Без кислорода. Вторая книга (СИ) - Тесс Кира - Страница 28

В небольшой палате, горит тусклый свет, что источает светильник над кроватью, которая стоит посреди комнаты. Лера лежит ко мне спиной и кажется такой крохотной на этой одноместной кровати. Аккуратно прикрываю дверь и с щелчком она захлопывается. Резко перевожу взгляд на Леру — не шелохнулась. Значит спит. На это и наделся. Даю установку себе — только взгляну на нее и так же тихо покину палату. Набрав полную грудь воздуха, делаю неуверенный шаг в ее сторону. Выдыхаю еле слышно и под размеренный ритм пульса, тихо обхожу кровать. В поле зрения попадает ее изможденное, бледное лицо. Губа разбита и опухла, на виске и щеке ссадины. От этой картины сердце резью сжимается и гонит по венам кровь быстрее, пульс набирает обороты и ускоряется. Делаю еще пару шагов, встав напротив нее и взгляд скользит ниже. Под тонким одеялом, виден округлившийся живот, который она обхватила рукой. Отшатываюсь назад, открыв рот в немом крике, и прикрываю его кулаком. Она беременна. Понимание электрическим толом проносится по позвоночнику, заставляя все тело дрожать.

Беременна.

Попала в аварию.

Внезапно в палате стало удушающе жарко. От запаха медикаментов запершило в носу. Тошнота горечью подступает к горлу. С силой оторвав взгляд от ее живота, отворачиваюсь и подхожу к окну. Облокотившись ладонями о подоконник, зажмурив глаза глубоко и рвано дышу. А что если бы все закончилось намного хуже? Что если бы она и мой ребенок погибли в аварии?

Это мой ребенок, сомнений нет. После того, что я с ней сделал — не смогла бы начать строить отношения с кем-то так скоро. Только не она. Нужно больше времени. Чтобы забыть, восстановить силы и пытаться двигаться дальше. Даже не хочу в уме рассчитывать месяцы, когда примерно ребенок был зачат, и предполагать мой ли он. Мой! Не отдам! Не отпущу от себя. Буду оберегать и защищать обоих. Восстанавливать все то, что своими погаными руками сломал. На душе мерзко, от понимания того, при каких обстоятельствах она забеременела. Подонок. Я не достоин ни Леры, ни ребенка. Боже, это мой ребенок, о котором, мог и не узнать! Никогда. Это причиняет почти физическую боль. Лера бы не рассказала. Таила и защищала бы эту тайну настолько долго, насколько смогла.

Реальность, такая сука. После того, как Валерия заставила навсегда уйти, мой мозг представлял десятки различных сценариев наших путей. В одних, она дала мне шанс все исправить, и попробовать выстроить с ней отношения. В других, наши пути расходились. В-третьих, я был благодарен Богу, что ей удалось наладить свою личную жизнь без меня и стать счастливой. Но ни в одном из вариантов, ни в одном, я не предвидел ребенка. Моего ребенка. Которого, за последние двадцать четыре часа, мог потерять навсегда.

Провожу рукой по волосам и смотрю на свое отражение в стекле. Несмотря на усталость в глазах, и чувство разбитости в костях, во мне кипит буря эмоций. Чувствую необъяснимое спокойствие. Радость. Смятение. Тревогу. Как будто сделал живительный глоток чистой воды. Все мое никчемное существование наполнилось смыслом, появилась цель в жизни. Ребенок. Вот, что главное. Все остальное пустое, не имеет смысла. Мне предоставлен шанс стать отцом, которого не заслуживаю. Однажды, жестоко лишившись этого права, и мечтать не мог, что это снова произойдет.

Но вместе с этим, чертовски зол и обижен, что до сих пор не знал о ребенке.

Отхожу от окна и сажусь в кресло напротив кровати. Глаза блуждают от ее лица к животу. Лучше бы покинуть палату и вернуться к ней позже. Так будет лучше. Но черта с два я сдвинусь с места! У нее под сердцем мой ребенок! Дождусь врача. Хочу быть уверенным, что они оба в порядке. К тому же, у меня есть вопросы, на которые намерен получить ответы у Леры.

Лера

Не хочу просыпаться. Знаю, что пока не получу новую порцию успокоительного, забыться во сне мне больше не удастся. Уже утро, а быть может, и день. Тело проснулось, а веки открывать не спешу. Быть может получится снова заснуть? Кого я обманываю.

Перевернувшись на другой бок, напрягаю слух, пытаясь зацепиться за кокой-либо шум в палате, но здесь тихо. Я бы и дальше притворялась спящей, удерживая глаза закрытыми, только бы не сталкиваться с реальностью. В которой мне до сих пор неизвестно, что сейчас с самыми близкими мне людьми. Стас и Даня. В носу свербит, от непрошенных слез, когда перед глазами мелькают их лица. Сознание пугает ужасными образами того, что ни одного из них, возможно больше не увижу. Где сейчас Стас? К которому я так отчаянно спешила, но так и не добралась. Данька. Что с ним? Как только поступили в больницу, врачи мне до сих пор ничего о нем не сказали. Мою истерику и слезы, удалось успокоить только таблетками, которые не сразу, но дали эффект. Сейчас же, разбитая и обессилевшая, я должна заставить себя подняться и узнать все о близких. Толчок в переполненный мочевой пузырь, дает знать о том, что малыш тоже проснулся. Зажмурившись от боли, распахиваю глаза и опускаю взгляд к животу.

— Доброе утро, кроха, — очередной болезненный толчок, и я стараюсь успокоить разбушевавшегося пузожителя поглаживаниями, но не очень то помогает. Мочевой пузырь грозит лопнуть, поэтому мне срочно нужно в туалет. С трудом оторвав голову от подушки, усаживаюсь на кровать. Аккуратно встаю на ноги и ковыляя, спешу в уборную.

— Тише, тише малыш, маме нужно срочно в туалет, не пинайся так сильно, иначе я не добегу.

Справив нужду, ополаскиваю лицо и полощу рот. Нужно отыскать врача и расспросить все о Даньке. И также уточнить, когда будет завтрак. Желудок болезненно скрутило от голода — мы оба хотим кушать. Выхожу из туалета и направляюсь к выходу из палаты.

— Ты не собиралась говорить мне о ребенке? — Раздается хриплый голос, и я, пошатнувшись от страха и неожиданности, хватаюсь за стену. Если бы не эта стена, ватные ноги, едва удержали бы меня от падения.

— О моем ребенке. Это так? — Спокойным, хладнокровным тоном он продолжает выпытывать мой ответ. Этот голос может клясться, обещая тебе безопасность. Но больнее эти слова, вкупе с безжалостными руками могут сдирать с тебя заживо кожу, заставляя корчится от боли.

Обезумевшая от шока и ужаса, что он находится рядом, за спиной, стараюсь отдышаться и сдержать внезапно нахлынувшую дымку легкого головокружения. Все идет кругом, сердце грозит выскочить из груди от осознания того, что он теперь знает о ребенке. Сбылся мой самый страшный сон. Сейчас не могу проснуться, мне придется иметь дело с реальностью, что пугает и так жестоко застала врасплох. Боюсь повернуться и встретиться со своим кошмаром лицом к лицу. Ненавижу беспомощность, страх и отчаяние, которые испытываю рядом с этим монстром. Как он оказался здесь? Почему не дает спокойно дышать?! Я не готова встретиться с ним снова. Никогда не буду готова. Сейчас совершенно нет сил держать оборону, биться и с кровью защищать свое. А надо.

— Убирайся, — стараясь унять дрожь в голосе наконец отвечаю.

Оглядываясь по сторонам оцениваю, куда добежать ближе — к выходу из палаты или туалету, но понимаю, что нахожусь посредине дверей. В туалете нет замка изнутри, поэтому укрыться там не смогу. Остается выбежать из палаты и позвать на помощь, что и делаю. Заставляю себя ускорить шаг и добраться быстрее до выхода. И как только оказываюсь у цели и тянусь к ручке, он настигает меня и кладет ладонь на дверь, тем самым блокируя проход.

— Не убегай. Прошу, давай спокойно все обсудим, — вздохнув он смотрит на пол, игнорируя мой взгляд. Боится увидеть в нем весь ужас и ненависть, которые испытываю при виде него?

Это дает мне небольшую передышку, осознаю, что он близко и насколько опасен. Делаю несколько шагов назад, продолжая держаться за стену:

— Выпусти меня, — вымученно молю, зная, что все это пустое. Он никогда не слышал моих просьб.

— Не могу. — Поднимает мрачный взгляд и в нем вижу взрыв эмоций, смесь из сожаления, обиды и недовольства. — Теперь не могу, — качает головой, продолжая удерживать мой взгляд. — Прости.