Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил - Страница 2

Я вдруг вспомнил безымянного уголовника, которого повстречал в «Матросской тишине». С его горящего на куче матрацев тела действительно пыталась сбежать какая-то бесплотная сущность, похожая на паучка, но вместо этого истаяла в огне. Пока выходило так, что неизвестный некромант мне не врал…

– Ясно… – промолвил я, всеми силами стараясь поглубже упрятать свои страх и разочарование. Похоже, я слишком рано расслабился, оказавшись в могиле, и напрасно внушал себе, что от меня ничего больше не зависит. – Но можно ли как-нибудь обратить это Перерождение вспять и снова стать смертным?

– Ха-ха, Адепт, ты повеселил меня! – До меня и правда донеслись какие-то отголоски, которые можно было принять за смех. – А можно ли вернуться в материнскую утробу после своего рождения? Это так же нелепо, как и твой вопрос.

– Проклятье… – не выдержал я и ругнулся, чем, как показалось, снова посмешил некроманта. – И как же быть? Я что, буду теперь вечно бродить по планете, лишенный даже такой привилегии, как смерть?

Обуявшие меня эмоции даже на некоторое время притупили страх перед неизведанным. С того самого дня, как я осознал, что владею Силой, я мечтал о наставнике и учителе, который раскрыл бы мне все скрытые стороны моего дара. И то, что я нашел кого-то, кто может претендовать на эту роль, только сейчас, есть самая жестокая насмешка судьбы!

– Будешь бродить, если только тебе повезет. – Ровно ответил некромант. – А если нет, то будешь подобно мне медленно угасать, лежа на алтаре под каменной плитой где-то на окраине изведанных земель.

– Так ты тоже мерт… кхм, я имел в виду, погребен?

Я искренне удивился, потому что не ожидал, что мой собеседник окажется в таком же положении, что и я сейчас.

– Хуже, Адепт, гораздо хуже. Жалкие смертные долгие месяцы жгли меня огнем, чтобы вытопить из моих костей любые крохи дара Морты, а потом упрятали мои останки далеко-далеко, куда редко ступает нога даже самого отчаянного искателя приключений. Но нет на этой земле такого места, которое смерть обошла бы своим вниманием. И даже в своей позорной усыпальнице я капля по капле копил энергию, исходящую от гибнущих где-то поблизости животных. Не прошло и десятка лет, как я мог убивать и иссушать любого, кто проходил неподалеку от моей обители, будь то жалкая букашка или даже человек. Вот только шли годы, и недобрая молва разносилась по весям. Люди стали бояться и избегать тех мест, и даже глупые горные козы оказались достаточно смышлеными, чтобы перестать ходить вокруг моей гробницы. С тех пор я так и существовал в вечной тьме и в вечной мгле, изредка чувствуя как то один, то другой наш собрат разделяет мою участь. Хитрые смертные сумели найти способ совладать с тем, чего они не в силах постичь…

– Подожди, о каких собратьях ты говоришь? Вас… нас что, много?

– Нас? Я бы не сказал. Благословленных смертью всегда было много, но в большинстве своем они оказывались слишком слабы, чтобы идти путем истинного Жреца. Адептов, могущих поднять простого Кадавра, было в достатке, и с каждой новой войной появлялось все больше. Но лишь единицы из них были способны шагнуть дальше этого. И только самые сильные и смелые из этих единиц находили в себе мужество двинуться навстречу Перерождению. Когда-то, подобных мне было целых восемь. Сколько уже минуло лет? Я не имею понятия. В вечном мраке слишком трудно следить за временем. Я чуял биение их Дара на расстоянии многих миль. Но нам с ними нечего было делить, и мы продолжали заниматься каждый своим делом, пока презренные смертные не восстали против нас. Ах, что это было за время…

– Кстати, да. А что это было за время? – Отвлек я некроманта от воспоминаний, в которые он ударился, словно одинокий старик перед благодарным слушателем. – Пятьдесят лет назад? Сто?

– Сто? – Недовольно отозвался голос. – О, нет, Адепт. Прошло гораздо больше времени. Я не могу назвать точных значений, но ты можешь попытаться догадаться сам! Ты должен был слышать о той великой битве, что выкашивала смертных миллионами! Такое просто не проходит бесследно, оно должно быть вписано в века! Попробуй порыться в свой памяти. Припомни все, что рассказывали тебе в детстве старики, и постарайся ответить на свой вопрос!

И я честно попытался припомнить, как и советовал жуткий голос. Миллионы жертв… это что, вторая мировая? Выходит, со мной говорит семидесятилетний лич? С одной стороны, очень даже внушает, но я что-то не припомню, чтобы ветераны рассказывали о каких-то мертвых или Темных жрецах. А больше я ничего столь глобального и не могу припомнить…

Но нет, он ведь говорит, что прошло больше ста лет. Тогда, быть может, первая мировая война? И снова не похоже. Вряд ли армия марширующих мертвецов могла укрыться от внимания человечества в эпоху газет и фотографии.

– Если честно, мне ничего не идет в голову, – повинился я перед сущностью.

– Как же глубоко твое невежество, Адепт… ладно, я попытаюсь дать тебе подсказку. Во время этой истребительной войны смертные прозвали Черный Мор, настолько я был безудержен в их истреблении! Только не говори, что ничего об этом имени не слышал! Когда-то оно гремело на весь мир, и матери пугали им своих детей!

– Черный Мор? – Я задумался, напрягаясь изо всех сил, чтобы уцепить хвостик той догадки, что мелькнула в закоулках моих извилин. – Кажется, так сейчас называют эпидемию чумы, которая выкосила половину Европы в средние века…

– ЧУМЫ?!! – Гневный рокот ударил по моим мыслям, словно раскат грома в степи. Мне истово захотелось убежать и спрятаться, лишь бы не ощущать этого потустороннего присутствия, но куда я мог сбежать из собственной могилы? – Вот значит, как презренные смертные сложили свои летописи?! Они сравнили меня с какой-то никчемной болезнью?! Демоны и преисподняя, меня утешает только то, что низведя своих врагов, они уничтожили и подвиг своих святых героев, лишив их всякой славы! Но, дьявольские угодники, как же это подло и низко!

Пока мой незримый собеседник негодовал, посылая страшные проклятия своим давно умершим врагам, я тихо, но очень сильно охреневал. До меня вдруг дошло, на каком таком странном языке говорил со мной погребенный некромант, дошло, что это за непонятный акцент и грубое произношение… это был староанглийский! Язык, который видоизменился уже более полутысячи лет назад! От попытки представить ту сумрачную тьму веков, в которую я сейчас заглянул, по моему бездыханному телу промчались мириады мурашек, пронзающих своими тоненькими ножками каждую мою нервную клетку. Осознание того, насколько говорящая со мной сущность оказалась древней, заставляло мой разум пугливо обмереть. Я все еще до конца не мог принять этого, но, черт подери! Я, переживший ядерный взрыв, лежу в братской могиле среди радиоактивных трупов и о чем-то еще размышляю! Разве одно только это само по себе не было чем-то невообразимым?!! Почему бы не допустить и то, что со мной вполне может говорить древний недобитый лич?

– Запомни, Адепт, – рокотал тем временем некромант, – не было никакой эпидемии! А если и была, то началась она из-за того, что трупы плотным ковром усеивали улицы городов, а у живых не было сил, чтобы их сжечь! И все эти миллионы пали от моих рук и зловонных зубов моих Кадавров!

– И как же так получилось, что истребив половину Европы, ты все равно оказался… пленен? Побежден? – Я пытался подобрать слово, чтобы охарактеризовать то положение, в которое попал Древний, но замолчал на середине фразы, почуяв всю тяжесть угрожающего молчания. Да, как оказалось, тишина тоже может быть угрожающей, даже если ты не видишь своего собеседника.

– Никогда, Адепт, слышишь? Никогда не расспрашивай о поражениях тех, кто может стереть тебя в порошок одним только своим взглядом!

Чужой гнев обволакивал меня, как ядовитая патока, но я почему-то перестал страшиться его. Пришла какая-то шальная и отстраненная мысль: «А чего мне бояться?» Самое страшное для меня уже случилось, а если эта говорящая древность хочет меня стереть в порошок, так вперед! Я же к тому и стремился. Но что-то мне подсказывало, что это была лишь пустая угроза. Лич не тронет меня и пальцем, пока я не сделаю для него… что? Пока не знаю, но уверен, совсем скоро он об этом мне скажет сам.