Император Африки (СИ) - Птица Алексей - Страница 18

В гостинице он пересказал весь разговор Марии, ждавшей его весь день. Выслушав, она только вздохнула и сказала.

— Луиш, девушки, будь они хоть триста раз принцессами, ничего не решают. За них решают отцы и братья. Этот мир наполнен предрассудками и пафосом, это мужской мир, и миссия, которую ты благородно возложил на себя, не сможет увенчаться успехом, любимый. Мы для них третий сорт, а Мамба — вообще никто.

Но Луиш, ослеплённый яростью, не верил ей.

— Не может быть, — кричал он, бегая по комнате и потрясая загорелым сухим кулаком, — такого просто не может быть. Мы сильные, мы разбили все их армии. У нас огромная страна. Мы стойкие и непривередливые! Как они могут игнорировать нас?!

Успокоившись, он со всей педантичностью начал планировать следующую операцию по сватовству к очередной принцессе, на этот раз выбрав даже не отдельное государство, а небольшое герцогство, чтобы не получить такой грубый отказ.

Выбор пал на княжество Лихтенштейн, небольшое альпийское герцогство, расположенное между Австро-Венгрией и Швейцарией. Детей у правящего герцога Франца I не было, зато была дочь у его родного брата — княгиня Мария Терезия Юлия, двадцати девяти лет от роду, замужем не была, детей нет. Сомнительная кандидатура, но шансы, что её отдадут замуж за Мамбу, есть.

Прибыв в город Вадуц, столицу княжества, Луиш развил бурную деятельность, мотивируя престарелого князя Лихтенштейна Франца I на адекватные действия.

Здесь его встретили намного радушнее, чем в Португалии, и Луиш воспрял духом. Прибыв в резиденцию герцога Лихтенштейна, он удостоился личной аудиенции, а его подарок был принят с благосклонностью и некоторой чопорностью. Но… никаких обещаний он так и не получил, и даже не увидел, собственно, невесту.

Зато получил очередную минуту славы от европейских корреспондентов, наверное, сказалось благоприятное отношение к чернокожему вождю со стороны Австро-Венгрии и её союзницы Германии. Луиш не пал духом, а продолжал путешествовать по Европе со всей семьёй, навязываясь европейским дворам в качестве свата, неумолимо продолжая поиски невесты для своего царя. Везде его принимали по-разному.

Где-то лишь вежливо выслушивали, играя на публику, где — то допускали до аудиенции, а где — то даже соизволили дать возможность оценить милое лицо невесты, но на этом и всё. Ему сочувствовали, его фото мелькало на первых полосах всех столичных газет, включая и Россию.

Он даже стал знаменитостью, а его смуглый профиль авантюриста привлекал к нему множество женщин, любительниц экзотики и приключений. Это даже вызвало ревность Марии, на недовольство которой Луиш старался не обращать внимание. Ему сейчас было не до женщин.

Раздав половину портретов Иоанна Тёмного, он понял, что все его усилия пропадают даром, и Мамба был прав. Вся эта родовая аристократия не хотела видеть рядом с собой никого чужеродного. Они были готовы умереть в своей гордости и нищете, но не породниться с…, по их мнению, дикарём. В очередной раз пословица «С милым рай и в шалаше» и всеобщее равенство оказались профанацией.

Блуждания Луиша по Европе привели только к одному, об Иоанне Тёмном снова заговорила пресса, а его облик стал именем нарицательным, при обсуждении международной обстановки.

Например: — А вот в Африке!

— А… там, где живёт чернокожий царь Иоанн, который Тёмный? Ха-ха-ха.

— Да, да, да, вы правы…, именно там.

В Германии Луиш посетил все, мало-мальски значимые герцогства, пока не привлёк к себе внимание самого кайзера, с улыбкой выслушивающего терзания несостоявшегося свадебного генерала, красочно описываемые прессой. Наконец, ему это надоело и решив пресечь бесконечный вояж Луиша по Германии, он отправил к нему своего представителя, полковника Курта фон Воннегута.

Полковник фон Воннегут нашёл Луиша в номере отеля, где он остановился, и не заморачиваясь на торжественную обстановку и прочие атрибуты, вручил прусскую медаль за воинские заслуги 2 степени, в серебре, от имени кайзера.

Эта медаль вручалась союзникам, воевавшим на стороне Германии, в том числе и туземцам. Раньше её получали албанцы, турки и русские. Вручив медаль и именной маузер ручной работы, с рукояткой, украшенной серебром, полковник откланялся и ушёл. Уходя, он посоветовал Луишу прекратить терзать немецкие княжеские семейства разговорами о сватовстве и покинуть пределы Германии.

Первой мыслью Луиша было застрелиться из этого маузера, но поразмыслив, он отмел этот вариант. У него была жена и дети, у Мамбы не было жены, но были дети, и государство, с многочисленными подданными, которые от него зависели. Луиш не мог подвести своего друга и не имел права застрелиться от стыда.

И это было не самое большое оскорбление, которое он вытерпел, оббивая пороги светских домов. Несмотря на провал, Луиш решил не сдаваться и посетил Италию, Испанию, и даже Румынию. Везде было одно и то же.

В Румынии он чуть не пристрелил тамошнего царедворца, решившего, что можно безнаказанно подшутить и крикнувшего во всеуслышание: «Приехал слуга раба, до нашего дворца». Не сдержавшись, Луиш одним движением выхватил маузер, а другим разбил голову тупому румыну. Конфликт замяли, извинившись, и быстро выпроводили представителя черного царя из страны, не став уголовно преследовать.

Так ничего не добившись ни в одной стране, где он считал, что живут цивилизованные люди, Луиш отправился в Россию, надеясь хоть там найти понимание и невесту своему царю. Россия встретила его гостеприимно. Приехав сначала в Одессу, Луиш был поражён разнообразным и колоритным населением города и особой атмосферой России, в которой никогда до этого не был.

В конце концов, он добрался с семьёй до Баронска, где временно остановился у Феликса и стал искать родовитую невесту. Но опять ни у кого не нашёл понимания, пока о его приезде не узнала жена императора Николая II. За Луишем был отправлен придворный, сопроводивший его одного, с парой слуг, в Санкт-Петербург, где он был неофициально принят императрицей Александрой Фёдоровной, в одном из второстепенных помещений большого Гатчинского дворца.

Луиш, разочарованный пренебрежением европейских государей, не ожидал такой чести от императрицы и захватив портрет Мамбы и несколько небольших драгоценностей, незамедлительно направился на приём в сопровождении негров-слуг из числа своей свиты.

Императрица приняла его в небольшом зале, сидя в глубоком кресле. Луиш, в гражданском костюме, наглаженном и вычищенном до последней пылинки, вошёл и поприветствовал императрицу, низко склонив голову. Подойти и поцеловать её руку он так и не решился, боясь нарушить этикет.

— Так вот каков посол Иоанна Тёмного, — весело произнесла императрица.

— Да, я посол Иоанна Тёмного, — не стал отрицать Луиш.

— Много наслышана о вашем господине. А как вас зовут?

— Луиш Амош, я португалец.

— Да?! Императрица широко распахнула глаза в неподдельном удивлении.

— Португалец!? А служите негритянскому вождю?!

Луишу стало неприятно такое удивление, но он, наученный горьким опытом, не подал вида.

— Да, я давно служу царю Судана, — подчеркнул это Луиш, — Иоанну Тёмному, с тех самых пор, когда он был всего лишь неизвестным никому князем мелкого негритянского племени.

— Ну, надо же, как интересно, — с восторгом защебетала императрица, — а расскажите что-нибудь из своей жизни?

Луиш пожал плечами и пустился в долгий рассказ о своих и чужих приключениях, прерываемый только чаем с пирожными и конфитюром, любезно предоставленными обслугой дворца по приказу императрицы, чтобы он смог смочить горло, уставшее от продолжительной речи.

Императрица с восторгом слушала, прерывая и переспрашивая особенно интересные моменты. К концу беседы она, всё же, задала вопрос, которого давно ждал Луиш.

— Так вы к нам тоже приехали в поиске невесты своему царю?

— Да, — кратко ответил Луиш.

— Ну, вам будет трудно. Я разговаривала со своими родственниками, и не только, у которых есть дочери на выданье, или незамужние сёстры и дочери. К сожалению, никто не хочет ехать в далёкую Африку. Там жарко, страшно и дико. Променять комфорт нашей страны, или Франции, никто не хочет.