Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом - Страница 19

По комнате прокатился шепот.

— Два дня назад на Акре начались разрушения. Было много предположений о том, что может их вызвать. Теперь мы можем быть уверены: Два дня назад Персиваль Марнау воскресил Каула, моего брата, предводителя тварей.

Ропот перешел в крики, крики — в крики отчаяния. Имбрины умоляли о тишине. Постепенно толпа успокоилась до такой степени, что мисс Сапсан смогла продолжить.

— Наш самый свирепый противник вернулся в той или иной форме, и в то время как все, кроме горстки других тварей, были убиты или захвачены в плен, сам Каул сильнее, чем когда-либо. Насколько сильнее, мы пока не знаем. — Шепот снова стал громче, и она повысила голос. — Но он по-прежнему всего лишь один человек, и до сих пор не поступало никаких сообщений о нападениях Каула на какую-либо петлю, каких-либо странных происшествиях…

— А когда начнутся атаки? — прогремел знакомый голос. Взгляд толпы переместился на Ламота, когда он величественно поднялся на ноги. — Что ты будешь делать?

Мисс Кукушка шагнула вперед и встала рядом с мисс Сапсан.

— Мы организовали оборону Дьявольского Акра, которая, как мы полагаем, будет непроницаемой.

— Ты веришь? — крикнул кто-то, и я увидел, как мисс Кукушка поморщилась от собственного выбора слова.

— Как вы могли допустить такое? — закричал другой.

— У нас все под контролем! — крикнула мисс Дрозд, дрожащими руками прикрыв рот, но ее почти не было слышно.

Рядом со мной Эмма качала головой. Собранию грозила опасность скатиться в хаос. Я слышал, как люди вокруг меня кричали, не только на имбрин, но и друг на друга, споря о том, кто виноват и что нужно делать. Одно было ясно: этим людям нужны лидеры. Хотя капризные и разношерстные обитатели Дьявольского Акра жаловались на имбрин, без них они пропали бы.

Затем громоподобный крик Харона прорезал шум: «ТИХО!» Толпа снова успокоилась.

— У меня тоже есть вопросы, — сказал он чуть тише. — Я тоже злюсь, но сейчас не время разбирать ошибки, которые привели к этому моменту. Для этого будет время, когда этот кризис пройдет. Возможно, нам недолго придется организовывать оборону, и если мы будем тратить время на ссоры, то еще пожалеем об этом. Или умереть, чтобы пожалеть об этом, в зависимости от обстоятельств. А теперь, пожалуйста, — Он грациозно протянул свою длинную руку в сторону имбрин, и крыса выпала из его рукава. — Пусть говорят добрые дамы.

Мисс Сапсан благодарно кивнула Харону и ухватилась за край платформы.

— Мы, имбрины, не претендуем на непогрешимость. Жаль, что мы этого не предвидели. Жаль, что мы не смогли этого предотвратить. Но мы этого не сделали. Я с готовностью признаю нашу ошибку.

Это, казалось, несколько охладило пыл толпы. Я взглянул на Нур. Она смотрела в пол и выглядела больной.

— Теперь я не буду просить вас не беспокоиться, — продолжала мисс Сапсан, повысив голос. — Но я настаиваю, чтобы вы не поддавались страху. Я не буду оскорблять ваш интеллект, говоря вам, что это будет легко, но ничего хорошего никогда не было. Мы прожили под сенью тварей и их пустот целое столетие, и нет ничего удивительного в том, что такое зло не может быть пролито за несколько недель или за несколько незначительных сражений. Наша победа при Грейвхилле, какой бы дикой она ни была, была, пожалуй, слишком незначительной. Последнее испытание еще впереди: битва, масштабы которой мы пока не знаем. Но одно я знаю точно… — Мисс отпустила платформу и направилась к передней части сцены, сцепив руки за спиной, как военный командир. — Он придет за нами. Он придет сюда. Эта петля была домом моего гнусного брата в течение многих лет, и вы можете быть уверены, что он все еще в ярости от того, что его и его людей выгнали оттуда. Но мы не позволим ему вернуть Дьявольский Акр. Мы не можем и не будем отказываться от контроля ни над нашим единственным убежищем, ни над Пенпетлеконом. Мы сделаем эту петлю непроницаемой, а потом найдем способ загнать его обратно в подземный мир, откуда он пришел. Но нам нужна ваша помощь. Встань с нами. Оставайся и сражайся. — Она стукнула кулаком по воздуху. — Наша решимость сильна. Мы его не пустим. Мы не будем…

В течение некоторого времени низкий рокочущий звук нарастал, но я был так очарован мисс Сапсан, что едва заметил его. Теперь я почувствовал, как он сотрясает пол, и вдруг он удвоился в силе, и к нему присоединился внезапный ветер, который задул все газовые фонари и погрузил зал в темноту. Послышались крики, но их почти сразу заглушил подавляющий голос:

— УБИРАЙСЯ! — проревел он. — Убирайся из моего дома! Убирайся, пока еще можешь!

Голос, казалось, доносился отовсюду и производил кислое зловоние, которое с каждым слогом доносилось из центра комнаты. Люди бросились бежать, спотыкаясь друг о друга в темноте. Я слышал грохот и крики, которые звучали так, будто люди падали с лестницы.

— Стой на месте, или нас затопчут! — крикнула Эмма, и я почувствовал, как ее руки толкают меня вниз. Я повернулся к Нур и тоже потянул ее вниз, а она притянула к себе Фиону.

— Я снова рождеееен! — прогремел голос так громко, что, казалось, у меня затряслись глазные яблоки. А потом из темноты внезапно вспыхнул яркий свет в центре комнаты — лицо, гигантское, голубое и сияющее, которое парило в воздухе. Это было лицо Каула, его лицо и ничего больше, десять футов высотой и насмешливое, с тонкими губами и крючковатым носом, открытым ртом и тупыми круглыми зубами, дрожащими, когда он хихикал над вызванным им столпотворением. Все падали друг на друга, карабкались, карабкались к ступенькам, к двери и наружу, но ступеньки были забиты распростертыми и шатающимися телами, и дверь была заблокирована. Имбрины, стоявшие прямо под Каулом на сцене, отбежали по стенам, но не разбежались. Ополченцы были ошеломлены, застыли на месте.

Смех прекратился. Каул усмехнулся и сказал уже мягче:

— Я привлекла ваше внимание?

Внезапно раздался грохот, когда один из стражей порядка выстрелил в Каула, но снаряд прошел сквозь его призрачное лицо и срикошетил от стены.

— Глупый человек, на самом деле меня здесь нет, — сказал Каул. — Но я буду. Я иду. Я неумолим. Я неизбежен! — Его голос снова повысился. — Я использовал силу древних душ, и я использую ее, чтобы сокрушить всех, кто встанет против меня! — Как раз в тот момент, когда я думал, что мои барабанные перепонки лопнут, его голос упал до детского льстивого шепота. — О, Джиперс Криперс, плохой человек идет за нами! Что нам делать, папа, что нам делать? — Лицо Каула слегка исказилось, и его голос стал похож на безумную карикатуру на американского папашу 1950-х годов. — Все очень просто, Джонни. Мы должны выбрать путь праведности!

Снова безумный «детский» голос: «Что это, папа?»

Папа: «Ну, Каул теперь наш бог, и это очень хорошо, что он милосердный бог. Ты грешник, Джонни-мальчик, и я тоже. Мы все эти годы поклонялись этим полукровным шарлатанам вместо него! О, это была плохая вещь, которую мы делали. Отрицая нашу истинную природу, нашу истинную силу, наше предназначение сидеть во главе человеческого стола, а не прятаться под ним!»

— Человеческого что, папа?

Несмотря на все это, мисс Сапсан кричала, чтобы быть услышанной из-за безумного зрелища Каула:

— Это всего лишь проекция! Всем оставаться спокойными!

— Человеческого стола! Да ведь мы, странные, — самые развитые люди на свете, а здесь мы прячемся в петлях, а не устраиваем шоу вот уже две тысячи лет! Разве это не позор?

— Да, папа! Это, должно быть, ТАК БЕСИТ Каула!

— Не бойся, Джонни. Все, что тебе нужно сделать, это попросить прощения и поклясться в вечной верности ему, и ты будешь спасен.

— Господи, неужели?

— Ну, есть еще одна мелочь.

Лицо Каула замерцало, затем, казалось, растаяло, кожа соскользнула с костей в светящуюся лужу в воздухе, а затем снова закружилась, образуя новое лицо: мое.

Я похолодел, уверенный, что у меня галлюцинации. Льстивый детский голос исчез, сменившись низким, дребезжащим рычанием демона, вызванного из ада.: