Дамский соблазн (СИ) - Цибулина Маира - Страница 43

«Когда маленький клочок бумаги лег в мою ладонь, и я сумел разобрать, что там написано, то застыл на месте. Невская сказала, что это был чек на лечение моей дочери».

В тот момент Коля думал, что прекраснее и добрее девушки он еще никогда не встречал. Ему даже показалось тогда, что он в нее влюбился. Однако эта влюбленность длилась всего несколько часов, а именно, если быть более точным, то именно до того момента, как он услышал из ее прекрасных и таких соблазнительных уст обвинения в том, что он украл у нее деньги. Вот тогда он понял, что просто придумал себе все эти небылицы о любви. Горский для себя решил, что больше никогда не поведется на сладкие байки Невской. Она — для него всего лишь богатая фифа! Избалованная дочь какого-то миллионера, который выполнял все прихоти своей любимой дочурки. А именно — покупал ей всевозможные игрушки, и даже послушных кавалеров, которые целовали землю, по которой ступали прелестные ножки капризной принцессы.

И в этом он еще больше убедился после того, как она сбежала от него даже не сказав «прощай» на прощание после такой бурной ночи любви, после которой он готов был достать ей луну с неба и бросить ту к ее ногам. Но оказалось, что она в этом не нуждалась. Девушка, как всегда, использовала его, утолив свои похотливые порывы тела и выбросила, как мусор, за ненадобностью. А он — ведь не хлам! У него также есть сердце! И оно также болит!

«Больше никогда не позволю тебе разбить мое сердце, — подумал Горский. — Ты для меня больше не существуешь! Больше никогда я не позволю тебе снова зародить в своей душе надежду на счастье и на любовь, чтобы потом ее так безжалостно растоптать своим равнодушием и отчужденностью».

В этот момент зазвонил мобильный, который выхватил Горского из его невеселых размышлений о бессердечной кокетке. Девушке, которая разбивала мужские сердца направо и налево. А она ведь даже не задумывалась над тем, что возможно кому-то разрушила жизнь и веру в большое светлое чувство, которое описывали все большие художники прошлого. То чувство, которое описывают большие художники настоящего. И именно то чувство, которое будут описывать большие художники в будущем. А называлось оно ЛЮБОВЬЮ!!!

— Зоиньку выписывают сегодня, — услышал Коля родной голос бабушки, Лидии Михайловны, когда зазвонил неожиданно телефон, и он нажал на зеленый кружок. — Она большими темпами идет на улучшение. Врач Бернский удивляется, как она быстро оправилась после операции.

Горский от услышанных слов даже прослезился, сохраняя молчание.

- Коля, ты чего молчишь? — стала волноваться старая женщина. — С тобой что-то случилось, сынок? Не молчи, скажи уже что-то. Ты не волнуйся за меня. У меня сильное сердце. Все выдержит. Говори, что случилось!

— Бабушка, я просто счастлив, что есть возможность слышать твой голос, — сказал тихонько Коля, всхлипывая. — Я очень скучаю по тебе и по Зое. Очень счастлив, что нашу Зайку выписывают. Жаль, что меня нету рядом с вами. Но я уже скоро приеду. И непременно с победой. Я тебе обещаю. По-другому быть не может.

После тренировки Коля пошел в столовую, чтобы подкрепиться. У него все гудело: ноги, руки, шея, спина, особенно под правым коленом. Наверное, немного перестарался, и теперь будет болеть больше двух дней. Мужчину радовало только одно, что к соревнованиям еще три дня, поэтому до тех пор должно было все пройти. Но если и нет, то, что в этом страшного?! Он будет выступать и с болью в ноге. Это так мелочи для спортсмена. Главное — победа! Ему только нужно победить. А если он не получит первое место? Нет, он получит только золотую медаль. Ему больше всех нужны эти деньги. Правда, спортсмены в зале в отличной форме. Пока он сам тренировался, то успевал одновременно и наблюдать за своими потенциальными конкурентами. И Коля вынужден был признать, что другие спортсмены также имеют хорошую физическую подготовку. И конкуренция на чемпионате будет сильной. Но Горский старался гнать от себя такие мысли, а думать только о возвращении с победой и о том, как бросит к ногам Невской деньги, чтобы навсегда с ней расплатиться и не быть ей чем-то обязанным.

Хорошо подкрепившись, Коля пошел на свежий воздух, чтобы немного полюбоваться пейзажами Лондона. К счастью, помещение, в котором находился тренировочный центр, был не в самом центре города. Вокруг дома был большой сад, простирался на несколько метров. Здесь было много разных деревьев, лужаек, скамеек, поэтому Горскому удалось здесь уединиться от шумного Лондона и его жителей, и конечно, других спортсменов.

Сев на скамейку под раскидистым дубом, Коля задумался. Ему почему-то опять вспомнились те школьные годы, когда он был беззаботным школьником. Тогда все казалось таким легким и простым в жизни так же, как и многим другим его сверстникам. Когда ты в одиннадцатом классе, считаешь себя уже совсем взрослым. В школе ты уже на самой верхней ступеньке школьного определения твоей принадлежности в обществе. Такое себе классовое определение твоей значимости по сравнению с другими такими же подростками, которые посещают это заведение, получения ума и образования.

Коле вспомнился последний звонок. Это был действительно его последний звонок в жизни. И для Ани Деминой также. Вспомнив свою первую любовь, он сладко и одновременно тяжело вздохнул. Веселые и не очень веселые сцены тех дней пробегали перед его глазами. После стольких лет Горский еще до сих пор чувствовал те незабываемые чувства, которые он имел к этой девушке. Они были такими светлыми, целомудренными, лишены всякой похоти. До определенного момента, конечно, пока в нем не начали бушевать гормоны взросления, которые требовали от него не только поцелуя в щечку. Но до этого он смотрел на эту девушку, как на самого чистого и хрупкого ангела с крыльями, которого сами небеса послали в этот мир для радости и чистой, светлой любви. И ему хотелось защитить это божественное создание от этого порочного мира взрослых, которого они тогда еще не знали, а только делали первые шаги в этом нелегком деле. Но, к сожалению, Коля не сумел защитить Аню от жестокости житья-бытия.

— Посмотри, на какой тачке прикатила твоя Демина! — услышал восемнадцатилетний юноша голос своего одноклассника Тараса, вынырнув из своих воспоминаний. — Эта еще круче, чем та, на которой она приезжала в прошлый раз. Помнишь, Жека? — спросил Тарас друга, который стоял с правой стороны.

— Ага! Вот машинка была! Куколка!

— Где только Демина таких пацыков берет?! — удивлялся Тарас.

— Ты хочешь сказать не пацыков, а папиков?! — переправил Женя одноклассника. — Они определенно старше даже ее предка!

— И как ты мог когда-то с ней встречаться?! Признайся, ты сорвал ее цветочек и научил всему тому, чем она сейчас так щедро делится с этими седобородыми миллионерами?! Или она тебя продинамила и ее цветочек сорвал все-таки кто-то другой?!

Коля не выдержал жестокой насмешки одноклассника и ударил того кулаком в нос, из которого сразу пошла кровь. Тарас упал бы на тротуар, если бы не толпа школьников, которые стояли так близко друг к другу, как килька в консервной банке.

Услышав звуки драки, подростки перестали слушать последние напутственные слова директора школы, который в эти минуты толкал речь со сцены, а стали внимательно наблюдать за потасовкой старшеклассников, дав им немного места для их мальчишеского поединка. Учителя так были заняты созерцанием их школьного руководителя, что не сразу заметили такие непристойности в толпе учеников. Только когда те хорошо побили друг друга, их развели в стороны учитель физкультуры и завуч школы.

— Что на вас нашло? — спрашивал Аркадий Дмитриевич, держа Колю за руки. — Мы на линейке! Как вам не стыдно!