышав подъезжающую машину, Арнольд Оскарович нетерпеливо вышел на крыльцо.

– Чем порадуете старика? – пригласив гостей в дом, спросил он.

– Вы про этих подростков? – улыбнулся Николай Петрович.

Арнольд Оскарович немного смутился.

– Знаете, я так много думаю о них, что даже как-то сроднился. Мне ведь тут заняться-то нечем.

– Я говорил с вашей подопечной, – доложил ему Павел. – С Марией Тимофеевной.

– Да? И какое впечатление?

– Стальная женщина! – Павел пересказал свой разговор с Марией.

– Да, она не изменилась, – кивнул Арнольд Оскарович. – Но готовы ли к такому повороту событий сами дети?

– Готовы, – подтвердил Павел. – Вот фрагмент их разговора. Сначала они обсуждают план действий. Это говорит Алексей Климов.

Он включил диктофон.

«– Я предлагаю следующее. Разделимся на две группы. Одна реализует операцию «кнут», другая – «пряник». Допустим, я и Света занимаемся информационным обеспечением, то есть «пряником». А вы вдвоём – операцией «кнут».

– А чё делать-то?»

– Это спрашивает второй парень, Иван, – пояснил Павел. – А Алексей отвечает:

«– Попытаться расшевелить войска, чтобы они действовали активнее. Тогда либо члены ГКЧП станут вести себя решительнее, либо командиры рангом пониже проявят инициативу.»

– Девушка – это Ольга Яковлева, подруга Ивана:

«– Например, можно сделать так – взять один танк или БМП и 20-го августа двинуться к Белому дому. Если получится – имитировать задержание Ельцина, чтобы он пошёл на сотрудничество с ГКЧП. Но только имитировать. Надо, чтобы он сторговался с ГКЧП. Взамен ему достаётся пост главы обновлённого Советского Союза вместо Горбачёва. Эту мысль должны будете внушить вы, «пряники».

– Дети! – воскликнул Арнольд Оскарович. – Ну куда они лезут? Это же верная гибель! Подумать только – взять танк или БМП! Какая наивность! Они хоть понимают, чем это закончится?!

– Понимают, – кивнул Павел и снова включил диктофон:

«– А если войска, перешедшие на сторону Ельцина, окажут сопротивление?

– Тогда это будет сакральная жертва, после которой войскам ГКЧП не останется ничего другого, как силой подавить беспорядки».

Павел выключил воспроизведение и пояснил:

– Про жертву говорит Ольга Яковлева.

– Однако детишки не так наивны, как это кажется на первый взгляд! – после долгого молчания произнёс Арнольд Оскарович.

– Но это же какой-то акт отчаяния! – воскликнул Павел. – Вот Николай Петрович считает, что это жертва во искупление грехов советских людей, не уберегших страну. А я думаю, что это просто какие-то камикадзе!

– В любом случае в силе духа им не откажешь, – отозвался Николай Петрович.

– Вот так всегда – за ошибки родителей расплачиваются дети, – с досадой сказал Арнольд Оскарович.

– Какие ошибки? – возразил Павел. – Отказ от социализма – это фактический выбор большинства. А если их действия приведут к расколу общества и гражданской войне?! И ведь они прекрасно понимают эту опасность. Вот послушайте, что говорит сын Марии: