От Залмоксиса до Чингиз-хана - Элиаде Мирча - Страница 3

Важно провести различие не только между религиозными комплексами, сконцентрированными вокруг мифологического образа волка, но и между различными проявлениями этого комплекса. Все они восходят к религиозному миру примитивного охотника, в котором доминирует мистическая связь между охотником и добычей. Как правило, эта связь выражается в образе Повелителя-Бога (или Матери) Зверей. Такое религиозное представление даст объяснение мифам о происхождении кочевого народа от какого-нибудь хищника (волка, льва, леопарда и др.). Хищник - образцовый охотник. Другой важный аспект - это ритуал инициации и лежащий в его основе миф: главный Зверь убивал людей, а затем оживлял их уже прошедшими инициацию, т. е. преобразованными в хищников; в конце концов Зверя поймали и убили, и это событие превратилось в обряд инициации: надевая звериную шкуру, испытуемый возрождался не как человеческое существо, а как изначальный Зверь, основатель мистерии. Иными словами, мифический Зверь оживает вместе с испытуемым. Подобный мифо-ритуальный комплекс вполне определенно засвидетельствован в африканских охотничьих культурах, однако он встречается и в иных регионах.

Схожая концепция проявляется и в инициативных обрядах народности квакиутл. Инициация мальчиков заключается в повторении одного мифологического события: основателем ритуала считается Волк; его брат Хорек, отыскав однажды в лесу волчат, умертвил их, и, завладев обрядом, принял имя Волка. В помещении, предназначавшемся для обряда инициации, делали вход в форме волчьей норы. Там молодые "хаматса" осуществляли свое превращение в волков: они пожирали трупы, впадая в яростное безумие, набрасывались и искусывали друг друга. Как отмечал Думезиль, поведение молодого "хаматса" напоминает германского berserkir, охваченного бешенством и героической яростью.

Похожий магически-ритуальный комплекс волка лежит в основе различных Manner-bunde и воинских инициации, а также верований, связанных с ликантропией и вурдалаками. Воин - совершенный охотник; так же как и охотник, он избирает моделью поведение хищника. Ведя свой род от прародителя-Волка или превращаясь в результате ритуальной трансформации в хищника, воин становится еще и зверем по рождению. У племени корьак и у некоторых североамериканских племен (квакиутль и др.) танец волка обязательно исполняется перед отправлением на войну. Тем самым происходит подготовка к сражению путем магического превращения в волка. В этом случае говорят о коллективном действии - тогда как германский berserkir превращается в зверя индивидуально.

Иными словами, происходит усвоение поведения, характерного для хищника: 1) либо в силу происхождения всего рода от мифического Зверя; 2) либо путем надевания звериной шкуры (повторение изначального мифологического события, в результате чего происходит уподобление сути зверя); 3) либо в результате шаманской или воинской инициации. Ликантропия и различные верования в вурдалаков - явления сходного порядка, однако они не зависят от рассмотренного религиозно-магического комплекса. Согласно Геродоту, невры превращались в волков каждый год. Эта периодичность указывает на возможные ежегодные церемонии, во время которых надевались волчьи шкуры и волчьи маски - по случаю ли инициации юношей или же для обозначения возвращения умерших (впрочем, обе церемонии обычно отмечались одновременно). Большинство народных верований в вурдалаков связано с индивидуальным превращением в зверя. Некоторые случаи можно объяснить "спонтанной инициацией": своеобразным феноменом, при котором забытые ритуальные сценарии неожиданно всплывают на поверхность. Существует также определенная симметрия между инициацией berserkir и превращением в вурдалаков. Можно заключить, что легенды и народные верования, связанные с вурдалаками, тесно соотносятся с процессом фольклоризации, т. с. проекцией в воображаемый мир конкретных ритуалов шаманской или воинской инициации.

ХИЩНИКИ, ОХОТНИКИ, ВОИНЫ

В основе этих представлений лежит опыт мистического соединения с волком, независимо от пути его достижения: антропофагии, героической ярости, инициации через надевание шкуры, церемониального пьянства, разбоя или др. Важно, что такое соединение - с волком осуществляется всегда индивидуально, только так можно полностью изменить поведение, превратиться из человека в зверя. Возможность этого опыта заложена в мифе-первооснове, и реализуется через его реактуализацию. Согласно этому мифу, волкообразный предок, основатель таинства инициации, Верховный шаман или Первый Воин, совершил определенные действия, которые впоследствии послужили парадигматическими моделями для подражания. В волка превращается лишь тот, кто преодолевает самого себя и временную реальность, становится современником и соучастником мифа-первоосновы.

Вживание в мифологическое время является древним религиозным ритуалом, достаточно освещенным в исследованиях, что избавляет нас от лишних доказательств. Таким образом, различные религиозные формы мистического соединения Волка и воина можно расценивать как проявление единого фундаментального опыта. Великая охота, инициация, война, захват и завоевание территории суть виды деятельности, построенные по мифологическим моделям: во время оно сверхъестественный хищник впервые совершил то же самое. И теперь можно стать знаменитым охотником, храбрым воином, завоевателем лишь в той мере, в какой удастся реактуализировать миф, то есть усвоить поведение хищника и повторить его действия. Несмотря на различия в историческом и культурном отношении, очевидна структурная аналогия между совместным преследованием добычи, войной, захватом чужой территории - с одной стороны, и поведением беглецов, находящихся вне закона, - с другой. Все они уподобляются в своем поведении волку, поскольку в том или ином виде и в силу различных причин воспроизводят единый миф-первооснову. Иными словами, подражая мифологической модели, они стремятся к обретению парадигматического бытия, пытаясь преодолеть слабость, бессилие и жалкость человеческого существования.

На юго-востоке Европы и в Средиземноморье подобные архаические религиозные системы претерпели глубокие изменения и в конце концов уступили место восточным и эгейским культурным формам. В Греции, Италии и на Балканском полуострове сохранились лишь разрозненные мифологические фрагменты и отголоски ритуалов инициации. Именно к этим отголоскам следует отнести оригинальное самоназвание даков наряду с более известной легендой о Ромулосе и Ремусе. Конечно, часть этого наследия сохранилась в форме народных обычаев и фольклорных произведений, особенно в таких исключительно замкнутых регионах, как Балканы и Карпаты. Мы имеем в виду не только верования в вурдалаков, но и народные предания о волках. Святой Сава и Святой Теодор в Югославии, Святой Петр в Румынии считаются покровителями волков. Очевидно, что назрела необходимость в исследовании всей совокупности этих архаических обычаев и верований, сохранившихся в балкано-карпатской зоне.

В заключение наших наблюдений скажем несколько слов о том, что можно было бы обозначить как мифологическое измерение истории даков. Знаменательно, что единственным народом, сумевшим одержать победу над даками, завоевать и колонизировать их страну, утвердив в ней свой язык, оказались римляне - народ, чей генеалогический миф возник на основе истории Ромулуса и Ремуса, детей бога-волка Марса, вскормленных молоком Капитолийской волчицы. В результате этого завоевания и ассимиляции появился румынский народ. В плане мифологической перспективы истории можно сказать, что этот народ родился под знаком волка, то есть был предопределен к войнам, завоеваниям и миграциям. Однако волк возник па мифологическом горизонте истории дако-римлян и их потомков и в третий раз. В самом деле, румынские княжества возникли в результате великих завоеваний Чингиз-Хана и его последователей. А генеалогический миф чингизханов говорит, что их прародителем был пепельный волк, спустившийся с неба и соединившийся с ланью... 1959

ГЛАВА 2. ЗАЛМОКСИС