Танго на граблях (СИ) - Мур Алика - Страница 30

Я, наконец, оценила масштаб катастрофы и отшатнулась от Кости. Его ладони скользнули по спине, выпуская из надежных объятий.

– Алиса, не надо, – почти умоляюще произнес он.

– Мы не можем…

Я задыхалась от охватившего меня волнения. В горле образовался спазм.

– Останови ее. Ты должен, – прошептала в отчаянии. – Ви…

Я рванулась вслед за подругой, которая уже скрылась за углом, но меня перехватили крепкие руки.

– Стой!

Я попыталась вырваться.

– Да погоди! Нам нужно поговорить!

Костя крепко держал меня за плечи, не позволяя сбежать. Я взглянула в его лицо глазами, полными слез, и в душе всколыхнулась боль.

Нам не суждено быть вместе. Это просто невозможно. Уже невозможно.

– Между мной и Виолой ничего не было, слышишь? – в каком-то тупом отчаянии прошептал Константин.

– Это не имеет значения.

Я опустила глаза.

«Уже слишком поздно… Слишком поздно», – твердила себе, глотая слезы и сжимаясь под пристальным взглядом.

– Я понимаю, ты переживаешь из-за подруги. Знаю, насколько вы близки, она говорила, но…

Он, наконец, разжал ладони и зарылся пальцами в свои волосы.

– Черт возьми, ты нужна мне! – голос его дрогнул.

Что я могла ответить? Что он тоже нужен мне? Нужен как воздух, потому что без него я чувствую себя оторванной от реальности? Или, что он снится мне ночами, а днем мысли то и дело возвращаются к нему?

Все так, но я не могла потерять Виолу. Она была для меня больше, чем подруга – сестра. Она заменила мне семью, которой я так рано лишилась, и ни один мужчина не стоил того, чтобы эту семью снова потерять.

От этой мысли сердце болезненно сжалось – словно оказалось между молотом и наковальней. Я никак не хотела признаться себе, что Константин занял в нем центральное место. Если бы я только позволила выбирать сердцу, оно выбрало бы его – мужчину моей мечты, моего ангела. Но здравый смысл говорил: ты не должна предавать подругу. И я не стала.

– Мы не должны больше видеться… никогда, – тихо сказала и сама испугалась – так жутко звучало это «никогда».

– Нет, нет…

Костя прижал меня к себе и стал осыпать поцелуями мокрое от слез лицо.

– Я поговорю с Виолой, объясню ей – она поймет. Она всегда с таким теплом говорила о тебе, что я нисколько не сомневаюсь, что поймет.

Я высвободилась из объятий.

– Прости.

Не в силах больше выносить эту пытку, я развернулась и бегом припустила к машине. Сердце стучало с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Слезы застилали глаза. Дрожащими пальцами я разблокировала машину и уселась за руль.

Нужно немедленно успокоиться. В таком состоянии вести автомобиль – чистое самоубийство. Я швырнула сумочку на соседнее сиденье и взглянула на свое отражение в зеркале.

Тушь потекла, под глазами пролегли темные круги, губы дрожат… От жалости к самой себе я снова разрыдалась. Когда, наконец, успокоилась, услышала трель мобильного.

Звонил Никита.

– Детка, ты в порядке? Где ты? – обеспокоенно заговорил, едва я взяла трубку.

– Ох, Ник, – я снова расплакалась.

– Так, ты где?!

Я всхлипнула.

– Сижу в машине возле бизнес-центра.

– Немедленно вызывай такси – ты не должна вести машину в таком состоянии!

Что ж, вполне мудрый совет. Сделав три глубоких вздоха, я потянулась за сумочкой.

– Я скоро буду, – сказала тихо.

– Виола с тобой?

– Нет, – губы снова задрожали, но я взяла себя в руки. – Я все тебе расскажу при встрече.

– Окей, вызывай такси.

Он отключился, а я уставилась невидящим взором на дисплей.

Вызвать такси – так просто. Но пальцы машинально нажали кнопку быстрого набора, и на экране высветилось улыбающееся лицо подруги.

Гудок, другой, третий… Виола не отвечала.

Я смотрела в зеркало, зачарованно наблюдая за струящимися по щекам слезами. Затем тряхнула головой, нажала на сброс и набрала номер диспетчера такси.

– Почему, ну почему все так? – рыдала я, уткнувшись лицом в грудь Никиты и размазывая тушь по свежевыглаженной белоснежной футболке.

Мужские руки поглаживали спину, и в этих объятьях таилась необъяснимая сила. Какая-то надежность, в которой я так нуждалась и которой не могла получить ни от одного из своих мужчин.

– Я никому не нужная неудачница, – вынесла, наконец, вердикт, всхлипнула в последний раз и затихла.

– Не говори глупостей.

Никита с нежностью поцеловал меня в макушку и обхватил ладонями заплаканное лицо.

– Ты мне нужна, и ты это прекрасно знаешь.

– Но ты – мой друг.

Я опустилась на кожаный диванчик и с тоской посмотрела в окно.

Вечерние фонари освещали пустынный дворик. Все выглядело как обычно. Вот только в душе царила беспросветная тьма, боль, от которой невозможно было спрятаться, которая не утихала даже при ярком свете, а лишь сильнее терзала измученное сердце.

– Помоги мне, – прошептала и с мольбой посмотрела на друга.

Тот молча подошел к шкафчику, достал бутылку коньяка и два бокала. Вытащил из холодильника тарелки с закуской и все так же, не произнося ни слова, уселся напротив.

Не сказать, чтобы я была такой уж любительницей крепких напитков, но сегодня это был единственный способ заглушить боль. Приподняв свой бокал, я посмотрела сквозь янтарную жидкость на свет.

– Все образуется, детка, – с нежностью произнес Никита. – Дай только время.

Я подняла на парня печальный взгляд.

– Думаешь, Виола меня простит?

– Само собой.

Меня раздирали противоречивые чувства: страх потерять близкого мне человека и обида на подругу за то, что та бросила меня с чувством вины. Уехала, даже не попытавшись разобраться в причинах моего поступка. Впрочем, головой я прекрасно понимала, что Виоле и самой пришлось не сладко: разумеется, в ее глазах я выглядела предательницей.

Желудок скрутило в тугой узел, и я торопливо сделала глоток.

Горьковатая бархатистая жидкость обожгла горло, а затем окутала внутренности приятным теплом.

«Ты нужна мне», – прозвучал в голове знакомый голос, и на глаза снова навернулись слезы.

– Как мне забыть его? – спросила я, не пытаясь пояснить, о ком идет речь.

Никита все понял. Но, что он мог мне ответить? Парень покачал головой.

– Пройдет время, и ты забудешь о нем, – сказал таким тоном, будто прекрасно знал, о чем говорит.

Я смахнула скатившуюся слезинку.

Какая же я глупая! Разумеется, Ник понимал, о чем говорит. Год назад, когда мы только познакомились, он расстался со своей любовью. Стасик рассказывал, насколько болезненным оказалось для парня это событие. Я протянула руку и сжала ладонь друга.

– Прости, я не хотела вызывать у тебя неприятные воспоминания.

Во взгляде Никиты мелькнуло непонимание, а затем губы скривились в горькой усмешке.

– Ты далеко не все обо мне знаешь.

– Разумеется, все, – я запнулась.

Если Никита сам ни разу не упоминал о своем прошлом, то провоцировать его на этот разговор сейчас – было бы свинством с моей стороны.

– Прости, я не собиралась лезть к тебе в душу.

Ник промолчал. Я качнула головой и снова погрузилась в собственные воспоминания.

– Если бы ты только знал, какой он, – произнесла сдавленным голосом и сделала очередной глоток.

Помолчала, дожидаясь пока утихнет жжение и тяжело вздохнула.

– Пожалуй, напиться до чертиков – это единственный способ унять тупую бессмысленную боль.

Никита понимающе кивнул.

– Постарайся не думать о случившемся.

Он налил по второй порции напитка, произнес какой-то короткий тост и ободряюще подмигнул. Губы невольно расплылись в улыбке.

Как же с ним хорошо и спокойно – я с нежностью взглянула на друга. Он чувствовал мое внутреннее состояние лучше остальных. В разговорах всегда будто шел вместе со мной по ухабистой дороге, плавно обводя вокруг рытвин и ухабов, не позволяя споткнуться и разбить себе нос. Я сделала очередной глоток.