Ты теперь моя (СИ) - Тодорова Елена - Страница 26

— Идем со мной в душ, — зовет на ходу.

Мне нравится рассматривать его обнаженное тело. Нравится, что он никогда не смущается, спокойно позволяет мне себя разглядывать. Капли воды на его смуглой татуированной коже заставляют меня испытывать жажду. Хочу напиться прямо с его тела. Лизать его языком — каждую капельку, каждую точечку.

Забываю, что боялась обнаружить кровь. Запаха этого на Саульском нет. Видимых кровавых следов — тоже. Впрочем, я знаю, что он вряд ли бы намеренно что-то оставил.

Выдавливаю гель, размазываю между ладонями и прикладываю к каменной мужской груди. Он такой высокий, каждый раз приблизившись, инстинктивно замираю, ощущая себя маленькой и беззащитной. Пару секунд, чтобы выдохнуть свободно. Приходится откинуть голову, чтобы посмотреть в лицо. И все равно поймать взгляд удается, только когда Сауль ответно склоняет голову.

— Так как прошел твой день? — спрашиваю, мягко массируя его кожу.

— Как обычно.

Как обычно…

Вероятно, какие-то чувства отражаются на моем лице, потому как он вдруг перехватывает мои запястья, останавливая движения. Едва наши взгляды скрещиваются, его глаза вновь превращаются в сканирующие лазеры.

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет… Просто устала.

— Голова болит? — не улыбается, но какая-то насмешка в этом вопросе определенно есть.

— Не дождешься, — в тон ему отвечаю я.

Конечно же, секс у нас будет, каким бы ни было настроение и физическое состояние. Это необходимо нам обоим. Теперь я день проживаю в ожидании этого момента. Не потому, что скрытая нимфоманка… Наш секс — это безграничная близость. Только так совпадаем.

Это неправильно. Для кого-то, наверное…

Я целую его. Он ставит меня на колени. Охотно припадаю к члену губами. Ему это нравится, мне это нравится — что может быть важнее? Кайфую от того, как он наблюдает за мной сверху, как сжимает пальцами основание члена, придерживая его для меня. Вбираю в рот, сосу, скольжу языком, веду пальцами по татуированной кисти.

Он — мой. Весь мой.

Внутри меня шум и гам ощущений. Они сыплются и взрываются. Разлетаются искрами. Кто-то скажет, нельзя так отдаваться… А я отдаюсь. Не надо меня исправлять, не тратьте время.

Прижатой к холодному кафелю мне хорошо. И в теплой постели — прекрасно. Медленно и глубоко. Быстро и отрывисто. Грубо и с небрежной лаской. Мне нравится все. Нравится, когда так ненасытно и долго. Сверху и снизу. Дугой над матрасом. И лицом в подушку. Он меня тоже целует. В губы, шею, плечи, грудь, живот и там, горячим языком по изнывающей чувствительной плоти. Имеет меня орально, вагинально, анально. Нет, не имеет… Он наполняет меня. Распечатывает и таврует каждый сантиметр моего тела. Минирует, чтобы после взорвать.

Утром, едва ли не впервые, мне удается проснуться раньше Саульского. Некоторое время тихо любуюсь своим расслабленным зверем. Впитываю штрихи и детали, вдруг что-то еще упустила. Сознательно наслаждаюсь обжигающим теплом его тела. Растягиваю удовольствие. Такие спокойные минуты в моей жизни теперь исключительная редкость.

Собравшись с духом, выбираюсь из постели. Забегаю в ванную, чтобы быстро умыться, почистить зубы и принять таблетку контрацепции. А когда возвращаюсь, Саульский уже застегивает брюки.

— Доброе утро!

— Доброе, Юля.

Знаю, что у себя он примет душ, побреется, наденет свежий костюм и надушится обожаемым мной парфюмом. Вкупе с его собственным запахом он образует сильный, уверенный, яркий, терпкий, сексуальный и требовательный аромат. Наверное, я могу дышать им вечно. Наверное…

После завтрака Сауль уезжает, а я возвращаюсь в спальню, чтобы собраться на учебу. Я не спешу, мне только ко второй паре. Но, выйдя во двор, начинаю нервничать, не находя Чарли. Мерс стоит перед парадным входом, но самого водителя нигде не видно.

Огибая дом, заглядываю на всякий случай в мангальную. Никого нет. Бормоча какие-то бессмысленные возмущения и ежась от промозглого ветра, направляюсь к гостевому домику.

— Надеюсь, ты успел выпить кофе… В противном случае, он рискует оказаться на твоей голове вместе с гущей…

Не щадя костяшки, громко колочу кулаком в стеклянную дверь.

— Открывайте, доставка! Яйца всмятку заказывали?

Никакого шевеления! Меня порядком уже подбешивает эта ситуация. Я, что ли, ходить искать его должна? Сейчас вызову такси, и пошел нафиг! Возмущения разгоняются в груди, но быстро тормозят, стоит представить недовольство Сауля.

Ладно… Не сегодня.

— Чертов Чарли! Где же ты? И где, вообще, все???

Ну, это уже, знаете, унизительно ходить и заглядывать в окна к обслуге! А что делать? Дохожу до угла дома, когда слышу приглушенные голоса. Приостанавливаюсь, пытаясь определиться с источником. Шумный ветер подхватывает мои волосы и бросает их мне в лицо, мешает сосредоточиться на звуках. Шагаю, просто чтобы не стоять на месте. Снова замираю, озираясь по сторонам. Голоса кажутся громче, но слов все еще не получается разобрать. Иду дальше. Спустя пару секунд определяюсь, в каком направление двигаться. Ускоряюсь, с задорной улыбкой представляю, как отчитаю Чарли. Он обязательно разозлится, но промолчит.

Торможу внезапно. Сердце вдруг разлетается сильными ударами.

— Говори, тварь, говори… Иначе живым отсюда не выйдешь. Вынесу в полиэтиленовом пакете. В общем могильнике закопаю.

Жесткий голос Назара перебивает слабый стон и неразборчивые ругательства.

Машинально ступаю только на носки туфель, чтобы не тревожить пространство стуком каблуков. При этом быстро и решительно перебираю ногами, прежде чем успеваю обдумать, что творю. Из подвала тянет холодом — он несравним с естественным, уличным, созданным осенью. Сырой, могильный, затхлый, острый, с тем самым оседающим на рецепторах металлическим привкусом.

До мурашек.

Тело, словно само собой, двигается вперед. Ноги несут вниз по ступеням, пока не оказываюсь в эпицентре криминальных событий.

— Юля! Стой!

Сауль

Я знаю, что такое чистая ярость и зверская жажда расправы. Другое чувство не распознаю. Не успеваю.

Наемник хватает Юлю, прежде чем мой голос стихает. Окутывает своими лапами, вымазывает в крови, демонстрируя физическое превосходство, фиксирует ладонями шею.

— Одно движение, и девчонке конец, — безумный оскал обнажает окровавленные зубы. — Выпускай меня, Архангел. Выпускай.

Время замирает. Земля, напротив, как будто приходит в движение. Трясет так, что стены вибрируют. Не сразу понимаю, что центр восприятия сбился, и все это — эмоциональная иллюзия.

Снайпер и его корректировщик — их поймали вчера вечером. Они «сняли» двух моих людей. Нагло, неосторожно, слишком торопились выполнить чей-то заказ. Мне нужно знать, чей — имя того, кто им заплатил.

Пока мы выбивали информацию о заказчике, не без азарта потрудились над их рожами и ювелирными граблями. Но уйти они в состоянии. Надо было, как Юлька — сразу в бетон.

Внутри меня зверь, который не позволяет ясно мыслить. Неважно, откуда и как это исходит: я просто знаю, что за нее разъебу мир.

Она — моя.

С обманчивым спокойствием неторопливо прокручиваю головой, хрустя шейными позвонками. Кожей чувствую всеобщее напряжение. На прицелах эту тварь держат трое моих людей. Кто быстрее? Вижу ее глаза, бьющие безграничным страхом. Они странным образом нутро сворачивают.

— Он не знает имени, — наемник кивком указывает на своего напарника. — Все через меня шло. Только я… Меня убивать нельзя. Только я…

Зверь решетку вышибает. Эмоции выходят на самых высоких нотах. Пока другие ждут команды, я стреляю. Прицельно в центр лба этой гниды. Юля реагирует уже по факту. Дергается, когда кровь брызгает ей на лицо. И пронзительно вопит, теряя равновесие, когда жмурик ее по инерции за собой на пол утягивает.