Лиса. Путь без права на выбор (СИ) - Жукова Елена Витальевна - Страница 21

Вообще, наставница ей досталась не слишком суровая. Но настойчивая. Ей никогда не надоедало учить ее премудростям. Советы, сказки, примеры из жизни – все шло в ход. Однажды, когда Лиса никак не могла призвать Воду, наставница вдруг осела на землю и схватилась за сердце. На вопрос чем помочь, попросила пить. Со страху Лиса, через пару секунд, пооглядываясь и не найдя ничего подходящего, вызвала-таки целый ковш воды, вылив половину на довольную Василину. После, конечно, обижалась, потом долго мирились. Сошлись на том, что больше со своим состоянием не шутят и не обманывают, ни одна, ни другая. Василина вообще была ещё молода для ведьмы. Это маги прозвали их ведьмами, а в своём кругу кроме как ведуньями они себя и не звали. Ведовство было совсем другим, не таким как магия. Ведуньи жили рядом со стихиями. Они знали наговоры, нужные слова, жесты. Стихии слушались их, но не наполняли. Часто ведающие владели оборотом. Как правило, животная ипостась тоже выбирала ведающего, а не наоборот. Маги же, напротив, ипостась подбирали под себя. Но оборотом владели единицы. Маги рождались изначально с одной из стихий. Остальные большинству были недоступны. Однако исключения из этого правила все же существовали и время от времени рождался обычный маг с одной стихией, а в совершеннолетие у него открывалась вдруг вторая, близкая врожденной. Как правило, из двустихийных магов и избирались Архимаги.

Лиса же была исключением из всех правил. Василина помогала раскрыть ей свои стихии, одновременно обучая ведовству. Словам, жестам, ритуалам. Однажды Лиса спросила наставницу, почему любой обычный человек не может стать ведающим. Наставница задумалась, потом сказала, что каждая ведунья с детства знает, кто она и ищет себе наставника. Значит, все люди, как дети природы, могут учиться этому и постичь ведовство, но не все хотят. Многие «заткнули уши» и не хотят слушать мать-природу, подчиняясь законам общества гораздо охотнее. Поэтому они не слышат ее зов. А значит и стихии не станут слушать их. «Тогда, – спросила Лиса. – почему маги не изучают ведовство?» Наставница фыркнула и сказала, что они слишком самоуверенны и высокомерны, чтобы признаться в собственном несовершенстве. Потом, правда, добавила, что их стихия не дозволяет это делать. Преобладающая стихия забирает мага в собственное пользование, ревностно охраняя свои границы. Так они и жили, Лиса спрашивала – наставница поясняла. Наставница поучала – Лиса слушала.

Жили они в лесной избушке. Где она находилась, девушка не сказала бы, даже если захотела. А все потому, что та самая комната, которую видели все входившие в дом ведуньи, была обыкновенным порталом. Чужаков от неё отгоняло верное заклинание, внушающее всякому входящему в дом явное нежелание зайти в эту комнату. Заворот, как его называла Василина. Портал же переносил их в лесную избу, довольно просторную, в которой нашлось место и для огромной кухни – заготовительной, и для спальни, теперь уже с двумя кроватями, и для смежных комнат, чуланов, подвала, даже отдельной помывочной. Один вид большущей деревянной лохани вызывал восторг. Да и туалет здесь был прямо в доме. Куда все девалось и откуда все бралось, девушка разобралась позже, постигая стихии. А ещё вокруг дома Василины время года было такое же, как на улице. Если на улице зима, то и здесь были сугробы, а если лето, то жарило не меньше, чем везде. А на вопрос, почему она не купит погодный артефакт, ведунья ответила, что природа – не глупая девчонка, и уж коль задумана ею весна после зимы, а не вечное лето, то не просто так. «Не может подснежник цвести вечно, а каждому явлению свой черед. Это маги бездушные играют природой, которая породила их. Любая ведунья знает, что все в мире сделано для чего-то», – сказала наставница.

Раздвигая огненной змейкой кусты, Лиса как раз думала насчёт этой фразы наставницы. Все в мире для чего-то. Тогда для чего природа создала ее? Для чего можно создать существо, предрасположенное к любой стихии, способное возродиться, пережить смерть? Она собиралась спросить об этом Василину. Но только после того, как наставница оттает. Та сидела на крыльце и смотрела в небо. Лиса тоже подняла голову. Красиво. Вечер разлил по небосклону красную краску.

– Ветер будет, – сказала наставница, – завтра не будем заниматься с Огнём.

– Хорошо. – кивнула Лиса.

– Чего тут хорошего? Когда уже постигнешь самою себя? Видно, век мне этого не дождаться.

Лиса молчала, ждала покуда гроза пройдёт.

– Упрямая. – констатировала наставница. Потом вздохнула. – Может оно и к лучшему.

– Почему? – удивилась вдруг такой перемене Лиса.

– Постигнешь Огонь – уйдёшь от меня. А я привыкла к тебе. – наставница вдруг пригорюнилась. – Тяжело одной.

– Куда же я уйду? – улыбнулась Лиса. – У меня и дома нет, кроме этого. Неужто прогоните?

– Что ты, прогоню. Выдумала тоже. – она опять вздохнула. – Сама уйдёшь. У тебя свой путь. Да только, видно, непростой он. Потому и отпускать не хочу. За три года всего в голову не вложишь, остальную науку шишками познавать будешь. А эта наука не из приятных. Так что, ты, уж, не забывай ко мне дорогу, ежели что – помогу.

– Да к чему Вы, наставница, разговор этот завели? Я и стихию ещё не познала и уходить не собираюсь.

– Чувствую. А чувства мои меня ещё ни разу не подводили. – лицо наставницы было серьезным, будто и впрямь чего-то ожидала. И Лиса почувствовала вдруг холодок в душе. Предчувствие чего-то нехорошего коснулось и ее тоже. Она подошла и села рядом с Василиной. Та обняла ее рукой. Девушка вдохнула запах трав, исходивших от одежды наставницы, и прикрыла глаза, запоминая его. Он давал ей покой и уверенность все эти три года.

– Ну будет, – сказала Василина, – что-то мы с тобой совсем духом упали. Негоже это. Пойдём-ка чайку с мятой заварим, глядишь, почаевничаем – все и пройдёт.

Она поднялась и пошла заваривать чай, оставив Лису на крыльце. Только бодрый ее тон не обманул девушку, та по-прежнему смотрела на предзакатное небо, чувствуя, что вместе с этим солнцем уходит и спокойная размеренная жизнь. И, словно подтверждая это, далекий гром донёсся до ее слуха. 

Проснулась девушка от странного звука. Не то скрип половиц, не то…, точно, ходит кто-то. В избе было ещё темно, стало быть, ночь на дворе. В прошлую ночь они за травой ходили, так нарочно подгадывали, чтобы в полночь пойти, потому как в три часа пополуночи уж зорька просыпается, а ведьмин корень лишь в самую темную ночь в силу входит. Спала Лиса чутко, да и наставница обычно глубоким сном не баловалась. Опять шаги послышались. Лиса посмотрела на кровать наставницы. Та спала, ничего не слыша. Умаялась что ли? Ходили в кухне, которая была самой первой после сеней. И шаги-то тяжелые, не женские. Лиса послала ветерок в щель под дверью и тот, пробежав по кухне, окутал крупную мужскую фигуру и вторую чуть меньше. Ах вот как, их даже двое. Она снова послала небольшой поток, теперь уже в сторону наставницы. Та мгновенно открыла глаза. Лиса знаком показала ей соблюдать тишину. И указала пальцем на дверь. Шаги вновь заскрипели по половицам и вмиг стихли, испугавшись собственного шума. Василина что-то зашептала. Потом спустила ноги и махнула Лисе, последовать за ней. Они тихо подошли к двери, подождали, пока пришедшие окажутся напротив и с силой разом толкнули дверное полотно, сшибая незваных гостей с ног. Девушка мгновенно запустила огненное кольцо, ограждая чужаков. Теперь это вышло не в пример лучше, чем на тренировке. Никак со страху. Наставница выдвинула лавку из-под стола и уселась, разглядывая добычу. Да тут же и рассмеялась. Лиса стояла, подняв наготове руки, одновременно удерживая кольцо. Лиц гостей ей видно не было, но плащ она узнала. И огненную преграду не сняла.

– Ну, ну. Кто ж так гостей встречает? – даже весёлый голос наставницы не переубедил ее в этом намерении. Обида горькой волной поднялась в душе, заставляя высокомерно поднять брови. Два с половиной года он не являлся, а тут, здравствуйте, пожаловал.