Без кислорода. Вторая книга (СИ) - Тесс Кира - Страница 2

Как я могу идти дальше, когда ужас, который держит мой разум в напряжении и заставляет тело дрожать от одной только мысли, что в любой момент моя жизнь может превратиться в кошмар — появись в ней снова Марк. Я не смогу жить спокойно, собирая себя по кусочкам воедино, потому как, отказываюсь верить, что он оставит меня в покое. Слишком легко он меня отпустил, после того как вдоволь поиздевался. Как будто дал мне время прийти в себя — чего никогда не произойдет. Мои душа и тело были подвержены разрушениям, боль от которых никогда теперь не забыть. И я уверена, это не помешает ему вернуться и забрать свой долг.

Да чтоб тебя! Сдунув выбившуюся прядь из хвоста и вытерев со лба пот, снова не спеша вставляю гвоздь в отверстие. Затем прикладываю шпингалет вместе с гвоздем в нем к двери и придерживаю его запястьем правой руки. Это отнимает много сил и чертовски неудобно. Наклонившись, здоровой рукой беру молоток и прицелившись делаю удар по гвоздю. Отлично. Почти поучилось. С десяток попыток ранее не принесли успеха, но сейчас удалось вбить этот проклятый гвоздь. Теперь осталось забить его до конца и тоже самое проделать со вторым гвоздем, чтобы шпингалет держался. Поджав губы, снова прицеливаюсь молотком и бью по шляпке, но промазываю и гвоздь вместе с шпингалетом падают на пол. Твою мать, да сколько же можно!

Тяжело вздохнув, опускаюсь на стул и перевожу взгляд с двери на шпингалет, что валяется на полу. Когда ты чего-то сильно хочешь, можешь быть уверен — ты этого никогда не получишь. А именно сейчас я хочу прибить щеколду к двери и замкнуть ее. Больше часа я потратила на поиск шпингалета на балконе, в инструментах отца. Но еще больше времени ушло на то, чтобы прибить гвоздь одной рукой, потому как пальцы правой бесполезны и только безжизненно свисают. Отбила молотком запястье, потому что придерживала им шпингалет и гвоздь одновременно. Теперь же на нем выскочил огромный синяк и ужас, как болит. Мне нужно, во что бы то ни стало прибить засов на дверь до вечера и закрыть ее. Если в будни меня донимает брат, то начиная с пятницы и на все выходные ему на помощь приходит Данька. После того дня, как он сообщил мне о смерти отца, мы с ним не общаемся. Вернее, я молчу, когда он нагло врывается ко мне в комнату и ведет себя как ни в чем не бывало. Первое время, он пытался разговорить меня, задавая вопросы о том где я пропадала в ночь перед операцией, кто меня избил, но позже сам предположил и согласился с тем, что это был Марк. Столько оскорблений в адрес своего насильника не смогла бы сказать даже я, но Данька, мог часами красноречиво описывать, как он его ненавидит и что хочет сделать с ним при встрече. А через какое-то время просто перестал пытаться разузнать о том, что случилось, видимо прочитав по моим глазам, что говорить об этом я не хочу, и вечера на пролет трещал о своей жизни и работе. Мой заботливый друг, с еще большим рвением, чем Стас пытается накормить меня. Пару раз даже отсчитал брата, что он совсем не заботится обо мне. Вот и сегодня мне придется слушать лекцию на тему моего здоровья и состояния в целом. И только бы этого избежать мне нужно запереть дверь. Но все мои попытки воплотить это в жизнь тают на глазах.

У меня осталось меньше часа до прихода Даньки, поэтому не теряя ни минуты я снова беру в руку шпингалет и ищу глазами молоток.

— Ты это серьезно? — Первое, что я слышу, когда в моей комнате появляется друг.

Его лица я не вижу, потому как лежу лицом к стене и рассматриваю незатейливый узор на обоях. Спустя мгновение он бросает свою сумку на стол и видимо пакет с тем, что он принес с собой.

— Теперь ты решила закрыться в этой комнатушке, только бы не видеть меня и Стаса? Так? — Шаркает он ногами по полу, вышагивая туда — сюда в моей комнате и верно рассуждает. — Пффф… — Тяжело вздохнув он усаживает на кровать, продолжая, — ну ладно Стас идиот, от него стоит прятаться, к тому же я понимаю, что ты чертовски обижена на него. Но, я-то тут причем? А, Лера?

А вот теперь я жалею, что оставила висеть шпингалет на гвозде в двери. Хотела в очередной раз намекнуть другу, чтобы он перестал приходить ко мне, но вся эта затея только привела к очередному монологу с налетом нытья и горечи, который мне предстоит выслушать в ближайшее время. Конечно же ты ни причем, Данька. Просто немного надоедлив, твоя назойливость и напористость слишком давят на меня, поэтому и тебе лучше держаться за дверью моей комнаты.

— Сколько раз я должен извиниться перед тобой, за то, что в ту ночь оставил тебя одну? А? Хочешь на колени встану?! — Неожиданный шорох, почти заставляет меня повернуться к нему, но я останавливаю себя, когда понимаю, что он подсел ко мне ближе, а не опустился на колени возле моей кровати.

— Я сожалею. Но и ты меня пойми, мне было обидно и не приятно после разговора на набережной, а потом и вовсе растерялся, когда этот ублюдок, появился из ниоткуда и буквально выбил из меня все дерьмо!

Снова он поднимает эту тему, и я опять чувствую себя ужасно, переживая тревогу той ночи за друга.

— Меньше всего я хотел, чтобы ты видела меня таким в ту ночь. Я был в шоке и туго соображал. Совсем не подумал о тебе. Признаюсь, мне хотелось сбежать ото всех, спрятаться и зализывать свои раны в одиночестве. Я думал только о себе. — Слышу, как его голос ломается, и он шмыгает носом.

Его слезы и боль, это последнее, что я могу вытерпеть. Подскочив на кровати, бросаюсь к нему и обнимаю за плечи, прижав к себе. Чувствую, что его тело напряжено — от внезапного моего порыва он на мгновение замер, а затем его плечи расслабились. Я продолжала держать его крепко в руках, уткнувшись носом в его шею, но он оторвал меня от своего тела и взявшись за плечи, продолжал с грустью:

— Прости меня Лера. Я был таким идиотом. Сутки я просидел дома с вот таким вот фингалищем под глазом, — ухмыльнувшись он рукой показал масштабы синяка под глазом, — я сдержала улыбку, но тепло, уверенна, он прочел в моих глазах.

— Конечно же, будучи отъявленным эгоистом я ждал твоего звонка и в тот день, и во все последующие. Потому что я был обижен на тебя и того мудака. Только вот не знал, что телефон в твоем рюкзаке у меня в машине. А я все эти дни был в командировке. До сих пор не понимаю какого черта ты связалась с ним. Он ведь неадекватен совсем! — Возмущению друга не было предела, и чем громче становился его голос, тем ниже моя голова опускалась, и я прятала от него взгляд.

— Ну ладно, к этому вопросу мы еще вернемся, — взяв меня за подбородок он поднял лицо и добавил уже более мягче, — когда-нибудь. Я прощен?

Машу головой из стороны в сторону, поджав губы и пряча улыбку.

— Нет? — Его лицо исказила гримаса напускной боли и отчаяния. — За твое прощение я готов исполнить любое твое желание. Нет, три желания. Целых три! Согласна?!

Данька прибегнул к запрещенному приему и начал щекотать меня обоими руками, а когда услышал взрыв моего хохота, внезапно остановился:

— К черту все! Иди ко мне детка, — неожиданно, он захватил меня в медвежьи объятия, и уже тише пробормотал возле уха, — я так скучал по тебе и твоему смеху все это время. Обещаю, что никогда больше не оставлю тебя и всегда буду рядом.

Я и не подозревала, что именно эти слова ждала все это время от близкого человека. Они стали своего рода спусковым крючком в серости моих будней и безудержной боли. В носу защипало, на глазах проступила влага. Где-то внутри теплилась надежда, что я не одна в этом мире и кому-то нужна.

Марк

Рабочий день давно закончен и на улице стемнело. Если бы не недостаток очередной порции никотина в организме, я просидел бы за работой до самого утра. Поэтому в сумерках кабинета, ищу на едва освещенном от монитора столе, пачку сигарет, но не нахожу. Встав из-за стола иду к выключателю возле двери и зажигаю свет, затем вновь возвращаюсь и теперь нахожу пачку. Достав сигарету, подношу ее к огню и направляюсь к окну. Открываю створку и от внезапного порыва свежего, ночного воздуха еле удерживаю сигарету в руке, чуть не сдуло. Делаю еще одну затяжку и дым наполняет мои легкие.