Служанка колдуна (СИ) - Мор Дэлия - Страница 37

Неприятное предчувствие кольнуло под сердцем. Жутко захотелось бежать на конюшню. Вчера папа обещал поговорить с колдуном. Я опоздала!

- Нико! – зашипела змеёй, вламываясь в комнату братьев. – Нико! Когда отец ушёл?

- Да вот только что, - со свистом втянув воздух, ответил он и яростно потёр глаза. – Дверь хлопнула.

Мы все знали шаги отца. Тяжёлые, громкие. От них половицы не просто скрипели, они выводили особую мелодию. Не ошибёшься. Я подхватила юбки и рванула не на выход, а сначала обратно в кладовку. Там лежала праздничная посуда. Ага, прямо в сундуке. Я позаимствовала у родителей одну глубокую миску. В неё как раз влезет нужное количество воды для подслушивающего зелья. А пузырёк я теперь всегда носила с собой. Две капли на ведро. Брусника там, голубика. Спасибо, Анабель, я запомнила.

По деревне бежала так, что за мной пыль столбом стояла. В горле пересохло, дыхание сбивалось. Лошадей уже вывели, двери конюшни оставили открытыми настежь. А возле каморки конюха маячила знакомая спина. Я спряталась за сараем, чтобы не попадаться отцу на глаза. Колодец был рядом, лошадям много воды нужно. На моё счастье кто-то оставил наполовину полное ведро. Я зачерпнула воды, капнула зелье и представила каморку, которую знала с детства. Каждый её уголок, кровать конюха, его куртку на гвозде, тяжёлые сапоги. Магия откликнулась, не оставила меня в сложный момент. Вода пошла рябью.

- Неужели вы думали откупиться от меня капустой? – недовольно спросил Карфакс.

- Я уже сказал, что вам придётся вернуться в замок без Мередит. Повторять не собираюсь. Её служба окончена.

- Дело не только в службе, - колдун понизил голос. Вода в миске едва колебалась. – Мередит – смышлёная девушка, она учится. У меня хорошая библиотека.

- И куда она пойдёт с вашими книгами? Коровам хвосты крутить или быков очаровывать? Не морочьте девочке голову. Для неё то, что читают лорды – пустая трата времени. Ей замуж пора. Когда появятся дети, ни о чём другом, кроме пелёнок и кормления дитя думать не будет. Ни сил, ни желания не останется. Какие уж книги? Мы и так затянули со свадьбой. Жених ещё в прошлом году сватался. Но тогда мы не могли её отпустить. Впроголодь жили, на свадебный стол было нечего поставить.

- А теперь на моё золото капустой запаслись? – усмехнулся колдун, и я зябко повела плечами.

Неприятно стало. В животе похолодело. Никто ко мне не сватался, отец врал.          

- Урожай хороший был. Не бедствуем. Уходите, лорд Мюррей. Мы простые крестьяне, деньги старосте исправно платим, живём по чести. Никто из соседей кривого слова о моей семье не скажет.

- А я вам чем навредил?

«Он маму спас!» - хотела крикнуть я, но вспомнила, как далеко сидела от каморки конюха. Уже глотала слёзы от злости. Отец упёрся – не свернёшь. Но и Карфакс пока не хотел отступать.

- Ей нельзя в замок, неужели вы не понимаете? – продолжал настаивать папа. – Продажной девкой прослывёт – жизнь себе загубит. Да ладно, если только себе. Соседи с нами здороваться перестанут. Я ни одну дочь замуж не отдам, жена будет людей сторониться.

«Вы же бывший каторжник, - мысленно закончила я за него фразу. – У вас в замке разбойничий притон, где женщины бывают только одного сорта. Гулящие, продажные. В приличных семьях такими брезгуют. В спину им плюют, если случайно на дороге встретят. А я не для того Мередит растил».

Святые предки, как стало сложно! Проклятый Монк! Проклятое наследство и придуманная история Альберта Мюррея! Отцу теперь не докажешь, что всё не так. Он доброе имя нашей семьи до последнего защищать будет. «У бедняков ничего дороже нет, - говорила бабушка. – Наше достоинство – вот истинная ценность». А мне крамольная мысль сейчас пришла. Не в достоинстве дело, а в том, как легко его можно потерять перед соседями. Достаточно одной сплетни, что я – шлюха. И всё. Люди тут же отвернутся. Таким презрением окатят, что хоть вешайся.

- А вам проще выдать дочерей абы за кого, лишь бы в них пальцем не тыкали? – спросил колдун. – Посторонние люди, которые видя, что вы голодаете, ничем не помогли? Которым искренне плевать на вас с высокой башни? Вы над их мнением трясётесь? Его ставите превыше всего?

Я представляла, как злился отец. Кожей чувствовала его ярость. Он ничего не мог сделать против соседских языков. Карфакс по лесам скитался, а мы жили рядом с Адель, женой плотника, Кларой, матерью мельника. Две эти уважаемые женщины позапрошлой весной только и говорили на каждом углу, что Гретхен до свадьбы мужчину познала и понесла. «Позор ей! Как ещё глазами своими бесстыжими смотреть на нас смеет? Как ей мать позволяет? Воспитала гулящую. Сама такая, вот и воспитала. От осинки яблочко не родится». Гретхен не выдержала и утопилась, а её мать уехала в другую деревню.

- Прощайте, господин Мюррей, - сказал отец. – Мередит выходит замуж. Это моё последнее слово.

Колдун промолчал. Я вглядывалась в спокойную гладь воды и не знала, что делать. Да, я могла пойти против воли отца и вернуться в замок. Читать книги, варить зелья вместе с Анабель, пока злые сплетники во главе с Монком портят жизнь моей семье. Приказчик одного дня не вытерпел, тут же разболтал всему городу о каторжнике-Мюррее. И дальше будет только хуже. Люди вдобавок к истории Карфакса насочиняют от души. Им волю дай - такую грязь выльют, что до конца жизни не отмыться. И я буду спокойно сидеть под защитой каменных стен? Ведь не добравшись до меня, Адель и Клара свою злобу на матери с Еленой выместят. Сестра мне этого никогда не простит.

А с другой стороны. Если я останусь дома, выйду замуж за сынка той же Адель, буду трястись, как бы кто что не сказал и забуду о магии навсегда, то я себе не прощу. Поздно, я уже не та Мери, что ходила по рынку в поисках любой работы. Я – колдунья. И проблемы со злыми языками могу решить колдовскими способами. Напугать мороком ту же Клару до икоты. Навсегда отбить у неё желание злословить.  

Оставалась одна мелочь. Пустяк. Выяснить, нужна ли я Карфаксу, как прежде, или он уже от меня отказался? Потому что никто больше не научит управляться с даром.

- Кажется, вы забыли, кто я такой, - вздрогнула вода в миске. – Я – лорд и колдун. На этой земле последнее слово всегда за мной. Ваша дочь едет в замок. Точка.

Я выдохнула с облегчением и уронила миску. Подслушивающая магия исчезла, но это было уже не важно.

Разгневанный колдун решил идти в замок пешком. Отказался брать лошадь, телегу, повозку и всё, что ему предлагали. Бабушкину капусту тоже оставил, а у меня язык не повернулся возразить. Да ну её, обойдёмся. Лишь бы уже уйти. Я вообще превратилась в молчаливую тень и бесшумно скользила по дороге. На отца так и не посмотрела ни разу,  но его прожигающий взгляд ещё долго чувствовала спиной.

- Мери, ты ведь поняла, да? – Карфакс резко остановился на мосту через ручей и обернулся. – Раз твой отец боится сплетен, значит, они уже есть.

- Монк рассказал, больше некому. Он один слышал историю Альберта Мюррея, а теперь весь город в курсе. В трактире шумят, портной Гензель боится, что ему не заплатят. Новый лорд – бывший каторжник, преступник, убийца.

- Удавлю щенка, - зарычал колдун, - голыми руками. Магию на него жалко тратить. Где ж его научили разглашать дела своего господина? Приватные беседы, содержание документов. Приказчики нынче как-то по-другому работают? Или совсем ум, честь и совесть потеряли? Он бы ещё глашатая на площадь поставил и во все трубы трубил.

Воздух дрожал от магии. Сила Карфакса бурным морем разливалась по округе. У меня в горле першило и глаза слезились. И он ещё пугал нас с Бель, что вне стен замка мы станем слабее? Мы, может быть, и да. А он кем был, тем и остался. Шар-артефакт не при чём.

- В общем так, - припечатал колдун. – Плевал я на болтовню Монка. Оправдываться и прилюдно что-то объяснять не буду. Продолжаем сидеть в замке, как ни в чём не бывало. Народ погудит и притихнет. Знаешь почему? Потому что нет никаких разбойничьих притонов. Сплетникам неоткуда брать дрова, чтобы подкидывать в пожар скандала. Их очень скоро перестанут воспринимать всерьёз. А потом будет суд, оглашение завещания. И против нового лорда Мюррея тем более никто ничего не скажет.