Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА" - Страница 15

На стенах висели «творения», с балок перекрытий свисали разодранные полотнища, и толпа эстетов ходила от картины к картине, делясь впечатлениями. Пару часов Ковин таскал меня с собой, представляя своим знакомцам, я улыбалась, говорила, даже ни разу не сострила, делилась впечатлениями от «увиденного». Многие из присутствующих были мне известны по колонкам сплетен в журналах, кто-то благодаря телевидению, о части я слышала от Розина. Марина Сергеевна и Валерия быстро рассредоточились среди гостей, но благодаря ярким нарядам они легко отыскивались в толпе.

Потом я была отпущена пастись на свободу. После удачного посыла подальше какого-то малолетки, решившего, что деньги отца позволяют ему подваливать к любой, пристроилась с бокалом шампанского между порванным полотном апельсинового цвета и «творением» цвета детской неожиданности. Место было удачным, мне были видны все, а я почти незаметна, с тыла никто подобраться не мог. Но я была не единственной заприметившей этот уютный уголок, через пару минут мне компанию составил мужчина лет тридцати — тридцати пяти, в моем вкусе, высокий брюнет с зеленными глазами, немного самоуверенный, но обаятельный.

С ним меня Ковин не успел познакомить, но брюнет решил исправить эту ошибку и начать знакомство первым.

— Как вам сегодняшний вечер?

— Нежного разочарована.

— И чем?

— Андрей Владимирович, обещал мне общество пары миллиардеров и кучки миллионеров, миллионеров вижу, а вот миллиардеров не додал.

— Если Ковин обещал Вам пару миллиардеров, то это он и я.

— Да? мой интерес к вам стразу возрос на три нуля, Николь Александровна Ерец.

— Егор Сергеевич Чистин, я даже как-то присутствовал в списке Форбс, правда, в конце.

— Я список Форбс читаю первые двадцать строк, а дальше мне не интересно и я благополучно засыпаю.

— И как вас Ковин от себя отпустил так далеко?

— Он прекрасно знает, что я за себя могу постоять.

— А кто вы Ковину? У меня есть шанс?

— Раньше хвастались любовницами, теперь помощниками. Шанс всегда есть, по большей части последний.

И недолговечный, короткий романчик, а дальше в друзья-приятели или в забытие.

— Будь у меня такой помощник, я бы тоже хвастался.

— Думаю, у вас хороший секретарь, такие люди как вы выбирают лучшее.

— Секретарь у меня мужчина, и если я начну им хвастаться, меня быстро припишут к «богеме». Что вы думаете об этой картине?

— Как большой знаток современного искусства, могу авторитетно заявить, что использование художником этих оттенков, говорит о том, что ему никогда в жизни не приходилось сталкиваться с младенцами и памперсами.

— Ха-ха-ха. А я ее купил.

— Поздравляю, надеюсь, она будет гармонировать со шторами в вашей уборной.

— Я подберу подходящие. Какие планы на вечер?

— Вечер уже окончен. И как порядочной золушке, на этом балу принцев, мне в двенадцать нужно будет исчезнуть, еще не все просо очистила от плевел и дорожки среди розовых кустов не вымела. Знакомство и беседа с вами, Егор Сергеевич, были самым приятным моментом этого приема. Но мне пора к руководству, а то он уже и так косит «лиловым» глазом в нашу сторону, еще уволит за аморальное поведение.

— Если уволит, милости прошу ко мне. Когда мы увидимся?

— Не знаю, случайно столкнемся перед очередным шедевром. До свидания.

— До свидания, и это будет свидание.

Я вернулась к Ковину, мы еще полчаса покружили по залу и он меня милостиво отпустил.

Водитель отвез домой, Челе встречал меня с распростертыми объятиями — выпрыгнул из-за угла на задних лапах, так и стоял, забыв о том, что собирался сделать.

Утро началось с бурчания Челе, котенок закопался в мои волосы и довольно мурлыкал, часы показывали пять утра, рановато, можно было еще поспать часок, тем более что вчера вернулась поздно, но сон сбежал. Можно немного полежать в ванной, полистать журнал и помечтать об отпуске. Оставались последние летние дни, а я так ни разу и не побывала на море, единственной вылазкой на воду, были посиделки в кафе. Когда я выплыла, телефон уже пестрил неотвеченными вызовами. Звонила Елена Игоревна, что могло случиться в издательстве, что она так рано звонит?

— Доброе утро, Елена Игоревна.

— Доброе утро, Николь Александровна. Простите, что звоню так рано.

— Без вступлений, что случилось?

— Да Ольга Ивановна последнее время какая-то странная, а вчера я видела, как она рыдала в кабинете, мне она ничего не скажет.

— Довели человека. Хорошо созвонюсь. Что-то еще?

— Нет.

— Как у вас там?

— Как всегда, дурдом.

— Передавай привет, на юбилей пригласите?

— Конечно.

Я еще не закончила краситься, как в мою дверь постучала Ладочка.

— Доброе утро, Лада Геннадьевна.

— Доброе утро, девочка. Слышу, что ты ходишь, решила заглянуть. У нас стариков сон быстрый.

— По Челе соскучились? Мне все равно уже бежать пора, внеплановая встреча образовалась. А вы тут не балуйтесь, корм сегодня куплю, желудок у котенка с наперсток … пятиведерный. И не кормите его так часто, лопнет. Купить эклеры?

— Ты меня совсем избалуешь.

— Должна же я подмаслиться, а то кто будет опекать мое чадо.

Я натянула пиджак, расцеловалась, распрощалась и полетела в кафе недалеко от работы, где условилась встретиться с Ольгой. Бедную девушку довели, на дежурный вопрос: «Как дела?» ответом мне был поток слез. Сотрудники издательства отличные люди по отдельности, а вместе скопище садистов и лентяев, которые никогда не могут ничего сделать вовремя. Ольга старалась быть дипломатом и не хотела портить с кем-либо отношения. Но одно дело быть начальником отдела, совсем другое возглавлять всю структуру, здесь нужно определенная жесткость. Ольга уже ждала меня за столиком, как хорошо знают меня мои подчиненные — для меня уже стояла чашечка чая и кусок осетинского пирога с сыром. Я устроилась поудобней и приготовилась к роли психоаналитика.

— Что случилось Ольга?

— Я не справляюсь.

— Не смеши меня, лучше тебя с этой работой никто не справится. В чем проблема?

— Меня не воспринимают в серьез, все задания делают с большим опозданием, информацию из них не вытянешь. И все время сравнивают, Николь то, Николь се.

— А, теперь я хорошая и добрая стала. Ольга ты прекрасно знаешь, какие бои шли, и как я ругалась, угрожала, умоляла. С ними нужно строго, они народ не организованный. Но на жалость хорошо умеют капать. Ты себя пожалей и применяй все возможные наказания. В папке "Помощь" файлик есть «Наши пытки», я тебе расписала подробно, как и на кого воздействовать. Не бойся.

— А потом они меня пристукнут в темном уголочке.

— Ничего они тебе не сделают, просто чувствуют слабину и пользуются, тем, что ты не любишь конфликты. Но это часть нашей работы. Звони мне сразу. И не каких я не справляюсь, я не могу, я уволюсь. Поняла?

— Поняла.

— Ты молодчинка, я в тебя верю, просто не позволяй другим садиться тебе на шею. А теперь поговорим на приятные темы, как ребенок?

За разговорами, я чуть не опоздала на работу. Когда я влетела в приемною, минутная стрелка часов как раз остановилась на двенадцати, так что на работе я оказалась ровно в девять, чем вызвала удивление Екатерины, которая привыкла, что я здесь с самого ранья. Ковина еще не было. А в кабинете меня ждал тортик от Фролкиной.

— Здравствуйте Софья Васильевна, а с чего такой подарок?

— За отъезд в командировку Петруни! Будете продолжать в том же духе, и все нерадивые сотрудники покинут нашу родную контору, я могу список составить неугодных.

— Вы меня переоцениваете, а потом Петр Викторович уехал всего лишь в командировку.

— Такие как он оттуда не возвращаются, Маскалеко с него семь шкур спустит и работать заставит, ему плевать, кто у нас там папа, а кто мама.

— Так теперь представляю, какие слухи обо мне пойдут.