Цветок в мужской академии магии (СИ) - Буланова Наталья Александровна - Страница 35

— Чего? Что я всем расскажу? — возмущенно посмотрела на меня Ева, вся став каменной в ожидании моего ответа.

— Конечно же, нет! Я боялась, что ты с девочками не дружишь, — шепнула я.

— Враки! — вспылила девочка, а потом осеклась, задумалась, рассуждая вслух: — Пусть у меня еще не было ни одной подружки, дело не во мне. Просто женщины меня не любят. Кроме бабули и тети.

— С чего ты взяла? — удивилась я. Как можно не любить такую очаровашку?

— Потому что всем женщинам нужен папа, а от детей хотят избавиться. Я слышала, как одна из них говорила, что папа одинок только потому, что у него есть я. И что меня надо отправить навсегда на воспитание к бабуле. И скажи, как с такими дружить? Женщины — дуры!

— А я? А твоя бабуля? А тетя? — спросила я.

— Ну… — протянула девочка, наконец вынеся вердикт: — Ты первая, кто нормальный.

— Значит, ты будешь дружить со мной несмотря на то, что я девушка? — с улыбкой спросила я.

— Конечно же, буду! — уверенно заявила крошка.

— Как я рада! — Я еще крепче стиснула девочку в объятиях.

— Только больше не ври! — оговорила условие малышка.

— Ева… — Я спросила с опаской: — А ты папе не сказала?

— А что? — с вызовом спросила Ева, упрямо вскинув подбородок. — Папа хороший.

— Он не должен знать. Ты же слышала, что вчера произошло? Иначе настоящий Сворски меня разоблачит, и тогда меня ждет большое наказание, — предупредила я.

— Не переживай. За папой как за каменной стеной. Он не даст тебя в обиду, как только узнает, что ты девушка. О! — В глазах девочки зажглось понимание. — Подожди, так ты теперь еще и моя мама! Подруга и мама! Вот это да!

— А… — я растерялась от прыти малышки.

— У меня никогда не было мамы… — продолжала воодушевленно Ева. — А это классно! Мы с тобой можем делать все-все на свете, ты же взрослая. Поехать куда угодно, ночевать вместе, путешествовать. — Глаза малышки горели ярче пламени.

— Ева, боюсь, папа будет против… — бережно относясь к чувствам малышки, начала я.

— Это он сейчас против. А как только тебя узнает поближе, так… — Крошка словно крылья получила — так была довольна.

— Ева, — оборвала я девочку, понимая, что все глубже вязну в браке. — Мы с твоим папой разведемся, потому что это не наше решение быть вместе. Потому что между нами нет отношений. Брак должен быть по любви. Но это нисколько не значит, что между нами с тобой что-нибудь изменится.

— По любви, говоришь? — задумчиво спросила девочка словно саму себя, а потом хитро на меня посмотрела.

Что она задумала?

Предвкушающее выражение лица Евы не предвещало ничего хорошего. Как и скорость, с которой она умчалась, поднимая за собой пыль столбом.

Я даже не успела попросить сохранить мой секрет в тайне!

— Ну все, держись. Если за дело взялась малышка Ева, ей будет трудно противостоять. — Фрай Дай с сочувствием посмотрел на меня, а потом вдруг поднял палец-лиану вверх в знаке "замри” и превратился в слух.

К нам кто-то шел. Спотыкался, матерился, но упорно пробирался к лазарету.

— Прячься! Не дай Гордону Рамзи тебя увидеть, — засуетился лекарь, катаясь на коляске туда-сюда в поисках места для моего укрытия.

Открыл дверцы низенького шкафа, пустил лиану из рук, оплел стоявший внутри ящик и рывком стянул тот на пол.

— Залезай сюда! Быстрее, — торопил он.

Мне предлагать дважды было не нужно. Пусть у меня с собой был чай, его еще надо использовать по назначению. А так узнает во мне Мию — и все, крышка. Сразу поймет, что я обманула его и саму смерть. Поэтому я торопливо спряталась в шкафу, закрыла дверцы и замерла.

— Ай! — вскрикнул от боли Гордон. — Фрай, ты же наполовину маг природы, что не поработаешь с корнями на дороге? Ноги сломаешь, пока дойдешь, — голос Гордона заставил вздрогнуть. Шаги послышались в коридоре, а потом раздались в комнате, где мы были.

Что-то я не припомню никаких корней на дорожке. Похоже, господин Дай расстарался для своего "любимчика”.

Лекарь в ответ на слова Рамзи лишь своенравно хмыкнул, давая понять, что теплого приема главгаду ждать не придется.

— Снова молчишь? Тогда хоть кивни, в какой комнате Сворски, — ничуть не удивился нерадушию Гордон.

— Я отправил его к плющу у забора, — нервно застучал колбочками лекарь.

Мне было непривычно слышать напряженное нетерпение в голосе Фрая Дая. А еще внутри расползлось странное чувство причастности, что я не одинока в своей ненависти к Рамзи. Что еще кто-то ненавидит его так же, как я.

— Мне нужен этот парень на сегодня. Я заберу? — и вопрос, и не вопрос, а констатация факта.

— Нет, — отрезал лекарь без колебаний.

— Почему? Завтра придет. Никуда твой плющ не денется. Ты лучше с корнями вокруг своей обители разберись, — невозмутимо торговался Рамзи.

А Гордон достаточно груб! Так и знала, что хам хамский. Как вспомню все, через что прошла, так вздрогну.

— Нет. Оставь Марка в покое. Ищи другого мага природы. Ты достаточно навредил моим друзьям, — гневно отшил лекарь профессора.

— Что? Все еще не можешь простить меня? — со стороны Рамзи это прозвучало достаточно легкомысленно.

Повисла пауза. Тяжелое, вязкое прошлое заглотило собеседников.

— Такое не прощают, — глухо ответил лекарь.

— Ты же знаешь, что это была случайность, — впервые в голосе Гордона прозвучали извинительные нотки.

— Это была ошибка. Элиот зря поверил тебе и пошел с тобой. — Лекарь был тверд и непоколебим.

— Никто не знал, что к черному камню нельзя подходить так близко. Я тут ни при чем, — снял с себя все грехи Рамзи.

— А кто знает, что там случилось на самом деле? Элиот никогда не был дураком — не подошел бы ближе к неизвестному артефакту, — высказал накипевшее Дай. — Единственным его недостатком было то, что он был мягкосердечен и сочувствовал тебе, за что и поплатился жизнью. А сейчас ты хочешь снова использовать мага природы, только уже Сворски. Ты не перед чем не остановишься, да?

Тон лекаря поднимался по возмутительной нарастающей.

— Не надо из меня делать злодея, а из Элиота святого. Он пошел со мной не из-за альтруистических побуждений, — скидывал с себя обвинения, как пыль, мужчина.

— Ты воспользовался его бедностью. Если бы не долги, то он никогда бы не пошел с тобой, — негодовал целитель.

— Как пафосно ты сейчас меня обвиняешь за случайность. Значит, ты знал о финансовых проблемах друга, но не помог ему? А сейчас обвиняешь меня в том, что я дал возможность Элиоту выползти из ямы? — Рамзи был жесток на слова.

Но… я задумалась над смыслом сказанного.

— Я сам не имею ни малейших накоплений. Живу в академии, всю зарплату перевожу в фонд "Помощь полукровкам”, - защищался Фрай Дай.

— Врешь, — усовестил Гордон. — У тебя только на этом столе сейчас редких компонентов хватит, чтобы десять раз спасти друга.

Серьезно? Неужели такие дорогие и редкие растения и зелья?

— Это ресурсы академии для лечения адептов. Я не имею права ими распоряжаться, — взбеленился целитель, голос его срывался то на глухую ненависть, то на звонкую ярость.

— Какие мы порядочные! Тогда не вини меня в том, что Элиот увидел надежду во мне, — громко заявил Гордон.

— ВОН! — от громкого крика Фрая Дая зазвенели колбы.

Рамзи зашипел, снова матернулся и даже взвизгнул как поросенок. Лекарь лютовал: в дверцы шкафа врезалось что-то, а потом с глухим грохотом Гордон грохнулся на пол и наступила тишина. Лишь шумное дыхание целителя разносилось по комнате.

Я осторожно приоткрыла дверцу шкафа и увидела Гордона, лежащего без сознания. Фрай сидел над ним в коляске, а лианы из рук опутывали ноги Рамзи. Целителя мелко потряхивало, взгляд был устремлен в никуда.

Я осторожно подкралась к главгаду и прислушалась. Дышит. Только у носа какая-то зеленая пыльца, похожая на порошковый нектар вечнозеленого сонника.