Без кислорода. Вторая книга (СИ) - Тесс Кира - Страница 49

— Я постирала твою рубашку, думаю, она не успеет высохнуть до вечера, поэтому можешь остаться.

Настороженно поглядывает на меня, не веря моим словам:

— Ты уверенна? Могу и без нее обойтись.

— Да. Оставайся. Но сразу предупреждаю, ночи у нас веселые, так что не надейся на сладкий сон. Когда он проснется — никто спать не будет в этом доме.

— Не беспокойся, я подстрахую, — подмигивает и довольный разрешением остаться, улыбается.

Неловкая тишина повисла в комнате и каждый был занят едой. Ровно до тех пор, пока Сереня не нарушил ее плачем.

Ближе к вечеру, когда малыш в очередной раз уснул, на телефон пришло сообщение от Дани:

«Скоро буду. Смеси хватает? Что еще взять?» — Я совершенно запамятовала, что друг сегодня вечером должен прийти. Ему и Марку будет крайне неловко находиться вместе в одной квартире.

«Дань, у меня гости…»

«Отец явился — не запылился. Понял. Через сколько он уедет?»

«Вообще-то, он тут на все выходные.»

«Ок, но в отель то он вернется? Так во сколько?!Я подожду, так и быть…»

«Он останется на ночь здесь.» — Это сообщение окончательно испортит наши с ним отношения, но он должен знать. Кусая губы наблюдаю, как точки в мессенджере мелькают и замирают. Даня что-то пишет, останавливает и снова пишет. Я даже представляю его разъяренное лицо, когда он строчит негодование по поводу Марка.

«ЧТО?! ОН СОВСЕМ ОБОРЗЕЛ?! Я СКОРО БУДУ И ВЫГОНЮ ЕГО В ШЕЮ, РАЗ ТЕБЕ НЕ УДАЛОСЬ!»

«Даааань, это я разрешила ему остаться. Сережа срыгнул на его рубашку, пришлось ее постирать…Короче не смогла я его выпроводить. Да, дура. Знаю. На этом все. В следующий раз лично, прочтешь нотацию.»

«И правильно Серега сделал! Значит он ночует у вас.»

«Да.»

«Лер?»

«Я тут.»

«Скажи четно — ты простила его? Серьезно? За все то, что он с тобой сделал?»

«Нет.»

«Тогда не понимаю почему он остается у тебя, а не валит в отель! Хоть убей не пойму и все тут!!»

«Дань, мы ведь взрослые, адекватные люди? Так? Поэтому я не могу запретить ему видеться с сыном.» — Уверена, по мнению друга, это самое глупое оправдание.

Он молчит, тогда я добавляю, только бы не закончить диалог на плохой ноте.

«И еще он здорово выручает, не ожидала от него такой прыти. Люльку привез, Сережка в ней засыпает хорошо.»

«Ты продалась за люльку…» — обида им движет, и это она пишет подобную гадость. Я не виню его, но не могу опустить тот факт, что мне крайне неприятно это читать.

«Это грубо. Ты злишься, я понимаю.»

«Прости. Я на стену лезу, беспокоясь о тебе. Ты сумасшедшая, раз позволила этому козлу находиться так близко.»

«Не нужно убиваться так. Я осторожна. Мне пора идти.» — заканчиваю диалог и отключив интернет, убираю телефон на прикроватную тумбу.

Ворочаюсь и пытаюсь поспать, чтобы ночью не рассыпаться от усталости, но сон не идет. Поглядываю на Сережу, что мирно сопит в свой кроватке, рядом, и осознаю, что настолько взволнована присутствием его отца в комнате за стеной, что сомкну глаза, только если он покинет квартиру. Мне бы не терять время и отдыхать, пока он здесь и делит наши обязанности за сыном поровну. Но не могу и все! Врываясь в мою жизнь он одним лишь щелчком пальцев ставит ее с ног на голову. И не важно кто он: эгоистичная сволочь, безжалостный палач, покровительствующий защитник или же просто, безумно любящий отец своего сына. Знаю лишь одно точно: рядом с Марком я никогда не найду покой. Отрываю себя от подушки и иду выполнять накопившиеся дела по дому.

— Не спится? — тихо спрашивает мужчина, когда прохожу мимо него на кухню. Уже глубокая ночь и уложив сына, я так и не могу заснуть.

— Ага, мне кажется я днем перевыполнила план по сну на неделю вперед, — киваю головой, усмехаясь.

Мужчина еще не лег спать, а сидит на диване и все его внимание сосредоточенно на телефоне в руках. Наверное, весь в работе.

Ранее, ввиду отсутствия лишних подушки и одеяла, я смогла предложить только простынь и покрывало, чтобы переночевать на диване. Он сказал, что этого достаточно, но видимо еще не собирается спать, раз до сих не расстелил диван.

Беру бутылку с водой и сделав пару глотков, возвращаюсь в гостиную. Теперь уже он забыл про телефон, в руках его нет. А мягкий взгляд темных глаз следит за мной. Он ожидал моего возвращения:

— Раз уж не хочешь спать, то приглашаю составить компанию и посмотреть телевизор, — глянул на экран, хмурится пытаясь разобрать, что там идет, но не поняв, снова смотрит на меня, — наверное интересный фильм.

— Не хотела тебе мешать, ты кажется решал важные вопросы по работе?

— Нет, это не по работе, садись, — указывает подбородком на место возле себя, — к тому же у меня есть к тебе разговор. — И для большей убедительности добавляется, — очень серьезный.

— Хорошо, — поджав губы, иди к нему и немного паники клубится в груди, когда вижу, что Марк сидит посередине, и диван достаточно мал для нас обоих. С какой бы стороны ни села, я буду достаточно близко к этому мужчине. Но предстоит важный разговор, и у меня нет выбора. Усаживаюсь слева, потому как, на мой взгляд, с этой стороны я буду, на добрых сантиметров десять, дальше от него, чем справа.

— Так, о чем ты хотел поговорить? — натянуто улыбнувшись, чуть разворачиваюсь к нему. Рубашка еще сохнет, да и время за полночь, чтобы попросить его надеть ее. Порами ощущаю тепло его отела и в ожидании ответа, понимаю, что мои слабые нервы на пределе.

Он не сразу отвечает, а с интересом рассматривает меня, погруженный в свои размышления. Когда наконец, опускает задумчивый взгляд к моим пальцам, что лихорадочно перебирают край футболки, говорит:

— Раз ты перешла с грудного вскармливания на смесь, думаю самое время сделать операцию. — Аккуратно берет в горячую ладонь мою поврежденную руку, отчего вздрагиваю, и большим пальцем ласково проводит по небольшому шраму на запястье.

Этот жест настолько неожиданный, что посылает дрожь вдоль позвоночника, и я, изо всех сил, стараюсь быть спокойной. Тогда как бедное сердце отбивает безумную чечетку и громыхает так часто и громко, что кажется, он слышит! А мое тело и руки? Он ведь чувствует, что я дрожу как в лихорадке? Распахнув рот опускаю взгляд к руке, хочу выдернуть ее и одновременно с этим, наслаждаюсь бережными поглаживаниями. Так не выйдет разговора, не смогу сосредоточиться. Неохотно, все же вытягиваю руку и притягиваю к груди.

— Ты согласна? — делает вид, что не произошло ничего из ряда вон выходящего. А произошло. Я до сих пор не могу собраться с мыслями и хоть что-то ответить.

— Вижу, как тебе сложно с одной рукой. Моя бы воля — нанял домработницу и няню для ребенка тебе в помощь. Но ты ведь откажешь? Так? — Нахмурившись, ловит мой взгляд.

— Да, не хочу, чтобы незнакомые люби были в доме. И тем более прикасались к Сереже. Я справляюсь.

— Справляется она, — поджав губы, расстроено качает головой, — так и знал, что не захочешь. Поэтому и предлагаю облегчить твои заботы и сделать операцию в ближайшее время. Когда скажешь, хоть завтра. Но тянуть больше не имеет смысла. Я двумя то руками еле засунул его в подгузник, представляю, как это сложно одной.

— Хорошо, я не против. Одна рука хорош, а две лучше. — Опустив голову, невесело усмехаюсь.

— Вот это другое дело. — посмеивается мужчина, — Мне договориться с хирургом на ближайшее время, чтобы прилетел сюда? Или есть вариант полететь в Москву. Заодно и матери моей расскажем о Сереже. Она до сих пор не знает, что стала бабушкой.

— Что?! — вскрикиваю от этой новости и оглянувшись в сторону спальни, прислушиваюсь к плачу сына. Тишина. — Ты до сих пор не сказал Софье Николаевне, что стал отцом? Это в высшей степени бесчеловечно, Марк!

— Знаю, но моя мать…, - понуро начинает возражать.

— Замечательная женщина и она должна знать! — я так зла на него. У меня нет родителей и я была бы счастлива рассказать им об этой прекрасной новости. Да что с ним такое? На банкете я видела его вместе с Софьей Николаевной, и мне казалось, у них хорошие отношения. В любом случае, даже если и ошиблась на этот счет, он поступил неправильно. До сих пор ничего не сказав, своей матери.