Золотой след (легенды, сказки) - Чернолусский Михаил - Страница 6

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая

Страх овладел Марфой. И тут вспомнился ей наказ: добра не копить, учеников наживать. У неё была старательная ученица - Настя, дочка зареченского бондаря. "Ей бы только руки половчее", - часто говорила Марфа соседкам про свою любимицу...

Никто не знает всех Марфиных страданий. Из рода в род в Забаре передают лишь одно: померла Марфа - ей ещё и пятидесяти годов не вышло. Она долго лежала в постели, не пила, не ела, все ждала кого-то. В тот день, когда умереть ей, прибежала Настя и показала свое рукоделие - платок неслыханной красоты, самотканый из тонкой, как паутина, пряжи. Все, кто был в избе, - не поверили глазам своим. Увидела платок Марфа, заплакала в радости и тихо сказала: "Ну вот, Настя, ты и достигла, чего я хотела. - И прикоснулась к рукам своей ученицы: - Живите, мои милые". Это были последние Марфины слова.

Померла знаменитая рукодельница, а про Настю стали говорить, что к ней перешли Марфины руки.

С той поры и прославилась Забара своими необыкновенными рушниками, платками, кружевом и пряжей. Живет эта слава поныне, и жить ей в веках, потому как золотые Марфины руки от одной мастерицы переходят к другой, им бессмертие дано.

Недаром, выходит, сказал Шмель, только то, что отдашь людям - твоим навечно и останется.

ТРИ МЕШКА ПОТА

Нынче колдунов не стало в Забаре. "Нет в них веры, где ж ми быть?" сказала как-то Дарья Васильевна. А в прошлые времена волшебники прямо-таки лютовали в селе. И самый знаменитый среди них был колдун Волосатые уши.

Дарья Васильевна так его обрисовала:

- Не то человек, не то коряга какая. Руки - что оглобли, а ноги колесом. Босой ходил. Где жил, где спал - никто не знает. Мешок с добром завсегда с собой таскал. Голова - большущая, что та тыква в урожайный год, и ни единой на ней волосинки. Только из ушей два черных пучка росло. За то и прозван был Волосатые уши.

В этих-то самых волосах, что росли из ушей, и заключалась, как я выяснил, волшебная сила. Вырвет колдун из уха волосок, бросит в огонь, и что скажет в эту самую минуту, то и сбывается.

Когда я заявил забарцам, что в существование колдуна не верю, напомнили мне про черный вирок на Серебрянке. Тут уж не возразишь, есть такой вирок. По правую сторону зареченского мостика, метрах в десяти от свай, находится эта загадочная яма.

Русло у Серебрянки ровное, песчаное, речушка тиха, а тут вдруг провалина - ни одним шестом дна не достанешь. Даже в норовистой Непути, в которую впадает Серебрянка, нет таких глубоких ям. Откуда она взялась?

Рассказывают: переходил колдун мостик, зачесалось у него в уже, поковырял он в нем пальцем и выдернул случайно волосок. Полетел волосок в воду, и там, где упал, образовался вир.

Стали тонуть в этом месте ребятишки, считай, каждое лето, отчего и прозвали яму "черным виром". Не один раз его засыпали глиной, которую телегами сюда возили, но вир вновь и вновь открывался.

Ну, а раз есть колдовской вир, значит, был и колдун.

Только вот запамятовали забарцы, в каком году произошла эта история. Знают лишь, что Шмель в ту пору ещё жив был. Лесной мудрец как раз и вызволил своих земляков из большой беды. Известное дело: непрошеный чудотворец - страшнее дьявола.

Ранним утром, в пору сенокоса, едва пастухи прогнали стадо и бабы затопили печи, появился на селе этот кривоногий чудотворец - Волосатые уши.

Он молча шел по селу, заглядывая в окна. И оттого ль, что колдуна уже знали, оттого ль, что его волшебная сила действовала, выходил из домов народ и двигался следом.

Люди ждали чуда.

Недалеко от ветряка, на бугре за Поповым концом, колдун остановился. Сбросил мешок, оглядел всех и сказал:

- Ну?

Народ пришел в движение. Бабы загалдели. Один из мужиков сказал:

- Вот что, Волосатые уши. Сенокос начался, а дожди каждый день, сено гниет. Сделай так, чтоб добрая погода постояла.

- Чем платить станете? - спросил колдун.

- А что бы ты хотел?

- Деньги давайте.

- Откуда у мужика деньги. Бери салом.

- Салом погожу. Новую телегу поставьте и трех исправных лошадей.

Зачесали мужики затылки, но знали: с колдуном торговаться - зря время терять. Что требует - отдай, душа из тебя вон.

- Ладно, согласны, - сказали все хором.

- Тогда хворосту тащите, костер разжигайте, - приказал Волосатые уши.

Натащили бабы хворосту, мужики разожгли костер. Колдун вырвал из уха волосок, подошел к костру.

- Не быть дождям, быть сухой погоде, - сказал он и бросил в огонь волосок.

Вспыхнуло яркое пламя, в испуге закрестились бабы.

Колдун помолчал и опять спрашивает:

- Ну?

- Коров у нас яловых много, - сказали мужики. - Нельзя ли, чтоб от каждой приплод был. По одному телку, а лучше по два, ежели колдовства у тебя хватит.

- Хватит, - сказал Волосатые уши. - Давайте ваше сало.

- Сколько?

- Полную бочку.

- Ох, - сказали мужики, но согласились.

Вырвал колдун из уха волосок, бросил в огонь.

- Быть по весне от каждой коровы по две телки, - сказал он, и вспыхнуло яркое пламя. Потом в третий раз сказал: - Ну?

- Скота-то у нас прибавится, а лугов мало, - сказали мужики. - Чем кормить коров станем?

- А где я возьму луга? - рассердился Волосатые уши. - Природа мне не подвластна. Перепахать все - могу: волшебные птицы имеются. А вы уж соображайте - что на зерно, а что на зеленый корм. Луга и половины того не дают. Согласны?

Задумались мужики.

- А где же скотину пасти, когда луга перепашем? - спросили.

- В стойле держите, велика загвоздка... Ну, согласны? Плата та же: бочонок сала.

Плата велика, дело опасное, но все же решились мужики, хуже, чем есть, не будет.

- Валяй. Была не была! - сказали.

В третий раз вспыхнуло яркое пламя от колдовского волоска. И в третий раз в испуге закрестились бабы.

Когда костер стих, колдун сказал:

- А теперь уговор: спать буду две недели, пока отрастут волосы, которые израсходовал. Ведите меня на самый тихий сеновал, в самое душистое сено. Как проснусь, чтоб во дворе того дома подвода стояла с двумя бочонками сала да три коня в упряжке было. И чтоб ворота были открыты, а лошади напоены и накормлены. Сверх того предупреждаю: кто к спящему ко мне притронется - хоть человек, хоть тварь какая, - замертво упадет, и труп его земля не примет, - жечь придется. Все ли ясно?

Народ молчал. С перепугу ли, так ли, а может, беду предчувствовал кто знает.

Отвели колдуна спать на сеновал к Приходько, самому исправному в Забаре мужику.

Проспал Волосатые уши ровно две недели час в час, а когда проснулся, сразу пить запросил, а попивши - есть, а поевши - слез с сеновала.

Во дворе стояла уже подвода с двумя бочонками сала и толпился народ.

Колдун забросил на телегу свой мешок, сел на передок, взял в руки вожжи.

- Расступись, люди!

Народ загалдел:

- Сними свое колдовство, Волосатые уши! Сенокос закончили, а суховей все дует и дует. Огороды гибнут.

- На срок уговору не было, - сказал колдун. - Не в моей власти на срок колдовать. Расступись, народ!

Но мужики стеной стояли.

- Не выпустим тебя! Расколдовывай!

Разгневался Волосатые уши, кулаком погрозил:

- Замертво всех вас тут положу! Думаете, сало мне ваше требуется, кони? Добра вам хотел, дураки! А без платы колдовство силы не имеет. Расступись, говорю!

Приходько видит, что дело плохо, рукой махнул - отходи от ворот. Люди отошли, и колдун выехал со двора.

Но мужики между собой все совещались: "Не сегодня-завтра колдовские кони перепашут наши луга, а земля - как зола в костре, что на ней вырастет? Беда, братцы. За зиму сено изведем, а весной - подыхай скот". И вновь кинулся народ за Волосатыми ушами. А колдун увидел, что догоняют, вырвал из уха волосок, дунул на него, и след телеги простыл.

Стояли, стояли люди на дороге и разошлись бессловесно по хатам. Мужики подумали: "Авось беда стороной пройдет".

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая